Ничего, кроме счастья - читать онлайн книгу. Автор: Грегуар Делакур cтр.№ 24

Паскуаль берет меня за руку. Рассматривает ее, точно драгоценный камень. Ты – доктор всех вещей.

Эта самая рука выстрелила в мою дочь пять лет назад.

– Вы еще думаете о смерти?

– Нет.

– Что вы хотели унести с собой в ту ночь?

– Проклятие.

– Вы подумали о горе тех, кто останется?

– Покоя хотелось больше. Я подумал, что они поймут.

– Что поймут?

– Понять – значит сделать гигантский шаг навстречу. Это начало прощения.

– Вы хотели, чтобы вас простили за то, что вы собирались сделать?

– Нет. Я только хотел, чтобы они поняли, что у меня не было другого выхода.

– Вы не хотели прощения?

– Это невозможно. Не так давно родители убили двух своих детей, после чего повесились. Они оставили записку. Это не убийство, это акт любви. Кто может понять. Прощение не для этих людей. Страх сильнее.

– Вы сказали, что у вас не было другого выхода.

– Все казалось мне смехотворным в сравнении с тем, что пожирало меня изнутри.

– Зверь, о котором вы говорили?

– Настал момент, когда он решал за меня. Вы знаете, что будет кровопролитие, но знаете и то, что после все будет кончено. Что вы не будете больше страдать.

– Почему Жозефина и Леон?

– Мне было страшно.

– Страшно?

– Я сказал себе, что, если они не проснутся, ничего плохого с ними больше не случится.

– Не проснутся, как ваша сестра Анн?

– Как моя сестра Анн.

– Вы никогда не думали, что Анн, быть может, предпочла бы жить, будь у нее выбор?

– Это все праздные вопросы.

– Мне виднее.

– Я думаю, она любила жизнь. Наверно, она бы хотела жить, как Анна.

– А ваши дети, вы не думали, что и они хотели бы жить?

– Они бесконечно страдали из-за развода.

– Как многие дети.

– Леон снова стал писаться по ночам. Жозефина отстала в школе. Компетентные люди подозревали расстройство от недостатка внимания. Оба ходили к психологу. Натали предложили более высокую должность в Лионе. Они с арт-директором собирались перебраться туда. Семьсот километров между нами. Больше не видеться. Не соприкасаться. Не быть вместе. Им не нравилась такая жизнь.

– Вы их спрашивали?

– Я не хотел для них такой жизни.

– Коль скоро у вас здесь не было больше работы, вы почему-то не подумали переехать в Лион. Начать новую жизнь там. Чтобы быть ближе к ним.

– Я не хотел строить свою жизнь, подлаживаясь под женщину, которая мне изменяла. Которая меня бросила.

– Я говорю о ваших детях.

– У меня не было сил.

– А может быть, дело, скорее, в том, что ваши дети не выбрали вас? В том, что они последовали за матерью? В том, что вас в очередной раз бросили? Сначала ваша мать, потом жена. Ваш работодатель несколько месяцев назад, ваш отец прямо сейчас. Дело в том, что вернулся этот ужас. Вы сказали мне на днях, что бросили вашу мать, простите, что не навестили ее в Баньоле, потому что она вас не любила.

– Любовь тоже убийственна.

– Нехватка любви, вы хотите сказать.

– Нехватка любви.

– Почему именно в эту ночь?

– Неделя была очень хороша. Натали уехала в Лёкат делать снимки для их очередного каталога. Дети были со мной. Тот последний день нам особенно удался. Мы слушали музыку, танцевали в гостиной. Строили планы насчет бассейна в саду. Ели пирожные от «Монтуа». Из той кондитерской, где мои родители впервые взялись за руки, где началось зло. Я хотел изменить ход вещей. Начать заново с того места, где все пошло наперекосяк. Перечеркнуть первую ложь. После обеда Жозефина рассказывала мне, на кого хочет учиться. Что мечтает создать. Это было прекрасно. Мы были счастливы до глубины души.

– Вы не думали, что это счастье с детьми может повториться?

– Я думал, что этот вечер будет хорошим концом.

– Вы еще думаете о смерти?

– Нет.

В воскресенье мы едем на пляж Майто, к югу от Пуэрто-Вальярта. Грузовичок ведет Паскуаль. С нами три уборщицы из отеля, муж одной, жених другой. Они приготовили большущую миску салата из гороха и чечевицы. Гуакамоле. Мужчины захватили несколько бутылок неббиоло ^[48]. Архинальдо взял с собой свой латаный-перелатаный футбольный мяч. Пляж великолепный. Огромный. Семнадцать километров в длину. Дорога к нему ухабистая. Чтобы не совались туристы. Единственный маленький отель, всегда полупустой. И центр защиты морских черепах; этих матерей, бросающих своих детишек.

Океан здесь бурный, и ветер бушует на радость смельчакам на досках. Некоторые улетают, как говорят, навсегда. Других засасывает пучина. И выплевывает, переломанных, разбухших, несколько недель спустя, в маленьком порту Теуальмикстле в нескольких километрах отсюда. Океан калечит тех, кто хочет его приручить, и угрожает остальным.

Пока мы вчетвером играем в футбол, Паскуаль сидит с женщинами. Он их смешит. Архинальдо наигрался вволю. Ему выпал чудесный денек. Как и всем нам.

После обеда от вина клонит в сон. Паскуаль храпит, пристроив голову на груди третьей уборщицы, Доминги; это вдова, и он мечтает, что она станет его восемьсот семьдесят четвертой победой. Он всех их хочет сделать счастливыми, из-за ошибки, которую совершил однажды с одной из них. Доминга тихонько гладит его волосы, как старшая сестра. Жених с невестой, краснея, удалились к маленькой бухточке. Архинальдо упражняется с мячом. Грудь-колено-голова. Голова-стопа-колено. Я дремлю.

Я вижу нас, с Анной, с детьми, у озера Ловитель, в Ле-Бур-д’Уазане, до всего этого.

До того как я решил, что ничего хорошего больше не может произойти. До этой жуткой поры, когда у меня не было больше сил, когда я ложился порой ничком, где придется, чтобы поплакать, чтобы забыться.

Потом я поднимаюсь.

Вхожу в теплый океан. Иду вперед в завораживающих красках. Все оттенки синего как на подбор. Бирюза. Лазурь. Бонди блю. Майя. Аквамарин. Тиффани. Я иду. Вода мне уже по колено. Я вдруг чувствую, что погружаюсь, – и я действительно погружаюсь. Волна опрокидывает меня навзничь и, откатываясь, затягивает в глубину. Камешки царапают мне спину. Я пленник мутной воды. Высвобождаю ноги из песка. И становлюсь таким же легким, таким же летучим, как воланчик в бадминтоне. Меня крутит. Я не знаю, где поверхность воды. С какой стороны небо. На мгновение моя голова выныривает на воздух, и я успеваю увидеть лицо Архинальдо. Его отчаянные жесты. Воплей его я не слышу. Меня снова засасывает. Бьет. Швыряет. Я кричу, и мой крик тотчас тонет в океане. Я колочу руками, ногами. Я маленькая черепашка. Я должен выжить. Я тянусь к свету. К поверхности. Меня выбрасывает. Исторгает. Я рассекаю лоб об острый камень. Архинальдо за руки тянет меня из воды. Силенок у него не хватает. Он кричит, плачет, хлюпает. На помощь кидается Паскуаль. Наконец-то я на песке. Мальчуган стоит рядом со мной на четвереньках. Он сжимает мое лицо в ладонях, весь дрожа. «Ты же сказал, что останешься! Ты же сказал, что останешься!» Я улыбаюсь ему. Глажу его перепуганную мордашку. Вытираю серебряные слезы.