Складка времени. Сущность и критерии - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Курпатов cтр.№ 21

Страница

Понятно, что главная «метафизическая» штука в теории Петра Кузьмича Анохина – это тот самый «акцептор результата действия», то есть некий центр нейрофизиологического возбуждения в головном мозгу, где сгенерилась модель того или иного «потребного будущего» («цель»). Зафиксируем это еще раз: мозг каким-то чудесным образом понимает, что ему нужно, в связи с чем рисует себе соответствующую картину будущего, а потом отдает команду телу, чтобы оно сделало то-то и то-то, дабы получить ожидаемый результат. Далее мозг контролирует уже сам процесс, причем на всех этапах: сравнивает «план» с «фактом» (полученный результат с ожидавшимся), корректирует настройки и снова отдает телу команду – теперь скорректированную. И это челночное движение информации между мозгом и периферией – туда-и-обратна-я-связь – продолжается до тех пор, пока нужное действие не будет совершено, а потребное будущее не станет желаемой явью, то есть настоящим.

Теперь повторим всё то же самое, но на примере, так скажем, парадоксальном: представьте, что вы только что сидели на диване, размышляли о каких-то сложных материях и вдруг обнаружили себя стоящим у книжного шкафа, держащим в руках ту книгу, о которой только что подумали в связи с этими самыми «матерями»… Странно, правда? (Хотя со мной часто такое случается). Наверное, дело обстояло следующим образом (и Петр Кузьмич на этом настаивает): вы сидели на диване, размышляли о какой-нибудь антиномии, и вам вдруг подумалось, что было бы неплохо, в связи с этим посмотреть соответствующий раздел в «Критике чистого разума» Иммануила Канта. То есть мозг припомнил эту книгу, а также то, что это за книга, как она выглядит, где находится, и дал вашему телу команду встать (что само по себе задача весьма сложная – много мышц в этом деле участвует, вестибулярный аппарат и т. д.), подойти к нужному книжному шкафу (тоже, кстати, задачка не из простых), поискать глазами соответствующий книжный корешок (сколько мозг должен был проанализировать визуальных сигналов!), затем дотянуться и вытащить нужную «Критику», открыв ее далее на нужной же странице! То есть ваш мозг заранее знал, что вам нужно, а затем прочертил «дорожную карту», которая и привела вас к этой придуманной им точке. Теперь совсем просто: в вашем мозге сначала нарисовалось ваше будущее («потребное» вам, «цель»), а затем вы к нему – к этому вашему будущему – пришли. Но как мозг придумывает, что ему нужно?!

Очевидно, что рассматриваемая схема работает, пока речь идет о физиологическом уровне поведения. А вот Кант с антиномиями или, к примеру, какой-нибудь Стравинский и Венская филармония – как с этим быть? Как это-то возникает в мозгу? Иными словами, ситуация тут вчистую, как в логике с ее атомарными пропозициями, или в математике с арифметическими действиями, или, наконец, в физике с законами Ньютона: пока «на мышах» да на высоких уровнях абстракции/обобщения – все более-менее понятно, но как только чуть дальше, чуть сложнее и чуть подробнее – сплошная путаница и ни зги не видать. Как можно объяснить появление желания почитать о какой-нибудь антиномии в «Критике» Канта? И с какой-такой прекрасной «доминирующей мотивацией» оно может быть связано? А почему, как в нашем произвольном примере, в мозгу в качестве «потребного будущего» возникает именно Стравинский и именно Венская филармония? В чем тут фокус? Да и вообще, в каком это нужно быть уме и памяти, чтобы отнести такого рода «желание» к желаниям? Но разве же это не желания, с другой-то стороны?

Развивая данный «парадокс», главный, быть может, инфанттеррибль современной философии Славой Жижек и вовсе вводит понятие интерпассивности: мол, посмотришь на нынешнего человека без романтических очков и гуманистических предрассудков и ясно как белый день, что нет у него на самом-то деле никаких желаний, а хочет за него внешний мир (те самые, видимо, «обстановочная» и «пусковая афферентации») – реклама, телевидение, модные тренды, стереотипы всякие и так далее и тому подобное. И хотят они за него – за человека, и наслаждаются за него, и страдают за него, а сам он – человек – ничто, пустота, дырка, через которую все это туда-сюда протекает ^[54].

Как нетрудно заметить, данная концепция, с одной стороны, прекрасным образом сочетается с тезисом об утрате современным человеком его «идентичности», а с другой – с моей историей про славный корабль «Хасан», на котором я почти физически ощущал, что это не я действую, а мной действуют (если это вообще можно было назвать действием), что меня вроде как и нет вовсе. И, если продолжить теперь эти размышления Славоя Жижека (хотя сам он здесь останавливается), памятуя также о том, что мы уже знаем про «акцептор результата действия» академика Анохина, вполне можно заключить, что мы по преимуществу действительно представляем собой что-то вроде аэродинамической трубы, через которую – «интерпассивно» – проносится все то, что через нее проносится.

То есть наш мозг, по сути, играет роль пассивного физиологического базиса этого священного теперь уже процесса круговращения информации: он – ничего не подозревающий «хозяин» (если пользоваться специальной паразито-логической терминологией), инфицированный «паразитом» по имени «информация» – этим великим новым «ОНО» (© 3. Фрейд) воцарившейся цивилизации. «Господин», ставший «рабом» (© Г.В.Ф. Гегель).

«Никогда не достижимая цель»

Продумаем эту штуку еще раз, чуть более сухо и схематично. Иван Петрович предложил нам такую модель: на нас действуют некие «стимулы», мы на эти «стимулы»

откликаемся и как-то реагируем («реакция»). Далее в упомянутом докладе он допустил, что в мозгу, кроме такой вот детерминистской практики есть еще и другая «все организующая» – некий «рефлекс цели». То есть мы (или что-то в нас) определяем для себя некую цель и организуем (она организует) все наше поведение в соответствии с этой целью. На самом деле, если задуматься, ничего удивительного в таком предположении нет (поэтому, вероятно, и речь Ивана Петровича на Съезде пропитана такой невероятной уверенностью). Более того, было бы даже странно, если бы именно Павлов эту мысль – о «рефлексе цели» – не высказал! Конечно! А как иначе объяснить его собственную профессиональную активность? Разве сам наш замечательный академик и лауреат не был движим всю свою жизнь таким вот «рефлексом» – этой своей «великой целью»? Разве не благодаря этому «рефлексу» он «строил всю жизнь» это «грандиозное здание своей системы»? Разве не является «гениальная смелость и настойчивость» Ивана Петровича, о чем пишет Анохин, прямым следствием этого самого «рефлекса цели»? И пусть «рефлекс цели» не был определен его создателем должным образом, пусть «рефлекс» этот в каком-то смысле просто химера, но какой-то же психический механизм, хотел того Иван Петрович или нет, подчинил себе все его существо, организовал его неустанный научный поиск!

Страница