Ведьма и тьма - читать онлайн книгу. Автор: Симона Вилар cтр.№ 72

Малфрида молчала, обдумывая услышанное. Она считала себя неуязвимой с тех пор, как ощутила в себе колдовскую силу, но разъяренные богомилы чуть не забили ее камнями. Она решила, что Расате – великий чародей, и обрадовалась этому, но теперь опасалась, что и ее вынудят подчиниться его воле.

– Погоди, Коста. Ты сказал, что Расате выманил тебя из стана кочевников и заставил прибыть к нему. Я же прибыла сюда без принуждения, по доброй воле, и не ощущала никаких чар.

– А как ты попала в эти края? Вернее, с кем? Я знаю, что не чародейкой ты переправилась через Дунай. Ибо Расате долго искал тебя. Он как-то вызнал, что за князем Святославом следует известная ведьма, но потом сказал, что его колдуны не могут тебя отыскать, ибо ты все это время жила с мужчиной. Однако у него был я, который знал тебя прежде. Вот Расате и превращал меня то в филина, то в ворона, то в ястреба… Да какой только облик он ни вынуждал меня принимать, только бы я бывал там, где находятся русы, и высматривал тебя. И я тебя отыскал! Но как же я торжествовал, когда поведал Расате, что ты больше не ведьма, а просто влюбленная женщина! О, он не имел над тобой власти, не мог тебя призвать, подчинить!..

Но Расате не успокаивался, вновь и вновь отправлял меня к тебе. Он повелевал, и я начинал творить даже неведомые мне прежде заклинания. Это было ужасно! У язычников болгар сохранилось немало колдовских заклятий еще с тех пор, когда они кочевали по степям. Их жрецы и чародеи, как и наши волхвы, передавали знания из поколения в поколение, но со временем перестали понимать, что это за заклятия и что за ними стоит. Но Расате понял их и выучил. Сам он не мог совершить чудо перевоплощения, но я… как невольник его… как раб… О, это так мучительно – колдовать по указке, повторяя то, чего не понимаешь! Все мое тело скручивало, кости трещали, меня выворачивало наизнанку. Но в итоге Расате добился своего. И я, превратившись в филина или в ворона, кружил вокруг ставки князя и находил тебя. Выслеживал. Потом у тебя появилось немного чар, и я, повинуясь Расате, уже готов был увести тебя. Но ты опять сошлась с этим кареглазым ромеем, я это понял и…

– Так ты и котом побывал? Ох, какой же тяжелый взгляд у тебя был!

– Это Расате смотрел на тебя через меня. Он слеп, но, когда подчиняет себе кого из чародеев, часть его существа словно срастается с ним. Отчего, думаешь, ему так трудно противостоять? Он будто вселяется в тебя, и ты уже не свободен. Это такие страшные чары!.. Я и не ведал о таких. И я понимал, что ты нужна ему. Он злился, что не справляется с тобой. Но когда он превратил меня в ястреба и там, над обрывом…

– Так это ты меня спас? – Чародейка вспомнила, как ястреб набросился на пытавшихся ее убить лесных жителей.

– Мы, Малфрида. Я и Расате. Я был телом птицы, он ее душой. И это он привел тебя к богомилам, которые направлялись к нему. Сам бы я никогда так не поступил…

– И позволил бы меня зарубить топором?

– Быстрая смерть – хорошая смерть, – тихо произнес Коста. – Куда страшнее терять силы в подземелье, не видя солнца, не надеясь на спасение. И до самой смерти оставаться рабом чужой воли.

– Ну, это мы еще посмотрим! – стремительно поднялась Малфрида. – Дай руку! Поднимайся, я выведу тебя отсюда!

Она подхватила Косту, попыталась поднять. Он был тощий и легкий, но почти не помогал ей, падал. Ох, лучше бы она воспользовалась чарами… Но не успела она додумать эту мысль до конца, как Коста оглушительно закричал, забился в ее руках, лицо его исказила судорога. Она не могла вытащить его из грота, словно он был привязан. Но он и был привязан – тонкой волосяной веревкой.

– Успокойся! Давай помогу тебе, оборву эти путы.

Но он схватил ее руку, удержал.

– Не надо! Это мое собственное колдовство. Это как пуповина в материнской утробе. Я связан с этими камнями, и если порвать веревку, то умру в муках, истеку кровью. Расате приказал мне, и я сам себя пленил… Я не могу его ослушаться.

– А я могу! Но если не хочешь идти со мной…

И тут за ее спиной послышался глухой голос:

– Ты ведь и сама не хочешь уходить отсюда, Малфрида!

Она оглянулась.

Расате стоял в стороне – прямой и неподвижный, как сталактит, темная повязка скрывала его глаза, но Малфриде показалось, что она ощущает его взгляд. Глупость! Он слеп, как крот, но может услышать ее, если она попытается его обойти. И как он тогда поступит?

– Вы все время были здесь? – спросила она.

– Достаточно, чтобы понять: Коста рассказал тебе все, что требовалось. Спасибо, Коста. А теперь успокойся, усни, друг мой. Я чувствую, как ты утомлен.

Коста все еще всхлипывал, но все реже и тише. Он свернулся калачиком, и во мраке Малфрида увидела, как на его лице проступила довольная, почти безмятежная улыбка.

– Вот видишь, ему тут хорошо. И тебе будет хорошо, моя Малфрида. Куда тебе идти? К жестоким людям? Да и нужны ли вообще тебе люди? Ты из мира чародейства, а оно прекраснее и удивительнее всего, что есть у простых смертных. И я хочу, чтобы ты посвятила себя только чарам. Тебе ведь нравится это? Нравится ощущать свое могущество, превращаться во что пожелаешь, общаться с духами и существами мира, неведомого смертным? А еще ты гордишься своим умением находить источники с чародейской водой. Их так мало осталось на земле… Но ты чувствуешь их. И ты найдешь их для меня. А теперь отдохни. Вокруг – друзья. И тебе тут хорошо, во мраке и тепле.

Малфрида и впрямь ощутила сильнейшую усталость. Она послушно скинула кожушок, стала устраиваться на нем неподалеку от Косты. Присутствие приятеля-волхва ее устраивало. Как и присутствие мягко обращавшегося к ней Владимира-Расате. Как хорошо находиться среди чародеев! И во тьме, которая подпитывает и успокаивает ее.

Последним, что Малфрида запомнила, было то, как она сплела из собственных волос бечевку, а та вросла в стену. Ведьма знала: она надежна и не отпустит ее.

– Малфрида, очнись, – донеслись до нее голос Косты и какое-то странное хихиканье. – Да приди же в себя!

И опять смешок.

Ведьма глухо замычала во сне. Ей снилась тьма – пульсирующая, глубокая, теплая. Малфрида знала, что после таких снов ее колдовская сила прибывает неимоверно. Даже чародейская вода не нужна. А сейчас, когда ведьма утомлена после очередного странствия на Русь… Сколько раз она носилась туда, повинуясь Расате? Два, три, десять? Ее жизнь превратилась в сплошной полет. Это так утомляло! Но когда она возвращалась, Расате всякий раз давал ей отдохнуть. И ей всегда снилась тьма. Ох, какое облегчение!.. А глупый Коста опять зовет:

– Да приди же в себя, Малфрида. Ты самого Расате напугала! – И почему-то смеется.

Унылый Коста редко смеялся. Но сейчас продолжал хихикать – тонко, придушенно, чтобы не привлекать внимания.

Малфрида с трудом подняла голову, что-то хотела спросить, но в горле заклокотало, и вырвавшийся звук был больше похож на глухое рычание. Она облизнулась; язык был длинный – до самых век достала, до ее кожистых, складчатых век. Со сна они поднимались с трудом, но умение видеть во мраке она не утратила. Вокруг были все те же наросты сталактитов, над головой – глухой свод, где-то монотонно капала вода. Малфрида ненавидела эту пещеру – место своего пленения, однако понимала, что именно здесь, вдали от людей с их верой в Христа, вдали от церковных процессий и песнопений, славящих единого Бога, к ней возвращается прежнее могущество. А может, эта пещера была особым местом чародейства, как Хортица, как далекие чащи в лесах на Руси, где били родники живой и мертвой воды. Но волшебной воды в пещере не было. Для этого надо было отправляться на Русь. А потом возвращаться, к Расате.