Все хорошо! - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Белкина cтр.№ 55

КАРТИНА ПЯТАЯ. Вальс.

(нем. Waltz — вращение) — общее название бальных и народных танцев размера 3/4. Исполняется преимущественно в закрытой позиции.

Как сообщает нам Энциклопедия бального танца, особенностью исполнения всех вальсов является то, что «разница между движениями партнера и партнерши составляет один такт, то есть, когда партнер выполняет движения первого такта, партнерша танцует уже второй такт». Эта трагическая несогласованность восприятия, была определяющей для нас при работе над композицией. Еще одна характерная черта вальса — повторы и возвраты на исходную позицию. В ломаном мире героини следующей миниатюры линия жизни словно потеряла направление. Это даже не линия, а замысловатое кружение с возвратами и повторами, как и в вальсе. Тот же источник утверждает, что для вальса главное — «эффективно совершить поворот». Не это ли главное и в жизни? Умение вовремя повернуть, не упираться в глухую стену, не топтаться уныло на месте! И наконец, читаем там же: «Вальс — общее название целого ряда весьма различных по технике и характеру танцев». Получается, знаменитые вальсы Шопена, Чайковского, Глинки, Глазунова, Прокофьева и сто пятьдесят два вальса Иоганна Штрауса — разные танцы? И снова нам приходит на ум банальное сравнение с жизнью, где в одном человеке можно найти черты самых разных характеров, а разные люди вдруг неожиданно оказываются единым целым.

КАРТИНА ШЕСТАЯ. Па-де-де.

(фр. pas de deux, букв. — танец вдвоем) — музыкально-танцевальная форма, одна из основных в классическом балете: выход двух танцовщиков (антре), адажио (дуэт, исполняемый в медленном темпе), мужской и женский сольный танец (вариации) и совместная кода (заключение).

Па-де-де — это, как правило, кульминация балета. Недаром па-де-де из различных балетных спектаклей так часто исполняются артистами в конкурсных и концертных вариантах. Особенно популярны яркие композиции из балетов «Корсар», комп. Адольф Адан, хор. Мариус Петипа; «Ромео и Джульетта», комп. Сергей Прокофьев, хор. Леонид Лавровский; «Дон Кихот», комп. Людвиг Минкус, хор. Михаил Барышников и др.

«Почему не сольный танец?»

___________________

Как па-де-де — высшая точка балетного искусства, так и любовь — вершина нашего жизненного цикла. Мы начинаем этот, не всегда радостный, путь в одиночестве и так же одиноко покидаем равнодушный мир. Но, чтобы оставить здесь след, оставить свой взгляд, жест, цвет волос, улыбку, которые наши дети и внуки понесут в вечность, нам нужен партнер! Нам нужен этот танец вдвоем как кульминация нашего недлинного спектакля. Только он несет в себе продолжение и надежду. И в этом смысле па-де-де — это танец с жизнью.

(Третий звонок)

— Battement tendu, plié, petit jeté, battement…

— На три счета!

— Plié, arabesque, plié!

— Слушать музыку!

— Держать спину!

— Улыбаться!

Педагог не улыбается никогда. Концертмейстер повторяет фразу за фразой. Ноги не слушаются, и спина готова сломаться на арабеске. Но снова и снова:

— Battement tendu, plié, petit jeté, battement…

Мы идем уже вторые сутки. Ночью привал на два часа, и снова идем. Последнюю ночь совсем не спали. Идем среди деревушек с черепичными крышами и аккуратными домиками, как из книжек. Я покупал такие книжки со сказками для Милы. Как они там с Машей? Мы идем в каком-то ломаном ритме. Ускоряемся, топчемся на месте, кружимся, снова идем… Как в танце. Наконец мы приходим в Прагу. Город — точно нарисованный. Весеннее солнце играет в воде с отражениями соборов и дворцов. Здесь будто не было войны. Мы только пару баррикад видели да несколько танков подбитых. Все мосты на месте. Зачем наш понтонный батальон гнали сюда без передышки двое суток? Чехи, а чаще чешки несут нам воду и хлеб, белье и мыло. Дамочка в шляпке, в настоящих туфлях на каблуке под свист и шуточки солдат положила к нам на капот букетик синих цветов и убежала, путаясь в длинной кружевной юбке. Дамочка, и та кукольная. На лице краска, на шее шарфик красный, а на шляпке-то сеточка капроновая, на лицо немного спускается. Так получается таинственно, и хочется эту шляпку с сеточкой снять и за дамочку подержаться. Проверить: живая — нет. Молибога орет благим матом и требует увольнительную. Сержант он отличный, только болтун страшный. Но в этот раз общую мысль сказал. Мы тут как у Христа за пазухой оказались. Сейчас бы на Эльбе мокли. В Польше и Германии ни одного моста не осталось. Везде понтоны ставили. А тут вон — весна, жизнь мирная. Пули не свистят. Может, и все уже? Может, выжили? Наш батальон отправляют в Выставиште, это Дворец промышленности, там у них всякие выставки раньше проходили. Идем по мосту через Влтаву и входим в Летну. Так парк называется, Летний значит. Все деревья в цвету, а пахнут-то как! У нас не растут такие. Стволы черные, совсем без листьев, но веток и не видно, потому что все цветами покрыты. Белыми, огромными. И тоже пахнут. Такие деревья, наверное, в раю растут. Мы снова топчемся на месте. Я смотрю вниз. Парк этот — на самой горе. Берег такой крутой и гора. Так с той горы всю Прагу видно. Ну и красотища. Как в Москве, даже еще красивее. И все как игрушечное, прямо из дочкиной книжки. Мы идем мимо белого дворца с чудной крышей, слегка раненой, но все же крышей. Мы Дрезден маршем проходили. Там вообще нет крыш. Все разбомбили.

А что там в России… Где Маша с Милой? Писем давно нет. Но, может, скоро конец? Командир говорил, что вроде капитуляцию фрицы подписывают, и всех домой скоро отправят. Надо хоть на мир поглядеть. Пока головой вертел, чуть пулю не схлопотал. Вот так Гроб Магомед! Снайпер там на крыше сидит, и весь наш батальон перед ним, как мишень в тире. Бьет прямо по кабинам. Выпрыгиваем — и врассыпную. За кустами снайпер не достанет. Получаем приказ двигаться дальше. Там, видите ли, из-за нас на мосту затор. А как тут подвинешься под огнем? Кому под пули охота, когда домой пора? Командир орет: «Воронов, обезвредить снайпера!» А мне и приказать некому. Весь личный состав по кустам рассыпался. Хоть самому на крышу эту ползти. А я высоты боюсь. Меня даже из авиации в инженерные войска перевели из-за этого. Может, хоть кто-нибудь высунется? Нет, спят уже, поди, в кустах. Ну и ползем мы с Молибогой вокруг дворца, собираем собачье дерьмо на парадные гимнастерки. А гад этот с крыши так пулями и сыплет. Молибога все про барышню вспоминает. А я все думаю, как Маше в глаза глядеть буду, когда вернусь. И что Нине, санитарке нашей, скажу, когда прощаться будем. Так доползли мы до входа. А там лестница мраморная и площадка с клумбами. Кругом война, а эти красоту, значит, навели. И все как на ладони. Из кустов не высунешься, прицельно бьет, сволочь. Сидим, вокруг птицы поют. Глаза закрываются сами. Так и заснул под свист пуль и пташек.