Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пелевин cтр.№ 31

Как только я начал пить этот ром, черти занялись инженерным делом – и быстро выстроили вокруг амбара, где трудились люди Капустина, что-то вроде высокой изгороди из черных обгорелых бревен, поднимающихся местами весьма высоко. Походило это отчасти на плетень, отчасти на сгоревшие стропила – и теперь черти свисали с них вниз головами, разглядывая амбар в кривые подобия театральных биноклей.

Вероятно, размышлял я, подобные картины объясняются физиологией нашего сознания: мозг видит строительные работы и повторяет эту тему с вариациями в своих возбужденных видениях, содержание которых он черпает наполовину из фантазий, а наполовину из памяти.

Естественно-научное объяснение подобных галлюцинирований, несомненно, существует. Но все равно изумительно то, как различаются видения, вызываемые разными напитками. Думаю, кто-нибудь из будущих Русских Певцов еще посвятит этому вопросу немало проникновеннейших строк.

Надо сказать, что гости проявляли обо мне заботу – Глашка получила от них дополнительные кредиты, и к ее обычной стряпне добавились лакомства из города, в том числе устрицы и плесневелый французский сыр, который гости тоже поедали с отменным аппетитом. Я курил теперь сигары. В общем, я сибаритствовал как мог, даже не поднимаясь при этом из стоящего на балконе кресла, и постепенно достиг такого байронизма, что уподобился пресыщенному лермонтовскому демону.

Говорят, что если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Так и получилось – хоть я не искал общества Карманникова и Капустина, они повадились ходить ко мне на балкон сами.

* * *

Сперва я полагал, что таким образом они держат меня под наблюдением. Но скоро мне стало ясно: гости мои – природные русские люди, и поднимаются наверх просто махнуть стопку, делая это не с какими-то заранее намеченными видами, как какие-нибудь французы или немцы, а без всякой цели вообще.

Как только я понял это, мне стало с ними легче, и в отношениях наших появилась даже некоторая трактирная задушевность.

Капустин, однако, не расслаблялся никогда, и выудить из него что-нибудь было сложно. Беседуя с ним, я часто думал о вас, Елизавета Петровна. Мне хотелось выяснить – удалось ли таким мечтательным и чистым душам как вы освободить народ? Или он по-прежнему влачит свои дни во тьме, спаиваемый известно кем и лишенный прав собственности?

Несколько раз я пытался завести разговор на эту тему, но Капустин реагировал довольно странно – хихикал, и, словно бы продолжая какой-то не со мной начатый разговор, отвечал крайне таинственно:

– За такие высказывания, Маркиан Степанович, вы бы у нас сразу загремели по двести восемьдесят второй, и крепко…

Я запомнил эту цифру, потому что Капустин повторял ее всякий раз, когда я пытался обсудить с ним беды России и узнать, какое разрешение получили наши проклятые вопросы в будущем.

Еще меня очень интересовало, появятся ли в русском обществе яркие и несомненные моральные светочи вроде графа Толстого… Но Капустин всякий раз или начинал что-то мямлить, или менял тему.

Занятным мне показалось разве что его разъяснение, каким образом будущим властям удается скрывать от публики все эти космические тайны.

– Вот это как раз просто, – ответил он. – Для этого не надо их скрывать.

– То есть как?

– А так. Надо устроить, чтобы про внеземных обитателей и летающие тарелки каждый день писала вся помойная пресса. И все время появлялись новые жуткие подробности и фотографии. На фоне такого хамуфляжа любая утечка секретных сведений будет незаметна. Люди перестанут в подобное верить… Вернее, перестанут про это думать – у них на мозгах натрется что-то вроде мозоли.

– Хорошее словечко – «хамуфляж», – сказал я. – Уже по звуку ясно, что такое. И кто же изобрел такой хитрый метод?

– Долго объяснять. Исторически нашли методом проб и ошибок.

В общем, я быстро понял, что откровений от этого господина не дождусь.

С Пугачевым обстояло похоже. Я, собственно, за все время поговорил с ним только один раз, и то коротко. Однажды он обсуждал с Капустиным судьбу их сослуживца (так я понял), и мой слух выхватил из их речи странную фразу, показавшую, как сильно изменился за век с лишним русский язык: «в Украине на подвале».

– Вы хотели сказать, в подвале на Украине? – решился я переспросить.

– Нет, – ответил Пугачев, смерив меня подозрительным взглядом, – я хотел сказать именно «в Украине на подвале».

– А смысл этих слов такой же?

– Нет, несколько другой.

– И какой же именно?

– А это, – сказал Пугачев самым дружелюбным тоном, – я вам заебусь объяснять, Маркиан Степанович.

После этого всякое желание говорить с ним у меня пропало – дело могло кончиться дуэлью.

Куда интереснее сложилось мое общение с Карманниковым – он, в отличие от Капустина и Пугачева, быстро пьянел и не так следил за языком. Поэтому, пока начальника не было рядом, он успевал рассказать много интересного – не столько, впрочем, про будущее, сколько про некоторые удивительные особенности путешествия во времени.

Надо сказать, что я долго размышлял об этом предмете, и у меня возник вопрос, совершенно поставивший мой ум в тупик. Мне стало интересно, как из этого тупика выберется Карманников.

– Скажите, – спросил я его за водкой, – а что, если я логически докажу вам, что путешествие в прошлое невозможно?

– Попробуйте.

– Ну вот, например, человек отправился в прошлое, встретился со своим отцом и помешал ему познакомиться с матерью. Выходит, он уже не родится на свет и не сможет попасть из будущего в прошлое. И не сможет помешать своим родителям познакомиться. А значит, они познакомятся и он родится… Методом исключения получаем, что отправиться в прошлое нельзя…

Карманников хмыкнул.

– Классический пример, – сказал он. – Поздравляю, что так быстро додумались сами. На таких вот смысловых скрепах и покоится наивная самовлюбленность человеческого разума.

– Но ведь звучит логично, – сказал я.

– Да, логично. Вот только Вселенная устроена не вполне в соответствии с вашей логикой. Есть у нее такой недостаток…

И он засмеялся.

– Вы можете объяснить этот парадокс?

– Могу. Вы родитесь все равно.

– Каким же образом?

– Наши физики, которые обучались у бородачей, называют это законом симулятивной компенсации. Или законом сохранения следствий. По этому закону, когда из прошлого убирают действовавшую в нем причину или добавляют новую, будущее остается таким же, только получает новый комплекс причин. Если вы помешаете своему отцу встретиться с матерью, выяснится, что она забеременела от кучера. На месте воспоминаний о вашем отце окажется память об очень похожем отчиме. И, уверяю вас, он так же незабываемо выпорет вас ремнем после первой двойки, чтобы ваша личность могла сформироваться прежним образом. Отклонения будут, но их сумма окажется ничтожной и скоро сойдет на нет.