Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми - читать онлайн книгу. Автор: Бор Стенвик cтр.№ 52

— Да-да, мы непременно научимся заходить в помещение, — обещает Заблит, — но сперва потренируемся правильно брать со стола разные предметы. Это упражнение называется «Яйцо», — она поднимает руку. — Соедините кончики указательного и большого пальцев, чтобы в середине образовалось отверстие, по форме напоминающее яйцо. Затем тянемся к предмету и только перед тем, как взять его, разжимаем пальцы.

Мы начинаем тренировку: вытягиваем руки и стараемся взять со стола чайную чашку.

— Бор... —укоризненно смотрит на меня Заблит, — похоже, сегодня у тебя ничего не выйдет.

Судя по всеобщему смеху, я подошел к заданию чересчур по-мужски.

— Мужчины часто растопыривают пальцы, — Заблит показывает на мою руку: я действительно их растопырил и ухватил чашку сверху, как теннисный мячик. — Обычно мы просто тянемся к предмету и хватаем его как попало. Главное — побыстрее схватить. Но торопиться нам некуда, и, если проконтролировать себя в такой момент, то можно сделать это более изящно. Вспомните Шекспира: «Весь мир — театр, и люди в нем — актеры». Это не означает, что мы притворяемся, выдаем себя за кого-то другого. Мы просто выбираем «версию» себя самих, наиболее подходящую для данного момента.

Большинство из нас согласится с утверждением, что все мы в зависимости от обстоятельств исполняем ту или иную роль. Чаще всего это нам неплохо удается, однако порой все осложняется. Ученым-психологам известен феномен, которые они окрестили синдромом самозванца. Впервые это явление описали в 1978 году психологи Паулина Клэнс и Сюзанна Аймс. Они опросили более сотни успешных женщин, получивших хорошее образование и занимавших престижные должности, и выяснили, что опрошенные чувствуют себя дискомфортно: они страшатся разоблачения, потому что, несмотря на очевидные доказательства успеха, полагают, будто окружающие их переоценивают. Респонденты были склонны отрицать собственную одаренность и утверждали, что достигли успеха лишь благодаря усидчивости и трудолюбию. Согласно наблюдениям Клэнс и Аймс, мужчины чаще воспринимают свой успех как собственное достижение и винят в неудачах обстоятельства, а женщины ведут себя противоположным образом. Синдром самозванца вовсе не является неким официальным диагнозом, однако термин прижился и используется в психологии и пособиях по саморазвитию. Исследования доказали, что двое из пяти успешных личностей постоянно чувствуют себя обманщиками, а 70% людей испытывают это ощущение время от времени. Установлено, что некоторые мужчины ошибочно оценивают собственную компетентность, сильно ее занижая.

Синдром самозванца — феномен очень распространенный и знакомый большинству из нас. Однако само это явление тоже можно воспринимать как блеф. Доморощенные психологи и коучи нередко ставят такой диагноз своим клиентам, хотя самокритика — чувство вполне естественное и не требующее лечения. На мой взгляд, самооценку следует менять именно тем, кто полностью уверен в собственном превосходстве.

Мы часто называем жизнь игрой и уверены в том, что все мы исполняем разные роли: родителей, детей, старательных сотрудников... Такую установку мы принимаем как данность и полагаем, что в этих ролях так или иначе раскрывается наше внутреннее «я». Мы также убеждены, что чем лучше мы узнаем кого-то, тем выше вероятность, что мы представляем его истинную сущность. Во всяком случае, если он не притворяется. Психотерапевты, эстрадные певцы и авторы пособий по саморазвитию призывают нас быть самими собой и вести себя естественно. Вот только почему наше восприятие самих себя непременно связано с понятиями притворства и естественности? Как мы к этому пришли?

Монолог, в котором жизнь сравнивается с театром, — из комедии Шекспира «Как вам это понравится», там он вложен в уста меланхоличного вельможи Жака. Описание, приведенное в монологе, прекрасно соответствует тому миру, который Шекспир воссоздает в своих пьесах. Один из его излюбленных сюжетных ходов — так называемая пьеса в пьесе, и очень часто темы этой «внутренней» пьесы — притворство, ложь и лицемерие. Шекспир постоянно возвращается к этим темам и показывает, к чему приводит та или иная роль, взятая на себя персонажем.

Среди наиболее знаменитых шекспировских монологов — монолог Полония из трагедии «Гамлет». Хотя Полоний — далеко не самый мудрый персонаж трагедии, его советы из этого монолога цитируют чуть ли не чаще всего, в особенности же заключительный фрагмент: «Всего превыше: верен будь себе. / Тогда, как утро следует за ночью, / Последует за этим верность всем» [24] . Складывается впечатление, будто устами Полония говорят некие высшие силы.

Приведенная цитата послужила отправной точкой для лекций, прочитанных в 1970 году в Гарварде литературоведом Лайонелом Триллингом; впоследствии эти лекции составили легендарную книгу эссе «Искренность и подлинность» (Sincerity and Authenticity). В ней Триллинг изучает понятия человеческой естественности и индивидуальности, сформированные в XVII веке, и находит их отголоски в современном обществе. По его мнению, нынешнее понимание этих понятий сложилось именно во времена Шекспира, а особое место в шекспировских произведениях занимает искренность. В этом слове совмещаются понятия «честность» и «открытость». Искренний человек не приемлет лжи и притворства. Среди шекспировских героев Гамлет — один из тех, кто решается пренебречь этим качеством: он прикидывается безумным и одновременно утверждает, что притворство ему неведомо. Коварнейший из шекспировских обманщиков, Яго, врет напропалую и предает всех вокруг, причем отказывается раскрывать мотивы, толкающие его на предательство, и характеризует сам себя фразой: «Нет, милый мой, не то я, чем кажусь».

Триллинг полагает, что Шекспир не случайно выводит в своих пьесах целый ряд обманщиков и что подобный тип — отражение некоторых тенденций социальной мобильности, возникшей в обществе: у человека появилась возможность сменить несколько ролей на протяжении жизни. Возможно, именно по этой причине в Европе, и особенно в Англии, в это время возрос интерес к театру. Французский историк Марк Блок отмечает, что английское аристократическое общество, в отличие от аристократии французской и немецкой, закрытым не было. В ту эпоху, когда права представителей высшего общества в странах континентальной Европы защищались законами, стать «джентльменом» в Англии мог практически любой желающий. Конечно, эта возможность для большинства оставалась чисто теоретической, однако она все же существовала. В XIX веке разница между английским джентльменом (gentleman) и французским жантильомом (gentilhomme) неоднократно приводила в изумление французского консервативного политика Алексиса де Токвиля: «Каким образом сложилось, что слово gentleman, обозначающее на нашем языке особу голубых кровей, на вашем воспринимается лишь как обозначение некоего общественного положения и образованности и никакого отношения не имеет к унаследованным привилегиям? Как может слово, почти одинаково звучащее на двух языках, иметь настолько разные значения?»

Как и многие другие классовые ярлыки, понятие «джентльмен» требует легко узнаваемого стиля, чтобы все с первого взгляда понимали, чем именно такой представитель общества отличается от всех остальных. Кроме того, стиль должен представлять собой целый комплекс элементов, которые непосвященному освоить будет затруднительно. Чтобы человека можно было так назвать, он должен быть образованным и способным прокормить себя, не прибегая к физическому труду, «только в этом случае он будет выглядеть, вести себя и держаться как джентльмен» — такое определение дал этому понятию в XVI веке Уильям Гаррисон.