Портрет королевского палача - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 52

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Портрет королевского палача | Автор книги - Елена Арсеньева

Cтраница 52
читать онлайн книги бесплатно

Хоть приложено было немало усилий, чтобы сделать встречу Рождества по-русски праздничной, по-старинному светлой, а все же мне было тоскливо. Нет, не то чтобы я ощутила некую безысходность и неверие в то, что мы добьемся-таки победы. Эта вера есть, будет, она умрет только вместе с нами. Но странная обреченность окутывала саму яхту!

Да и то сказать: ночь на Босфоре – тяжелое испытание вечной красотой. Полны тоски эти феерические ночи, когда небо сияет, а море заколдовано луной!

Итак, Рождество показалось мне печальным, а уж Новый год – европейский – нагнал страхов. С полуночи началась пальба. На Босфоре завыли сирены. Я даже решила, что случилось какое-то неприятное происшествие. Стреляли отовсюду, даже с балкона противоположного дома!

Муж мой вышел на балкон и утянул меня обратно в комнату.

– Еще не хватало, – сказал ворчливо. – Еще свежи воспоминания! Помнишь, как попали под обстрел под Екатеринодаром? Тогда живые ушли, да и потом… А из Питера как выбирались?! Для чего? Чтобы тут нарваться на шальную пулю? Нет уж!

Да, стоит вспомнить, как мы с ним пробирались из Питера на юг… Главное, что я была совершенно без документов, с одной какой-то справкой о том, где «приписана» в Петрограде. Максим-то был оснащен великим множеством самых разнообразных липовых бумажек о том, что направляется с важной миссией в ставку красных в Царицын. Везде в свои справки он самолично приписал – «следует с супругой». Разумеется, никакого документа о браке у нас не было, мы повенчались-то спустя несколько месяцев только в Константинополе! Но на его справках стояли подлинные подписи чуть ли не Троцкого, Дзержинского и Зиновьева, оттого нас не трогали. До сих пор дивлюсь, как мы ушли от Советов живые!

И до сих пор дивлюсь тому, что произошло в тот сентябрьский день в Петрограде…

Я никак не закончу описывать этот день, вновь и вновь разматываю пряжу воспоминаний, словно Пенелоппа – свое покрывало, которое она так и не доткала. Такое впечатление, что я нахожу в этих воспоминаниях своеобразную отраду, хотя они и связаны с самыми тягостными событиями в моей жизни.

…Итак, я очнулась в большом удивлении. Слишком ярким было ощущение, что я падала с крыши. Однако я обнаруживаю себя почему-то не валяющейся в колодце двора с переломанными руками и ногами и размозженной о камни головой, а лежащей на полу в той самой кухне, из которой, подбирая юбку, недавно вылезла на крышу. Я осознаю, что лицо мое мокро, вспоминаю, что я уже второй раз за день лишалась чувств, чувствую дрожь в руках и ногах и понимаю, что такая постыдная слабость вызвана прежде всего голодом и усталостью. Ну и потрясением, конечно! Сначала я узнала о гибели Кости. Потом… потом сама смерть глянула мне в лицо своим черным оком!

Смерть? Но ведь я жива!

Пытаюсь сесть, но голова начинает так кружиться, что я со стоном прикрываю глаза.

– Лучше лежите, – слышу рядом с собой встревоженный голос. – Признаться, я думал, что напугал вас до смерти!

Снова открываю глаза и вижу над собой какое-то мутное колышущееся пятно. Через несколько мгновений оно перестает расплываться и дрожать, и я вижу лицо.

Странно. Получается, я все же умерла? Ведь передо мной лицо Максима Мансурова, а я точно знаю, что его не может быть здесь. Он арестован, скорее всего, убит. Значит, я тоже на том свете?

– Пока на этом, – говорит Мансуров. Неужто я задала свой вопрос вслух?.. – На этом, хотя были очень близки к тому, чтобы оказаться на том. Вы чуть не свалились с крыши, я едва успел вас поймать чуть ли не на самом краю. А думаете, легко было втащить вас обратно в окно? Я и сам чуть было не сверзился во двор. Ради всего святого, как только сможете говорить, поскорей объясните, что именно вы делали на моей крыше? Вы постоянно появляетесь в моем доме с какими-то странными целями, не находите? То являетесь вымыться в моей ванне, то гуляете по крыше…

Мне становится так жарко, что, кажется, я сейчас расплавлюсь, словно кусочек масла на раскаленной сковородке. Он знает, зачем я приходила! Аннушка рассказала ему!

– Ну конечно, рассказала! – хмыкает Максим Николаевич.

Боже, неужели я опять произнесла это не про себя, а вслух?

Нет, я ничего не понимаю!

– Погодите-ка, но ведь мне сказали, что вы арестованы! Вас забрали в чеку! Вы погибли! – восклицаю я.

Мгновение Максим Николаевич смотрит на меня пристально, и усмешка тает в его темно-голубых глазах. Потом он говорит:

– Тут невольно возникает два вопроса. Первый – кто вам об этом сказал? И второй – вы, кажется, намеревались воспользоваться моим отсутствием? Надеюсь, вы не очень огорчены, что я чудом бежал и остался жив? Хотя это уже третий вопрос…

У меня вдруг наворачиваются слезы на глаза. Боже ты мой, да я вовек не забуду, как стиснулось мое сердце, когда я узнала о том, что его арестовали! Показалось, будто я утратила что-то самое дорогое… хотя как можно утратить то, чего никогда не имела? Но я ему ни за что этого не скажу, никогда! Поэтому я стараюсь отвечать как можно суше:

– О том, что вы арестованы, мне сообщила одна девушка, горничная Дуняша, которая была приятельницей вашей Аннушки. Благодаря ей я и попала в прошлый раз в вашу ванну, за что прошу меня великодушно простить.

– Господь с вами, за что ж прощать-то? Мне даже приятно, – отвечает любезный хозяин. – Жаль, не могу сказать: всегда пожалуйста, ибо ни квартира, ни ванна мне более не принадлежат. Однако я настаиваю на дальнейшем объяснении. Уж простите, ежели кажусь вам докучливым, однако вслед за вами мне нанесла визит некая особа, в которой я предполагаю виновницу ужасных неприятностей, постигших мою семью. Вы ее помните?

– Вы имеете в виду Елену Феррари? – уточняю я. – Еще бы не помнить!

Я даже не предполагала, что человеческое лицо может так мгновенно измениться! Секунду назад Максим Николаевич смотрел на меня почти дружески, но сейчас его лицо словно бы заледенело. Я не могу этого вынести! Будь что будет, пусть я покажусь ему сумасшедшей, но я не могу допустить, чтобы он смотрел на меня как на врага!

– Ради бога, – бормочу я, – вы меня неправильно поняли. Я не знакома с ней. Просто видела случайно! О ней рассказывала мне ваша сестра!

– Ася? Вы знали Асю? Откуда? Каким образом?

Я торопливо, с пятого на десятое, рассказываю все, что знаю. О том, как мы познакомились с Асей в приемной предварилки, о надежде, которую заронила в ее душу Елена Феррари, о том, как эта надежда рухнула и погребла под собой всю Асину жизнь. Я рассказываю о том, как пыталась выкупить жизнь брата и как мне это не удалось, рассказываю об обыске в моей квартире и о смерти Дуняши, наконец, дохожу до седой женщины, отдавшей бедной девушке мятую бумажку со словом «Вода»…

– Вода! – восклицает Максим Николаевич. – Боже мой, вода! Неужели вы выбросили эту бумагу? Или нет? Где она?

Я достаю из кармана еще более измявшееся письмо Борисоглебского и протягиваю Максиму Николаевичу.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Примечанию