Портрет королевского палача - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 19

– Плохо, что лето, – с сожалением говорит Николь, собирая со стола тарелки, чтобы загрузить из в посудомоечную машину. Уж эти мне буржуи!.. – Все сейчас в отпусках, в разъездах. В августе Париж вообще пустой. Некоторые магазины, кафе, аптеки, парикмахерские закрыты. Даже аукцион «Друо» не будет работать, ты представляешь?

Вот этого я как раз не представляю. Квартал Друо, где живет Николь, а теперь обитаю и я, – исконно квартал антикваров. Здесь бессчетное количество лавок и лавочек, магазинов и магазинчиков, которые торгуют любым антиквариатом, от старых газет, открыток и книг до картин, мебели и всего такого прочего монументального. Кроме них, есть еще здание, где с утра до вечера проводятся аукционы по продаже антиквариата. Рядом вечно бродит народ, стоит куча машин – ни пройти, ни проехать. Неужели это кипение страстей может утихнуть? Слабо верится.

Внезапно Николь роняет вилку и смотрит на меня с испугом:

– Мон дье!.. У меня не голова, а решето дырявое! В два часа начинается аукцион, на котором я хотела побывать! Сейчас как раз придет Гленда, домработница, она часик побудет с Шанталь. Аукцион – это довольно интересно. Хочешь пойти со мной?

Хочу ли я! Еще бы! Стук молотка, властный голос: «Делайте ваши ставки, господа! Кто больше? Раз!..», золоченые стулья, на которых сидят толстопузые господа и высокомерно сверкающие брильянтами дамы, готовые выложить целое состояние за какую-то незначительную картинку, которая, очень может быть, принадлежит кисти великого художника, или за связку старых писем – свидетелей былой интрижки, или вовсе грандиозного романа, или вообще за костюм, цилиндр, любимую кружку исторического лица, или за его, к примеру говоря, подтяжку…

– Хочу! Очень!

– Тогда собирайся!

Говорят, французы значительно ближе по духу нам, русским, чем, к примеру, американцы. Очень может быть. Однако у французов имеется одна черта, которая отдаляет их от нас на несколько тысяч световых лет. Дело в том, что они не переодеваются дома. Вот как оделись с утра в костюм или платье – так и ходят весь день. При этом – в уличной обуви, даже на каблуках. Никаких халатов, разве что дойти утром от постели до ванной и вечером – в обратном направлении. Или если ты болен, к примеру. Именно поэтому Николь, которая с самого утра принаряжена в клетчатые брючки чуть ниже колена и хорошенькую блузочку, а также в босоножки, хоть сейчас готова к выходу. Ну а я, само собой, хожу в халате.

Спешно переодеваюсь в такие же, как у Николь, брючки – писк моды, я их купила уже здесь, не смогла удержаться, только эти не в клетку, а в полоску, зато мои длинные ноги кажутся в них еще длиннее, – натягиваю майку – тоже писк, тоже куплена уже здесь. Самый модный цвет в этом сезоне – цвет хаки. По-французски он называется kaki. Мило, не правда ли?.. Спасает только ударение, которое ставится на последний слог. Кстати, когда мы с Николь болтали о разных русско-французских лингвистических приколах, она меня уведомила, что мой любимый фрукт – хурма – здесь тоже называется kaki. Невольно задумаешься, чем набиваешь желудок…

Жара в Париже усиливается с каждым днем, а в здании аукциона «Друо» прохладно, приятненько так… В уголке стойка reception, заваленная проспектами. Хочу посмотреть один из них, однако Николь хватает меня за руку:

– Это каталоги дорогих продаж, нам не по карману. Коллекции книг, драгоценностей и всякое такое. Посмотри, вот любопытные стенды.

Я оглядываюсь. Кругом застекленные витрины, в которых чего только нет! Ковры, какие-то африканские божки, гербарии и коллекции бабочек, десятка два сумок, шарфы и платья…

– Эти сумки и платья кому принадлежали? – спрашиваю с придыханием. – Наверное, какой-то великой кинозвезде?

– Вряд ли, – хихикает Николь. – Просто женщине, у которой собралось столько барахла, что захотелось от него избавиться.

– Ничего себе, барахла! – Я, как зачарованная, не могу отвести глаз от витрины, в которой выставлена тончайшая – наверное, это ягненок! – дубленочка, украшенная меховой шелковистой даже на вид бахромой. Вот бы купить такую! Немедленно представляю себя в этой дубленочке в маршрутке номер 33, которая идет от вокзала до роддома… Может, в конце поездки от нее что-нибудь и останется, но бахрому уж точно всю оборвут! – Да ведь это все совершенно новое!

– Определенно хоть раз она это надела, – не соглашается Николь. – И конечно, на аукционе продают вещи самых дорогих марок или ручной работы. Иногда можно купить платье от-кутюр просто по никакой цене. Да ты сама увидишь сегодня.

– Как – платье? – разочарованно спрашиваю я. – Ты хочешь купить платье?! А я думала… – Красноречивым жестом показываю на витрины с фарфором и с вышивками, потускневшими от времени. – Я думала, это будет антиквариат!

– Да у нас дома его столько, что плюнуть негде, – выдает Николь. – Нет, меня интересует обувь. Здесь должны быть сапоги от Шанель и от Селин, это мои любимые марки. В магазине они дороги просто неприлично, а здесь… посмотрим.

Смотрю с уважением. Николь из очень состоятельной семьи, к тому же вышла замуж за богатого парня, которому перепала часть того же наследства, которое превратило мою подругу Леру в миллионершу. То есть денежек у Николь не в пример больше, чем, к примеру, у меня. Однако, представляя себя богатой – очень богатой, суперэкстра богатой! – я почему-то вижу себя в первую очередь в каком-нибудь бутике Армани или той же Шанель, примеряющей безумно элегантное и безумно дороженное платьишко… А настоящие-то миллионерши вон где одеваются! На аукционах! Потому что денежки берегут! Или все дело в пресловутой практичности француженок?

Тем временем Николь берет меня за руку и тянет на эскалатор. Здесь обычных лестниц нету – только эскалаторы вверх и вниз. Мы поднимаемся на второй этаж, где вдоль красного бархатного коридора тянутся десятка полтора дверей. Точнее говоря, их четырнадцать. То в одну, то в другую дверь с деловитым видом заходят люди. Точеная дамочка в черном костюмчике опять же от «Шанель» – не прибарахлилась ли на аналогичном аукционе? Еще две тетеньки, одетые слегка попроще, но тоже очень элегантные. Запыхавшийся толстяк – абсолютно лысый, голова как бильярдный шар! По коридору удаляется какой-то мужик в шляпе (!!!) и в брюках с обшлагами. Вдобавок к шляпе он еще держит руки в карманах! И за это я ему многое прощаю. Сама не знаю, почему мне так нравятся мужские брюки с обшлагами и вот эта манера ходить, сунув руки в карманы. Разумеется, оные штаны должны не уныло свисать, а следует им завлекательно обтягивать попу, а над ними должен иметь место элегантный пиджак, чья шлица красиво расходится над этой самой попой. Совершенно как в данном конкретном случае.

Ну почему, ну почему вот такому мужчине не нужна русская жена с русским же ребенком?! Даже не видя его в лицо, я уже готова выйти за него замуж!

Тем временем Николь уже завлекла меня в комнату, где будет проходить аукцион. Она тоже напоминает красную бархатную коробочку, уставленную такими же красными бархатными стульями. На некотором возвышении стоит трибуна. Народу человек тридцать, все больше дамы постбальзаковского возраста и преуспевающего вида. Мы с Николь, одетые более чем демократично, кажемся на их фоне какими-то наивными простушками, которые забрели сами не зная куда. Поспешаем усесться в последнем ряду, подальше от холодных оценивающих глаз.