Урожденный дворянин. Рассвет - читать онлайн книгу. Автор: Антон Корнилов, Роман Злотников cтр.№ 79

Сказала и ушла в ванную. И включила там воду. Но даже и сквозь водопадный шум было слышно, как она всхлипывает…

Верные соратники негромко переговаривались, сгрудившись у постамента, на котором безмолвно улыбался бронзовый Двуха. А Ирка, все сжимая руку Олега, снова спросила его:

– Значит, уже скоро?

– Вестимо, – произнес Олег. – Уже скоро…

– Ну, конечно… Палестра ведь построена. И тебя больше ничего здесь не держит.

Олег ничего не ответил.

– А ты ведь знал об этом, – произнесла еще Ирка. – Еще раньше того, как стал чувствовать, – знал. Догадывался. Потому и не решался сказать мне… то самое слово. Это чтобы… лишние обязательства на себя не брать, да? Или чтобы мне легче было тебя отпустить? Глупо…

Олег молчал.

– А ты скажи, – вдруг вспыхнув, вдохновенно попросила она. – Скажи, а? Что, если это помешает?.. Что, если это… ну, как закрывающий код? Что, если это услышит тебя и поймет, что тебе лучше остаться?..

– Это?.. – переспросил Трегрей.

– Это… – повторила Ирка, угасая. – Как это назвать? Сила… которая тебя тащит отсюда? Магнит иного мира?..

– Магнит иного мира, – эхом отозвался Олег. – Не иного… Моего.

– Мне казалось, наш мир стал для тебя родным…

– Близким, – поправил Трегрей. – Почти своим. Настолько, что чувствуешь за него ответственность. Но…

Он не договорил. Их окликнул Семеныч:

– Эй, молодые, ну вы что там?.. Новый год все-таки! До курантов всего-ничего осталось! – Он призывно помахал еще одной бутылкой, извлеченной из-за пазухи куртки.

– А не много будет? – нахмурился – но не серьезно, впрочем, – Олег, возвращаясь к своим. – Мне еще перед кривочцами выступать с поздравительной речью.

– О, высокая честь! – хмыкнул Сомик. – Торжественное слово держать перед всем городом… Напомнить, каким трудным был минувший год и как нам всем нелегко будет дальше… Ничего-о! На всю нашу компанию всего по паре стаканчиков получится – чисто символически. А тебе лично я бы как раз советовал для вдохновения утроить дозу. Нахряпаешься – расположишь к себе аудиторию. За своего станут считать. Кривочцы – они такие…

– Это получается, ты вместо президента будешь? – осведомился у Олега Артур. – Напутствовать несознательных обывателей в светлое будущее?

Трегрей серьезно кивнул:

– Буду. Прямо перед традиционным салютом.

– А я считаю, очень верно сделал Пересолин, что именно Трегрею речь доверил, – вставил слово Семеныч. – Кому, как не ему-то? Благодаря ему же город изменился. Посмотрите, какой был еще два-три года назад и какой теперь – прямо районный центр! Если так дальше пойдет, в областные центры выбьется… В Кривочках, кстати говоря, несознательных-то осталось – хрен да маленько, извините, Ирочка… Исправился постепенно народец. По большей части ведь своими руками из города игрушечку смастерил. И фонарей больше никто не бьет. Сами готовы «фонарей» наставить хулиганам, которые покусятся… Они тебя теперь уважают, Олег, кривочцы. Большинство, по крайней мере. И было бы неправильно не поощрить их – хотя бы словом… Важное дело мы сделали, – заключил он, наклоняя бутылку над очередным стаканом. – Хоть и в рамках одного маленького отдельно взятого городка. Важное… Можно сказать – великое. Ну? Будем достойны?

– Дай-ка мне… – Сомик взял у Семеныча стакан, приготовленный для Двухи, шагнул ближе к памятнику, замер на несколько секунд, опустил голову, пошевелил беззвучно губами… Плеснул водку на могилу.

Потом одним духом выпил сам, опять мазнул ладонью по глазам и хлопнул друга по бронзовому плечу. И вдруг влажно рассмеялся:

– Нет, все-таки здорово у тебя получилось! Самородок ты, Семеныч! Так и кажется, что Двуха сейчас пошевелится, потянется, стряхнет снег… Возмутится: «Бухаешь, Сомидзе? А мне?..» Это я не потому говорю, что расчувствовался… – стесненно покашляв, пояснил Женя. – На самом деле – чуть отвернешься, а краем глаза замечаешь, что он словно двигается. А может, и действительно двигается. Безо всякого механизма, сам по себе… Хорошо, что мы его здесь похоронили, – помолчав, добавил Женя. – Может, поэтому он… не до конца умер. Может, в этом месте он всегда будет… немножко живой?

Несколько секунд после этих слов было тихо. Только шуршал снежный ветер, одинаково обтекая и живых, и неживых.

– Просто фотография удачная попалась, – разбил неловкое молчание Семеныч, – с которой я скульптуру делал. Во, она со мной, кстати…

– Дай глянуть! – встрепенулся Женя Сомик.

Извлеченная Семенычем из кармана изрядно измятая и потертая фотография пошла по рукам.

– О! – воскликнул Сомик, у которого фотография оказалась в первую очередь. – Помню эту фотку! На Дне города, ага! Двуха с упырем этим обнимается, с Гуревичем. А вот и я на заднем плане… частично. Были же времена… – вздохнул он, передавая фотографию дальше. – А чего ты, Семеныч, Гуревича-то не отрезал паскудного? Нужен он больно…

– Жаль снимок портить. Говорю ж – удачный вышел.

Амфибрахий Сатаров задержал фото у себя дольше других.

– Чего ты там рассматриваешь-то, Фимка? – тут же взревновал Женя. – Ты Игоря меньше других знал. Отправляй дальше снимок, люди же ждут…

– Олег… – не отрываясь от фото, проговорил Фима странным каким-то голосом. – Взгляни.

Трегрей взял снимок. Внимательно посмотрел на него, затем – словно что-то заметив – нахмурился. И держа фотографию на одной ладони, другую наложил на нее сверху. И закрыл глаза. Голубая жилка на его виске забилась сильнее.

– Чувствуешь? – осведомился Фима.

– Да, – открыл глаза Олег. – Он здесь.

– Кто? – не понял Артур.

– Ты о чем? – поинтересовался и Нуржан.

– Охотник, – коротко проговорил Трегрей.

Это слово неприятно взволновало всех. Антон даже притопнул ногой и цокнул языком, будто хотел сказать: «А я же говорил!..» И Артур как-то особо напрягся.

– На снимке его психоотпечаток, – продолжил Олег. – Очень ясный, отчетливый…

– Он жив, да? – жадно спросил Антон. – Охотник?

– Не могу сказать, – качнул головой Олег.

– Он держал фото в руках?

– Он на фото? – предположил Сомик, и витязи тут же стянулись вокруг Олега, сошлись лбами над истертым кусочком фотобумаги.

– Н-не могу сказать, – повторил Олег и сразу поправился: – Пожалуй, да… На фото.

– Да где?! – изумился Нуржан. – Тут только Двуха, Гуревич, половина Сомика… и шкаф. Не мог же Охотник под шкаф замаскироваться? Или мог?..

– Охотник – Гуревич! – уверенно определил Женя Сомик. – Чего тупишь, товарищ лейтенант? Гуревич – Охотник! Вот сука, а?.. Даже не верится…

– Гуревич здесь ни при чем, – опроверг версию Жени Трегрей.