Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР. 1928-1941 - читать онлайн книгу. Автор: Франсуа-Ксавье Нерар cтр.№ 57

Из 71 письма, поступившего в Горьковское городское бюро жалоб, 31% — это письма, перенаправленные областной газетой, 29,5% — городской РКИ, подразделением которой и является бюро жалоб. Оставшуюся треть составляют письма, переданные из областной РКИ (11,2%) или из других газет (22,5%, из них больше половины из «Правды»). Городское бюро берет на себя расследование этих жалоб.

В 1931 году в Бюро жалоб Богородского района Горьковской области 34% от общего числа составляют жалобы, поступившие непосредственно в Бюро, 37% передано местными газетами (20% статей опубликовано, 17% писем не опубликовано). Происхождение последней трети дел нам определить не удалось {543}. В тот год ни одного письма из центра не пришло.

Судя по сохранившимся делам, основная часть процесса расследования относится к уровню ниже областного. Описать эту работу, не имея в распоряжении богатых и полных районных архивов, трудно. Тем не менее можно сопоставлять различные источники, такие как повторные жалобы, авторы которых описывают судьбу своих предыдущих писем (в район направили инспектора…), редкие протоколы собраний РКК-РКИ или других организаций и, главное, сами дела. «Отработанные» сигналы, как правило, отправляли на областной уровень вместе с отчетом/приговором, в котором иногда описан ход расследования. Более полные областные фонды позволяют, таким образом, понять, как работали контролеры в районах.

Многие проблемы, о которых идет речь в отчетах об инспекторских проверках, объясняются уровнем, на котором проводятся расследования. Центральный аппарат бюро жалоб еще обладает некоторым весом в стране [175] (им руководит сестра Ленина, и это кое-что значит), однако областные и местные инспекторы находятся в совершенно ином положении. Они вписаны в совершенно иную систему властных взаимоотношений — удаленную от центра, существующую как внутри административных структур, к которым принадлежат, так и между местными институтами власти в целом. Только посланный из Москвы инспектор по-прежнему внушает такой же страх, как некогда гоголевский ревизор.

Властный круг на уровне района или города чрезвычайно узок. За ставшей ритуальной формулировкой «семейственность» скрываются реальные тесные связи представителей политического и административного руководства: достаточно простого разговора, чтобы намекнуть на поступление письма. Например, некоей еврейской семье, пострадавшей от антисемитизма партийного секретаря одного из кооперативов Томска, никак не удавалось добиться наказания своей обидчицы. Последняя работала в городском Совете и узнавала обо всех письмах, направленных в прокуратуру, местную газету или даже в Москву. Все обращения были оставлены без ответа. Несмотря на усилия нескольких человек, сочувствовавших судьбе этой семьи и написавших Калинину, сделано ничего не было: дело закрыли {544}.

Кроме того, большинство политических и экономических руководителей воспринимали бюро, пытавшиеся выполнять свою работу, как досадную помеху и старались их осадить {545}. [176] Когда в 1932 Бюро Горьковской области проводило инспекцию в двадцати трех бюро при различных административных органах Сормовского района, оказалось, что большинство из них существуют только на бумаге. Больше, чем в половине случаев, имелся человек, ответственный за работу с жалобами, в подавляющем большинстве случаев не было никакого специально отведенного помещения ни для приема посетителей, ни для работы с письменными жалобами (такие помещения были лишь в четырех местах). То же происходит со ставшими сюжетами для многочисленных анекдотов книгами жалоб на уровне различных учреждений и магазинов. Там руководство делает все, чтобы ограничить доступ к этим книгам: так, в одной из бань Московской области жалобную книгу хранили в другом здании, чтобы охладить пыл недовольных {546}!

Некоторым местным царькам пришлось даже сделать «очень серьезное предупреждение» от имени руководителя КСК области; впрочем, большого успеха это не имело. В 1936 году инспекторы Горьковского бюро жалоб провели инкогнито проверку Облжилсоюза: после того как их неоднократно отправляли от одного начальника к другому, единственным ответом, который проверяющим удалось получить, было: «Что вы думаете, председатель у нас жалобами что ли занимается?» {547}

К инспекторам довольно часто относятся пренебрежительно. И тогда велик соблазн не идти на конфликт, подстроиться под ситуацию. Часто отправители жалоб, недовольные принятыми решениями, наседают на районных инструкторов. В Саратове автор письма в «Правду» обвиняет инспектора в том, что тот согласился взять пальто и брюки в обмен на молчание о хищениях в одном из городских магазинов {548}. Бухгалтер одного из совхозов Краснодарской области изобличает недостойное поведение сотрудника, проводящего расследование {549}: [177]

«Райисполком передоверил расследование этих писем второстепенным лицам, которые в течение 6-ти месяцев ведут “расследования” и ничего нет. Уехал инструктор райисполкома Е. Поездил вместе с Ерошенко и Логачевым (сказали что по пьянствовал вместе с ними жаль что своими глазами не видел этот факт) и уехал ничего не подтвердил. Я начал добиватся у райсполкома вторично о расследования выехал. 3-й секретарь райисполкома Ляшенко. Который тоже факты не подтвердил (Но в Ерошенко в гостях побывал) Я начал добиваться в третий раз расследования выехали зоотехник Юганов и инспектор рай[она] которые полностью подтвердили все мои материалы и направили в райисполком. И дальше дело не пошло кто глушит мои письма неизвестно».

Другой автор сетует на незначительность результатов, которых добились проводившие проверку на месте {550}. Таким образом, трудности и препятствия, о которых сообщают отчеты, об инспекторских проверках, — это реальность. И все же многие из тех, кто расследует жалобы, делают свою работу, несмотря на все проблемы, и механизм, пусть и со скрипом, но вращается.

Любое расследование начинается с резолюции, этого знака бюрократической власти в сталинский период. Этим словом называют письменное указание, данное руководителем: несколько слов, дата и подпись. Резолюции порой бывают краткими и сдержанными, но, как правило, все же, довольно многословны. Иногда невозможно понять суть самой жалобы: надпись, сделанная черными или фиолетовыми чернилами полностью покрывает с трудом выведенные карандашом слова жалобщика. Начальник Бюро жалоб Горького исписывает половину первой страницы одного из писем, чтобы указать: