Шардик - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Адамс cтр.№ 139

— Нигон убит?

— Да, да! Ты ведь поможешь мне выбраться отсюда, Генш? Переправимся через Тельтеарну, а в Дильгае не пропадем, правда? Помнишь, сколько мальчиков и девочек я у тебя покупал, Генш, всегда у тебя покупал? И никогда никому не говорил, где…

Внезапно Горлан тихо свистнул и дернул Геншеда за рукав:

— Гляньте-ка, что ублюдки задумали! — Он ткнул большим пальцем в сторону луга.

В полумиле от них, у сторожевого пункта на залитом солнцем склоне, собрались двадцать или тридцать солдат и теперь направлялись к лесу, волоча длинные копья за собой по траве. Недалеко от опушки они по команде офицера растянулись цепью.

Ни одному ребенку, ни Кельдереку, ни Раду даже сейчас не пришло в голову закричать или попытаться добежать до солдат. Ведь буквально пару минут назад Геншед убедительно доказал всем, что это дело бесполезное.

Жестокая воля работорговца — та самая злая сила, о которой говорил Раду, — сковывала, как лютый мороз, бесспорная и неодолимая, видимая только по своему воздействию на них, проникала в недра души, безмолвно подавляя и подчиняя. Она пребывала в них самих: в истощенных телах, в угнетенных сердцах, в оцепенелых умах. Сам бог не сумел бы растопить этот холод или хоть сколько-нибудь поколебать волю Геншеда. Кельдерек подождал, когда Живорез отвернется от него, жалкого и беспомощного в своей телесной слабости, потом с трудом поднял на спину Шеру, взял за руку безучастного Раду и потащился следом за работорговцем обратно вглубь леса.

Они шли по гребню низкой пологой гряды, на которую поднялись немногим ранее. Лаллок ковылял рядом с Геншедом, безостановочно умоляя не бросать его. На бессвязное задышливое лопотание толстяка Геншед не отвечал ни единым словом, но, хотя могло показаться, будто он не обращает внимания ни на детей, ни на жирного поставщика хорошеньких маленьких мальчиков, Кельдерека не покидало отчетливое ощущение, что внутренне он весь напряжен и готов к стремительным действиям — точно крупная рыбина, которая затаилась под выступом скалы, подстерегая момент, чтобы молниеносно проскользнуть между ногами рыбаков, тянущих бредень, и одновременно надеясь, что, если сохранять полную неподвижность, они ее вообще не заметят.

Теперь в толпе детей начался окончательный распад, от которого прежде удерживал лишь страх перед Геншедом. Несмотря на туман неведения и владеющий сердцами ужас, все ясно понимали одно: план Геншеда рухнул. И он, и надсмотрщики испуганы и не знают, что делать дальше. Живорез шел сам по себе, сгорбившись сильнее обычного, уставившись в землю и что-то невнятно бормоча. Горлан постоянно грыз руку и время от времени ронял голову, с отвисшей челюстью и закрытыми глазами, точно вконец изнуренный вол, влекущий тяжелую подводу. От всех троих исходило отчаяние — так из черных пещер вылетают стаи летучих мышей, — и оно сгущалось по мере угасания дня. Самые слабые начали отставать; несколько из них, упавшие или сами легшие наземь, остались лежать на месте, ибо Геншед и его помощники, теперь находившиеся в таком же оцепенении, как их жертвы, не видели смысла и не имели желания поднимать их на ноги пинками и побоями.

Представлялось очевидным, что Геншеду совершенно плевать, выживут дети или умрут. Работорговец не обращал на них ни малейшего внимания, но шагал и шагал вперед, всецело поглощенный стремлением оторваться подальше от солдат; и когда кто-нибудь из упавших мальчиков с трудом вставал и умудрялся его догнать, он даже мельком на него не взглядывал. Только за Кельдереком и Раду он неустанно следил, с ножом наготове, принуждая обоих идти перед ним не останавливаясь.

Подобно тому как зверь, потерпевший поражение в драке с соперником, весь сжимается и будто становится меньше, так же и Раду разом превратился из подростка в малого ребенка, когда они двинулись обратно вглубь леса. Аристократическая гордость, с которой он, словно почетную эмблему дома Саркидов, носил свои лохмотья и язвы, сменилась горестным изнеможением человека, выжившего после страшной катастрофы. Он неуверенно петлял, точно не в состоянии выбрать путь, а один раз, закрыв лицо ладонями, зашелся рыданиями и утих, только когда дыхание иссякло. Подняв голову, он посмотрел на Кельдерека с паническим отчаянием зверя, попавшего в западню, и прошептал:

— Я боюсь смерти.

Кельдерек не нашелся что сказать.

— Я не хочу умирать! — истерически повторил Раду.

— Шагай давай, — раздался позади злобный голос Геншеда.

— Там были солдаты моего отца!

— Знаю, — понуро ответил Кельдерек. — Может, они еще найдут нас.

— Не найдут. Сначала Геншед всех нас поубивает. Господи, как я его боюсь! Больше не могу скрывать страх.

— Если солдаты найдут нас, они меня как пить дать убьют, — сказал Кельдерек. — Я был врагом твоего отца. Сейчас это кажется странным.

Раду пораженно уставился на него, но тут Шера, наконец проснувшаяся, завозилась у Кельдерека на спине и тоненько заскулила от голода.

— А ну, заткните малявку! — велел Геншед.

Превозмогая слабость, Раду забрал девочку у Кельдерека, но пошатнулся, и она испуганно вскрикнула. Геншед в четыре широких шага нагнал их, одной рукой схватил Раду за плечо, а другой зажал ребенку рот.

— Еще раз пикнет — убью!

Раду отпрянул от него и лихорадочно зашептал что-то Шере на ухо. Малышка затихла, и они побрели дальше между деревьями.

— Я не умру, — немного погодя произнес Раду уже спокойнее. — Не умру, пока она во мне нуждается. Ее отец — один из наших арендаторов.

— Да, ты говорил.

Было почти темно, и шума погони сзади не доносилось. Сколько детей осталось с ними, Кельдерек понятия не имел. Он попытался осмотреться по сторонам, но сначала долго не мог сосредоточить взгляд, а потом напрочь забыл, что, собственно, намеревался высмотреть. Голодное истощение, казалось, лишило его зрения и слуха. Перед глазами мутилось, голова раскалывалась от горячечной боли. Заметив вокруг каменные стены, Кельдерек в первый миг принял их за плод своего расстроенного воображения.

Горлан тряс его за плечо:

— Стой! Стой, черт тебя дери! Оглох или что? Остановиться велено. Ты бы присел, приятель, — сказал потом мальчик с еле уловимыми нотками сочувствия в голосе. — Тебе отдохнуть надо, ага. Садись вот сюда.

Кельдерек осознал, что сидит на плоском камне посреди старой вырубки, усеянной пнями, заросшими плющом и бурьяном. Повсюду вокруг были стены, сложенные из булыжников и камней без известкового раствора, целые и полуразрушенные: жилые дома, сараи и хлевы, все без дверей, с провалившимися крышами; там и сям в зияющих проломах виднелись черные от копоти дымоходы. Неподалеку из земли выступал плоский скальный выход, — несомненно, здесь когда-то добывали камень для строительства всех этих сооружений. У подножия скалы бил родник — вода тонкой струйкой стекала в мелкий пруд, обложенный булыжником, а оттуда, через спускное отверстие, сбегала ручьем по склону в сторону далекой Тельтеарны. Каменная стенка на дальней стороне пруда была почти сплошь затянута длинными плетями трепсиса — на них уже распустилось несколько алых цветов.