Кровь как лимонад - читать онлайн книгу. Автор: Денис Воронин cтр.№ 37

— Если хочешь спросить, то это, — Настя взглядом показала на эрегированные пенисы, — просто модели — и ничего больше.

— А-а, — протянул Жека. — А кто им надрачивал перед съемкой? Или сами себе?

— Нет, ты что? Есть такой специальный аппарат, — с серьезным лицом ответила девушка. — Переносная высокочастотная надрачивалка с комплектом сменных хомутов.

От «сменных хомутов» Жека засмеялся так, что чуть не подавился кофе, и Настя заколотила ему ладонью по спине.

— А отец твой как относится к такому искусству?

— Он здесь не бывает.

Из-за деревьев доносились детские визги и голоса — там работали аттракционы «Диво Острова». Настя налила себе и Жеке еще по одной чашке кофе (молока на дне коробки хватило только Жеке) и погромче, чтобы было слышно в лоджии, включила музыку. «The Kooks». Похожие на группу «Браво» английские инди-рокеры, веселые и энергичные.

Пританцовывая в такт музыке, Настя отпивала кофе и смотрела в окно. Жека — как двигаются ее бедра и как под джинсами перекатываются две половинки ее попы.

Он встал, приблизился к девушке и, глядя в ее смеющиеся глаза, поцеловал в первый раз за все утро. Настя ответила на поцелуй и сказала:

— А я все жду, когда мы продолжим…

Тот кофе, что не расплескался, снова остался остывать. Они долго целовались стоя, постепенно приближаясь к неубранной постели. Жека бросил Настю на смятые простыни. Их торопливые пальцы расстегивали джинсы друг на друге. Сумасшедшая погоня за краткими мгновениями счастья окончилась раскиданными по постели потными телами. Вязкая жидкость его семени, стекающая по Настиному животу, и ее взгляд, в котором пряталась улыбка.

На ее правой ладони был старый шрам. Пятисантиметровый рубец, почти перпендикулярно пересекающий линию жизни. Жека заметил его еще ночью, но тогда, честно, было не до него.

— Откуда это у тебя? — спросил Жека, осторожно, словно он мог еще болеть, трогая шрам.

— Стигмата, — усмехнулась Настя и забрала у него руку.

Затем они валялись на постели. Жека — в джинсах на голое тело, а Настя — в одних трусиках камуфляжной расцветки, которые он назвал «солдатджейновскими». Слушали «Light Out Asia». Грызли найденные Настей в холодильнике яблоки «голден». Обсуждали, чем можно заняться незаметно подкравшимся вечером. Обоих, кажется, устраивало то, что они не собираются расставаться. «Романтика», — подумал Жека.

— Это долго — разделывать мясо, потом мариновать его. Да и нечем. Я такая хозяйка, у которой ничего нет.

— Купим лук, гранатовый сок и специи. Я все сделаю. Пока едем, оно замаринуется. Тем более, не сразу туда — надо заскочить по одному делу.

— Если тебе охота заморачиваться, то — пожалуйста. «Дикси» в квартале отсюда, «Великолукский» — у метро. Я не отказываюсь ехать смотреть это твое место, которое, как ты говоришь, все видят, но где никто не бывает — не можешь, кстати, намекнуть, что это? Просто можно это сделать и без шашлыков.

Жека засмеялся:

— Тут дело не в том, что ты не отказываешься, а дело в твоей готовности, в радости, в удовольствии, с которым ты поедешь, — и увернулся от летящей в лицо подушки.

* * *

Имя «Аббас» на даргинском, аварском, осетинском или каком-то там еще языке (для Жеки, постоянно работавшего с кавказцами и среднеазиатами и не вдававшегося в этнографические подробности, все они были, в лучшем случае, «черными» или «чурами») означало что-то вроде «лев, от которого убегают другие львы». Где они там в своих горах нашли львов, Жека не знал. В зоопарках — не иначе.

Внешне на льва Аббас походил с натяжкой. Смуглый, жилистый, среднего роста, лет сорока с небольшим. С редеющей шевелюрой и с белоснежной улыбкой, с проворными руками, заворачивающими в лаваш начинку из мяса, лука и овощей. У Жеки он долго ассоциировался с Шефом из «South Park» или с Мимино. Всегда сделает изысканный комплимент девушке, даст скидку клиенту или подарит мальчику щенка. Но внешность, как известно, обманчива. Однажды Жека увидел, в какого жесткого и беспринципного криминального авторитета превратился Аббас, когда этого требовала ситуация.

Трое черкесов из «отстойника» в гаражном массиве в районе «Звездной» заявили, что Жека обманывает Аббаса и что он не пригонял им «мерс», который давно ждал покупатель.

— Разберись сначала с этим вором, — сказал Аббасу их старший. — Тогда уже нам предъявы кидай, — и повесил трубку.

Слышавший все это по громкой связи, Жека побледнел (хотелось бы думать, что это не так, но он знал, что побледнел) и о чем-то пошутил. Юмор — надежное средство от страха, но тогда он не помог ему, наблюдающему за трансформацией Аббаса, во время которого тот не спускал своих темных глаз с угонщика. Несколько долгих секунд Аббас (лев, от которого убегают другие львы) хмуро смотрел на Жеку, и неожиданно процитировал:

— Тут свет решил, что он умен и очень мил…

Сказать, что Жека, не подозревавший, что Аббас знает его фамилию и читал Пушкина, удивился — ничего не сказать. Следующими словами кавказца был отданный приказ своему помощнику по имени Гази — молчаливому, не прятавшему свою суровость под напускным дружелюбием чеченцу — решить вопрос с черкесами. В его коротком кивке Жека, казалось, услышал звуки выстрелов. И только когда Гази вышел из кафе, Жека расслабился.

Что стало с черкесами, Жека так и не узнал. Ничего хорошего — это уж точно. В следующий раз Аббас дал ему телефон Темира и объяснил, как найти их «точку» на «Красном Треугольнике».

— Здравствуй, Женя, — через весь зал поприветствовал Аббас вошедшего Жеку.

Тот подошел к замусоленной стойке и пожал протянутую руку. Огляделся. Обшарпанные столики с рекламой пива «Балтика». Две девушки-студентки, все на бусах, фенечках и вплетенных в волосы цветных нитках, ели шаверму с тарелок, запивая ее «колой». Одна из них, цепляя еду вилкой, притопывала ногой в такт музыке из космического дизайна колонок под потолком над стойкой. Фэйковый и стремный как китайский автопром русскоязычный бритпоп от группы… Как они там называются? «Сегодняночью». Как можно слушать такое в наши дни, да еще альбомами, Жека не понимал, но воспитывать музыкальный вкус Аббаса он не собирался. Пока, во всяком случае, тот не начнет ставить в его присутствии Александра Марцинкевича. В углу, у окна, из которого просматривался Кронверкский до пересечения со Съезжинской, под старым, выцветшим на солнце постером к «Брату» Такеши Китано, сидел Гази в накинутом на плечи длинном сером пальто — вроде той шинели, в которой когда-то выступал Олег Газманов. Жека махнул кавказцу рукой, на что Гази никак не отреагировал.

— Здравствуй, Аббас.

— За деньгами приехал?

— Да, ничего, что без предупреждения? Вчера весь день не мог до тебя дозвониться.

— Извини, Женя. У сына друга вчера была свадьба, гуляли — отмечали. Выключил телефон, чтоб не отвлекали — не мешали. Про тебя как-то вылетело из головы, извини, дорогой. Стыдно. Чувствую себя как школяр.