Записки морского офицера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Броневский cтр.№ 122

По совершении Реформации продолжительные войны, за веру подъемлемые, повергли Европу в новую борьбу, жестокую и кровопролитную. Нетерпимость вер у католиков и лютеран остались в равной силе. В католических землях гонение других вер было поручено инквизиции и гонения сии были ужасны. По единому подозрению, иногда по личному неудовольствию духовного с гражданином, одно слово насчет религии, а паче в порицание духовенства, в кругу друзей произнесенное, было достаточно, чтобы претерпеть пытку и смерть мучительную. Веронеистовство сей тайной духовной расправой до того было возбуждено, что в Испании и Португалии с нетерпением ожидали дня, в которой инквизиция сожигала несколько евреев в отмщение за смерть Иисуса Христа. Дела инквизиции не подлежали никакой власти, и потому-то нередко самые цари трепетали сего тайного суда. Ныне, по влиянию благотворного просвещения, власть инквизиции ослабела, нынешний принц-регент положил ей пределы, и суд сей только печется о сохранении и неприкосновенности веры.

Мысли и замечания

Морское путешествие, при многих неприятностях, доставляет одно удовольствие; так сказать, мгновенно переноситься из страны в страну и в короткое время ознакомиться с народами, живущими на противоположных концах земного шара, и в сем переходе мученики любопытства, если смею назвать так всякого путешественника, находят новую пищу для своих наблюдений. Давно ли были в Греции, видели ее развалины и вдруг находимся теперь в столице Португалии, где никогда не воображали быть. Видя везде новые обычаи, совершенное различие как в самой природе, так в одежде и нравах, мы скоро к оным привыкаем, и то, что сначала кажется странным, впоследствии становится обыкновенным; но нигде взор и мысли мои не поражались таким разнообразием, как в Лиссабоне: мне казалось, что оный населен жителями других частей света. Причина сему очевидна; производя торговлю с Бразилией и Индией, португальцы приняли многие азиатские обычаи, смешали их с своими, и потому в образе жизни мало сходствуют с европейцами. Вот некоторые и них.

По гористому положению города, карет я видел мало, вместо них употребляются портшезы весьма богатые, снаружи раззолоченные, внутри обитые бархатом или парчой, со стеклами или зелеными занавесками; крик носильщиков и множества слуг, портшезы окружающих, представляет нечто необыкновенное, нечто азиатское. Здешние женщины, несмотря на оливковый цвет лица, очень миловидны, статны, имеют прекрасные черные глаза, живой быстрый взгляд, обнаруживающий чрезмерное их желание нравиться. Черная тафтяная, со многими складками роба, всегдашний и обыкновенный их наряд, к сожалению, лишает их многих приятств, к тому же обременяют они себя весьма не к лицу множеством драгоценных камней, перл и золотых привесок. Черные кудри, распущенные по плечам, перевиваются лентами и цветами. Когда дамы идут прогуливаться, черные служанки, одетые с такой же разборчивостью, для защиты от солнца с двух сторон держат над головами своих барынь чудной формы зонтики. Дамы здешние очень набожны, они не пропускают ни одной церемонии, ни одной обедни и вечерни, для препровождения времени переходят из церкви в церковь, и таким образом каждый день имеют случай показать пышность своих нарядов и похваляться многочисленной свитой, их сопровождающей. Если они не в церкви, то сидят у окошек или на балконах. Здесь мода возвела негритянку с курчавыми шерстяными волосами, с лоснящимся лицом, с толстыми отвислыми губами на степень красавиц. Креолки и мулатки, при малом росте весьма стройные, имеют всегда открытую прекрасной формы шею и нежный взгляд, только временно сменяют арабок. На сию несправедливость бедные лиссабонки имеют всю причину жаловаться; несправедливо было бы упрекать их в свободном обращении, и если в карнавальные праздники они позволяют себе большие вольности, то в оправдание их служит то, что мужья имеют вкус самый испорченный.

Театр, маскарад, прогулка на шлюпках по реке и в садах, близ города находящихся, составляют любимую забаву большого света. Богатое дворянство живет с расточительной роскошью и, как везде, подражает чужим обычаям. Гордость вельмож, почитающих титла и родословные превыше всех достоинств, есть источник многих изящных качеств, составляющих истинное благородство. Гордость сия делает их щедрыми и добродетельными. Дворянин, даже и купец, никогда не позволит себе низкого поступка. Иностранец, в других землях всегда долженствующий быть осторожным, здесь может иметь доверенность к тому, кто носит шпагу. Политическая слабость государства, хотя и сделала португальцев не столь деятельными, хотя предприимчивость их почти утратилась, но дух их еще не упал; они не показывают того уничижения, которое есть последний шаг к ничтожеству; напротив, португальцы не забыли славу своих предков, мужество их как искра тлеется под теплом. И если только раздуть ее, открыть храбрости путь к чести, то наполеоновцы не так легко с ними управятся.

Вот несколько странных для европейца обычаев: женщины, вместо того, чтобы сесть спокойно на спину осла, садятся ему на шею. Портной работает в таком положении, как сапожник. Парикмахер распудренную голову покрывает треугольной шляпой, шпагу носит в руке и имеет двое часов или, может быть, только две цепочки. Плащи, которые носят и люди низкого состояния, придают им вид благородных. Чернь весьма вежлива. Португалец не пройдет мимо дворянина и иностранца, не уступив ему правую руку как знак почтения, и всякому знакомому, встретившемуся на улице, он не упустит снять шляпу, поклониться и сказать: «Бог да сохранит тебя на многие лета». Сидят по обычаю мавров, поджав ноги накрест. Нищих здесь мало и они не так докучливы, как в Италии; между ними нет убийц. Португалец только обиду мстит смертью. Поденщики и вообще весь народ, трудящийся на пристанях лиссабонских, по виду очень бедны, вся их роскошь состоит в табаке; кусок хлеба, треска или селедка и немного зелени составляет их ежедневную пищу. Сия бедность или, лучше, вид бедности есть добровольная. Народ, живущий в жарком климате, где природа с избытком расточает дары свои, не чувствуя холода, который принуждал бы его строить теплый дом и покрывать тело свое теплой одеждой, небрежет о наружности и носит одно платье во всякое время года; по той же причине с малым трудом достает пропитание, не боится голода, ибо если бы не родился хлеб, то плоды заменят оный, и лес представляет ему всегда готовую пищу. Там находит он питательный каштан и многие другие плоды. Словом, здесь ни замерзнуть, ни умереть с голода невозможно, и вот, кажется, источник лености вообще всех народов, живущих в плодоносных странах Юга. Португальцы почитают отечество свое земным раем, а Лиссабон чудом городов, величайшим и богатейшим в свете.

Историческое обозрение Португалии

Португалия в древние времена известна была под именем Лузитании. Баснословы дают ей сие название от Лизаса, сына Бахусова, который, как говорят они, завел здесь поселение. Новейшее название Португалии происходит от Каль (Kalle), древнего имени Опорто с прибавлением Порта, то есть гавань, по причине многих хороших пристаней, находящихся у берегов ее. Другие же имя Португалии производят от Portus-Gallorum, то есть порт галлов; потому что, когда Испания была во власти мавров, пристани португальские были тогда наиболее посещаемы галлами. Происхождение имени Лиссабона другие полагают от Улисса, который, по разорении Трои, построил, будто бы на устье Таго город и назвал оный Улиссипо. Еще менее достоверно, что город сей назывался Елисея (Elysea) от Елиса, брата Тюваля и сына Явана. По древним надписям имя его было Олисипо, когда же Лузитания сделалась римской колонией, они называли его Фелицитас Юлия (Felicitas Julia).