Воспоминания о походах 1813 и 1814 годов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Раевский cтр.№ 2

Я хотел видеть город, добрый ксендз не отказался быть моим спутником. Не найдя ничего достойного особенного внимания, возвращались мы домой. Поляк показал мне равнину у самого города, на которой за двадцать лет перед этим сражались русские. Разговор коснулся Костюшки.

– Он был храбрый, благородный человек, – сказал мой спутник, – но не в силах был поддержать один полусокрушившееся здание независимости польской.

В то самое время увидели мы медленное шествие похорон, довольно великолепных.

– Кого хоронят? – спросил я у сопровождавших гроб.

Мне сказали имя одной очень богатой помещицы.

– История сей женщины, – говорил ксендз в продолжение пути, – достойна любопытства и может служить весьма полезным уроком для призывающих всуе имя Господне. Есть люди, которые не вменяют в преступление необдуманные, страшные клятвы, иные от безрассудной ветрености, другие от разврата, но рано или поздно Божеское мщение постигает их. С***, муж сей дамы, человек довольно богатый, живет в нескольких верстах от города, собаки и лошади занимают его более, нежели семейство. Равнодушно смотрел он на ветреные поступки жены своей, которая, родясь с добрым, чувствительным сердцем, но, к несчастью, с сильными страстями, дала излишнюю волю своему воображению. Года за два перед этим приехал в наш город полковник с прекрасной, милой женой. Все любили их за гостеприимство и редкое дружелюбие. С*** познакомилась с ними и, невольно сравнивая хладнокровного своего мужа с пылким полковником, забыла свои обязанности. Легкомысленный полковник, обольщенный ее ловкостью и любезностью, нарушил также обеты супружеской верности. Связь их была несколько времени тайной, но можно ли утаить что-либо от проницательного взора нежной любви? Скоро подозрение превратилось в печальную достоверность: случай доставил в руки обманутой супруги (назовем ее Аполлонией) письма любовников – неоспоримое доказательство ее несчастья. Оскорбленное самолюбие укротилось несколько слезами и раскаянием супруга, который дал ей клятву не видеть более соперницы. Истинная любовь снисходительна: казалось, спокойствие возвратилось в ее сердце. Но в один праздник С*** была в церкви, случилось нечаянно, что полковница, не приметив ее, села рядом с ней. Едва увидела она виновницу жестоких своих мучений, слезы градом покатились из глаз ее, между тем преступная С***, страшась невыгодного для себя суждения публики и не зная совсем о письмах, доставшихся Аполлонии, стала уверять ее в своей невинности и в неосновательности ее подозрений. Легко можно вообразить, с каким презрением слушала несчастная Аполлония эти притворные уверения. В это время священник вынес Святые Дары. «Клянусь вам кровью Спасителя, – продолжала С***, – что ни в чем не виновна; если я говорю неправду, пусть накажет меня небесное правосудие ужасными, неслыханными мучениями!» С трепетом в сердце слушала Аполлония страшные эти клятвы, холод разлился по ее жилам, она не могла сидеть долее, и вышла. Но с того времени гнев Божий отяготился над преступницей, тело ее покрылось ранами, несносная тоска преследовала ее повсюду, и, после истинно неслыханных страданий, продолжавшихся более года, она скончалась в тяжких мучениях. Но прежде смерти просила ради самого Бога полковницу облегчить прощением горестную разлуку ее с жизнью. Добрая Аполлония не отказала ей в этом последнем утешении: она простила ее от всей души. Может быть, и Судья небесный помилует ее, оставив людям грозный пример наказания за ложные клятвы.

Ужас и печаль стесняли грудь мою во время повествования ксендза. С*** была преступница, но нельзя не чувствовать к ней сострадания, видя, какими бедствиями наказал ее Промысл. Человек без религии, без нравственности не поверит сему происшествию, но истинный христиан познает в нем следы небесного правосудия, часто долготерпеливого, но всегда неизбежного. Весь вечер провел я грустно, размышляя о слышанном мною. На другой день, простясь с умным, добрым ксендзом, пустился далее в путь, не зная и сам, куда ведет меня невидимая рука судьбы. Без всякого внимания проехал я Безек, Крешмов и Менковицы, усталость приготовляла мне спокойный ночлег, необходимость делала все труды сносными. В селении Менковицах провел я вечер довольно приятно в кругу приветливого, гостеприимного семейства помещика Фредро.

Люблин показался мне очень худым городом, когда я въезжал в оный, но, выезжая, совершенно переменил свои мысли. Город довольно велик, много есть прекрасных каменных домов, обширный, хороший сад приглашает насладиться приятной весеннею погодой. Я видел множество гуляющих дам, и заключил (по их одежде и обращению), что Люблин не имеет недостатка в приятном обществе. Это весьма редко в небольшом польском городе, ибо помещики живут в деревнях своих, все купцы из евреев, а должностных немного. Через селение Ясково, местечки Маркушев и Куров в тот же вечер приехал в Пулавы. Я так много слышал об этом очаровательном жилище князей Чарторижских, так нетерпеливо желал видеть оное, что, в ожидании будущего удовольствия, забыл все неприятности несносной, скучной дороги. Приближаясь к Пулавам, увидел я в середине прекрасной рощицы выстроенный со вкусом и великолепием летний дом, посвященный старой княгиней дочери своей, княгине Замойской. Мне отвели квартиру в одном из флигелей замка. Висла течет перед моими окнами, великолепный дворец, ряды пирамидных тополей, огромные здания восхищают глаза мои… удовольствие, и сам не знаю от чего происходящее в моем сердце… Чего желать мне более? А все чего-то недостает. Верно, умеренности в желаниях.

На другой день, проснувшись очень рано, спешил я насладиться великолепной природой. На возвышенном берегу Вислы, под тенью каштанов, пили мы чай. Давно уже не был я так счастлив! Много трудов и неприятностей должен переносить воин, но зато с каким удовольствием ловит он быстрые, редко встречающиеся минуты радости. Беспрестанное одно и то же, даже хорошее, наскучит. Польша, в отношении к разнообразию, едва ли не имеет преимущества перед всеми другими странами. Какая удивительная противоположность бедности и богатства, надменности и унижения, невежества и самого утонченного просвещения! Загляните в полуразвалившиеся хижины селений и местечек – нищета ужаснейшая представится взору вашему: крестьяне в рубищах, умирая от голода и стужи, походят более на бедных невольников Туниса или Алжира, нежели на свободных хлебопашцев европейского государства. Презрительное уничтожение евреев, неопрятность жилищ их, странная одежда и обычаи переносят вас в мрачные вертепы бесчеловечного владычества Турции. Песчаная, каменистая почва земли, болота и леса не доставляют никакого удовольствия сердцу, утомляют зрение… Но вдруг по прекраснейшей аллее величественных тополей приближаетесь к огромному замку какого-нибудь вельможи. Здесь найдете все, что богатство и роскошь имеют прелестнейшего. Истинно не знаете, чему более удивляться: царской ли пышности надменного владельца или благородной, непринужденной любезности его семейства. Великолепие и вкус убранства, очаровательные сады, где искусство побеждает часто природу, многочисленное, отличающееся ловкостью и умом общество заставляют думать, что вы находитесь при шумном дворе какого-нибудь монарха! Жестокие двадцатилетние страдания и беспрестанная война хотя уменьшили приметным образом в Польше роскошь, но следы оной еще не изгладились. Прежде каждый вельможа имел надежду сделаться королем и потому старался ослеплять народ своей пышностью, сильные монархи не считали унижением вступать в родство с польскими вельможами.