Парфянин. Ярость орла - читать онлайн книгу. Автор: Питер Дарман cтр.№ 60

Как только на востоке появились первые лучи солнца, триста пятьдесят всадников спустились по проселку, что вел на равнину и проходил вокруг Капуи. Римляне, должно быть, уже снимались с лагеря и готовились к походу к Везувию. Как только мы вышли из-под защиты леса, то построились в одну длинную колонну. Я ехал впереди, остальные следовали за мной, выстроившись в затылок друг другу. Мы шли к римлянам легким галопом, кентером, и я уже видел римский авангард, легковооруженных пехотинцев и лучников; они вышли из лагеря и двигались по дороге на юг. Римляне не выслали вперед конное охранение – зачем? Они были дома, на своей земле, и направлялись на подавление восстания рабов, а вовсе не на бой с достойным противником. Следом за авангардом шли конное подразделение и легионеры, за ними двигались военные инженеры и саперы, а замыкали строй остальные их конники. Основная часть легионеров все еще оставались в лагере, разбирая частокол и укладывая остальное имущество.

По моей прикидке, их авангард вытянулся по дороге примерно на полмили или около того, когда мы рванули галопом через равнину, где, приблизившись на расстояние в пятьсот шагов, должны были резко свернуть вправо и направиться прямо к римскому лагерю. За секунду до того, как повернуть Рема, я выпустил стрелу в передний ряд римской колонны, и все всадники, мчавшиеся за мною, последовали примеру. Таким образом, легковооруженные воины и лучники авангарда оказались сразу же буквально засыпаны стрелами. Стремительно продвигаясь вдоль их колонны, я быстро натягивал тетиву и выпускал одну стрелу за другой. Римляне, без помех маршируя по знакомой территории, были поначалу ошеломлены нашим внезапным нападением. Воздух заполнили ругательства и вопли боли, а стрелы продолжали пронзать кольчужную броню и плоть. Я видел, как некий центурион, сойдя с дороги, отчаянно пытается перестроить своих людей и организовать оборонительную стену из щитов. Он стоял спиной ко мне, когда Рем пронес меня мимо него и моя стрела вонзилась ему в поясницу. Отдельные римляне метали в нас дротики, но те до нас не доставали, падали с недолетом. А вот наши стрелы были подобны стальному дождю, они так и сыпались на смешавшиеся ряды противника, и многие находили свою жертву, мягкую, податливую плоть. В попытке сблизиться с нами некоторые легионеры пробегали короткое расстояние, разделявшее нас, и бросали дротики, но лишь отделялись от своих товарищей и превращались в идеальные мишени для моих всадников. Многие пали именно так, одни мертвыми, другие же, истекая кровью и шатаясь, отбегали назад к товарищам.

Из лагеря тем временем выбегало все больше римлян, заполняя равнину по обе стороны от дороги, пока авангард и те, кто за ним последовал, пытались построиться в какой-то боевой порядок. Но в результате образовалась кишащая толпа, масса впавших в панику воинов. Я остановил своих ребят примерно в трех сотнях шагов от выхода из лагеря и приказал стрелять в мечущихся в отчаянии римских воинов. Краем глаза я заметил, что слева в нашу сторону направляется вражеская конница. Несколько десятков всадников без какого-либо боевого порядка решительно неслись прямо на нас.

– Отходим! – выкрикнул я во весь голос. – Парфяне прикрывают отход!

Я ткнул пальцем в Буребисту, который оказался рядом:

– Веди людей! Укройтесь в лесу! Мы вас прикроем!

Он кивнул и развернул своего коня, а другие повторили его маневр. Они галопом помчались туда, откуда мы пришли, а оставшиеся пятьдесят человек вместе со мной немного задержались, прежде чем последовать за ними. Мы выстроились рассыпным строем, когда римляне, ведомые размахивающим мечом воином в красном плаще, развевающемся у него за спиной, и в шлеме, похожем на мой, но с огромным красным плюмажем, сошлись с нами. Разрыв между Буребистой и моими парфянами все увеличивался, одновременно с тем, как сокращалось расстояние между нами и римлянами. Римляне с зелеными щитами в левой руке и копьями в правой неслись на нас сомкнутым строем; они, видимо, решили, что перед ними легкая добыча, и опустили копья, готовясь вонзить их нам в спины. Но эти римляне, по всей видимости, никогда не встречались в бою с парфянами и не имели понятия об их тактических приемах, потому что мы все, как один, внезапно вытащили из колчанов новые стрелы, наложили их на луки, развернулись всем корпусом и натянули луки над крупами своих коней. После чего выпустили целую тучу стрел. Если бы римляне атаковали нас в рассыпном строю, эффект этого залпа был бы значительно снижен, а так стрелы полетели в компактную и плотную массу коней и всадников. Несколько воинов переднего ряда оказались поражены ими, люди выпадали из седел, лошади валились на землю. Те, что мчались следом, на ходу врезались в упавших, а другие пытались избежать столкновения с возникшим перед ними препятствием, но тоже врезались в скакавших впереди. Через несколько секунд вся римская конница превратилась в дезорганизованную массу людей и перепуганных, вставших на дыбы и пятящихся назад коней. Римский командир отчаянно пытался их перестроить, а я остановил своих людей и приказал дать еще залп. Сам я прицелился в командира и выпустил стрелу, но промахнулся, и она попала во всадника позади него. В отдалении показалась группа легионеров, построившихся в боевой порядок, они бежали на помощь своей коннице. И я приказал своим снова отступить.

Мы галопом подскакали к опушке леса, где я обнаружил Буребисту и Годарза, обоих верхами. Мой арьергард тем временем въехал на узкую дорожку, извивавшуюся между деревьями и выходящую к тому месту, где мы сегодня ночевали.

– Я расставил своих людей по обе стороны дорожки, они спрятались за деревья, – доложил Годарз, который явно не забыл свои боевые навыки.

– Отлично, – ответил я, рассматривая римскую конницу, галопом приближающуюся к нашей позиции. Их командир, конечно, намеревался до нас добраться. – Отправляйся в лес. Пусть они ворвутся сюда, после чего постарайтесь убить как можно больше конников, прежде чем сюда доберется пехота. Никаких героических подвигов! Мы уже добились того результата, за которым нас сюда послали.

Буребиста и Годарз тронулись в глубь леса, а я поехал следом за последним всадником, оглядываясь назад, на дорожку. В этот момент на опушке появился римский командир, понукая коня и крича своим людям. Он увидел меня. Я пришпорил Рема, и римлянин бросился на меня. Я был перед ним один и всего в нескольких шагах от смерти или плена. Его люди мчались следом колонной по двое, выставив копья.

Лес по обе стороны узкой дорожки был густой, заваленный упавшими ветками, настоящая зеленая чаща, заросшая высокой травой и густым кустарником. И вот оттуда вдруг раздался мощный посвист летящих стрел, прорезающих воздух. Весь лес наполнился глухими ударами, когда они начали поражать свои цели, пробивая кольчуги и вонзаясь в тела. Всадники вскрикивали, стонали и либо оседали в седлах, либо падали на землю, а мои воины продолжали выпускать в римских конников стрелу за стрелой. Они стреляли с короткой дистанции – вероятно, менее пятидесяти шагов, и с такого расстояния каждая стрела находила цель со смертельным исходом. Некоторые римляне запаниковали и попытались развернуть коней и бежать, но дорожка была слишком узкая, да еще и забитая людьми, так что все их усилия не приводили ни к чему. Кони, выпучив глаза, вставали тут и там на дыбы, шарахались, налетали на деревья, сшибая с ног тех римлян, что успели спешиться в попытке избежать дождя стрел. Римский командир лихорадочно пытался увести тех, что еще оставались в живых, но его люди пребывали в полном отчаянии и панике, они не слышали его команды и угрозы. Тут он увидел меня верхом на Реме; я смотрел, как уничтожают его людей. Он рванул вперед, но тут же рухнул на землю, когда стрела пронзила плечо его коня, и они покатились по дорожке. Однако он тут же вскочил, выхватил меч и двинулся на меня.