Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кампфнер cтр.№ 14

Военная стратегия Красса пала жертвой не только целой зимы грабежей; когда пришла весна, он, похоже, потерял способность различать, кто приносит ему прибыль, а кто эксплуатирует его самого. Когда Красс снова вошел в Месопотамию, арабский вождь Абгар посоветовал ему атаковать молниеносно и рассказал, что парфянские войска слабы и неорганизованны. Несмотря на свидетельства обратного, Красс поверил этому «лукавому и коварному человеку» — который в действительности состоял на службе у парфян — и по его указаниям двинулся в пустыню, чтобы дать бой врагу [52] . В описании Плутарха Красс в этот период кампании предстает еще более запутавшимся, принимающим решения вопреки разумным советам и фактам и не учитывающим многочисленные недобрые предзнаменования, усеявшие его путь. Рассказ Плутарха переполнен суеверными приметами:

В то время как Красс переправлял свое войско [через Евфрат], много раз прогрохотал небывалой силы гром, частые молнии засверкали навстречу войску, и ветер, сопровождаемый тучами и грозой, налетев на понтонный мост, разрушил и разметал большую его часть. Место, где Красс предполагал разбить лагерь, было дважды поражено молнией. Одна из лошадей полководца в блестящей сбруе увлекла возничего к реке и исчезла под водою. Говорят также, что первый орел, который был поднят, сам собою повернул назад.

На безжизненной равнине, неподалеку от города Карры, Красс вступил в бой с Суреной — выдающимся полководцем, служившим у парфянского царя Орода. Сурена «и погубил Красса, ибо тот, отуманенный сначала самонадеянностью и гордыней, а позже под влиянием страхов и несчастий стал легко поддаваться на обманы». Битва при Каррах стала результатом неверных суждений Красса, его нерешительности и отказа прислушаться к совету своих генералов. На каждом шагу парфяне обыгрывали его, демонстрируя более искусную тактику.

В первый день они завели Публия, сына Красса, и его кавалерию в ловушку. Храбрый Публий, «ободрив конницу, стремительно ринулся на врагов и схватился с ними врукопашную. Но не равны были его силы с неприятельскими ни в нападении, ни в обороне: галлы били легкими, коротенькими дротиками в панцири из сыромятной кожи или железные, а сами получали удары копьем в слабо защищенные, обнаженные тела». Даже получив ранение в руку, Публий и не думал оставлять своих солдат. «Он ответил, что нет такой страшной смерти, испугавшись которой, Публий покинул бы людей, погибающих по его вине, приказал [им] спасаться и, попрощавшись, расстался с ними… Затем, отрезав голову Публию, [парфяне] тотчас же поскакали к Крассу» [53] .

Парфянские войска триумфально атаковали римские силы, неся «воткнутую на копье голову Публия, подъехали ближе, показали ее врагам и, издеваясь, спрашивали, кто его родители и какого он роду, ибо ни с чем не сообразно, чтобы от такого отца, как Красс, — малодушнейшего и худшего из людей, мог родиться столь благородный и блистающий доблестью сын». Вместо того чтобы возбудить у римских солдат жажду мести, эта картина внушила им мрачные предчувствия и желание сдаться. Крассом, по словам Плутарха, «овладели одновременно многие чувства, и он уже ни в чем не отдавал себе ясного отчета». Он видел, что «лишь немногие [из его солдат] мужественно внимали» его приказам.

Развязка наступила на следующий день. Сурена предложил перемирие. Вражеский лидер подвел Крассу коня, «украшенного золотой уздой», чтобы тот отправился через реку для переговоров. Несколько римских генералов уговаривали его не принимать предложение, убежденные, что это ловушка. Красс проигнорировал их предостережения и взобрался на лошадь. Как только он поскакал, началась сумятица, и Красс был убит. Есть несколько противоречащих друг другу версий его гибели. По данным Диона, «парфяне, как утверждают некоторые, насмехаясь, влили ему в рот расплавленное золото; ибо хотя он считался человеком грандиозного богатства, он слишком много полагался на деньги, жалея тех, кто не в состоянии экипировать легион на свои средства, полагая их бедняками» [54] . Подобной смертью с тех пор гибли и другие люди, считавшиеся жадными. В начале XIII века Чингисхан, как утверждалось, казнил Иналчука, хана из Центральной Азии, отказавшегося платить ему дань, влив ему в глаза и уши расплавленное серебро.

По версии Плутарха, Сурена, отправив Ороду голову и правую руку Красса, устроил потешный триумф для своей жертвы: на одного из римских солдат надели женское платье, объявили его императором и выставили под видом Красса во главе процессии, которая везла отрубленные головы римлян. Плутарх писал: «Позади следовали селевкийские гетеры-актрисы, в шутовских песнях на все лады издевавшиеся над слабостью и малодушием Красса. А народ смотрел на это». И заключал: «Таков, говорят, был трагический конец, которым завершился поход Красса» [55] .

Красс потерял свое состояние и престиж во время парфянской кампании. Результатом стало одно из самых унизительных поражений в истории Рима. За свою жадность он уплатил сполна: его легионы были сметены, двадцать тысяч солдат мертвы, а еще десять тысяч захвачены в плен.

Красс задал курс, которым шла Римская республика в свои поздние годы — в эпоху, когда главенствовали богатство и конкуренция за него. Он умер всего за двадцать четыре года до падения республики, просуществовавшей больше половины тысячелетия. Хрупкий баланс сил оказался разбит вдребезги. Плутарх указывает, что «ввиду страха перед [Крассом] и Помпей, и Цезарь так или иначе продолжали вести дела друг с другом достойно» [56] Но во время вакуума, возникшего после смерти Красса, Рим охватили насилие, раздробленность и коррупция, и кульминацией этого кризиса стала очередная гражданская война 49 года до н. э. Помпей, давно ревновавший к воинской удали Цезаря, воспользовался отъездом своего соперника в Галлию, чтобы подчинить себе Сенат. Цезарю было приказано оставить армию и вернуться в Рим как обычному гражданину. Он отказался. Переход его войсками Рубикона — реки, которую римское право запрещало генералам переходить, не распустив свою армию, — стало началом неизбежного краха республики. Рим оказался под властью автократического режима Цезаря. В результате его убийства к власти в конце концов пришел Август, первый римский император. Стоит вспомнить, что без финансовой поддержки Красса Цезарь почти наверняка зачах бы где-нибудь в среднем звене римской иерархии. Можно сказать, что Красс оставил и такое наследство.

Плутарх видит в характере Красса черты, которые обнаруживались и у многих других богатых и влиятельных людей в последующие эпохи. Мошенничая с недвижимостью, он накопил такое колоссальное состояние, что считался богатейшим человеком в истории Рима и одним из богатейших людей всех времен. Его ежегодный доход (от недвижимости и многих других инвестиций) к моменту смерти оценивался в 12 миллионов сестерциев. В обществе, раздираемом расколами, жадностью и неравенством, он сумел сколотить капитал в 170–200 миллионов сестерциев — эквивалент годового дохода всей римской казны.