Ведется следствие - читать онлайн книгу. Автор: Кира Измайлова cтр.№ 82

– А потом?..

– А потом снова лепят вареники! – подскочил на облучке Рудецки.

– А смысл? – недоумевал доктор.

– Вечный двигатель!.. – воздел палец гид с таким видом, будто сам этот двигатель изобрел. – Академик Яворски как это увидел – едва его откачали! Понимаете, какие перспективы это открывает? Вместо чадящей паровой машины – perpetuum mobile!

– Ну уж это вы хватили, любезный, – хмыкнул Бессмертных.

– Ничего подобного! – оскорбился Рудецки. – В центре уже есть опытные образцы!

– Может, нам покажут? – подумала Каролина вслух. – Жан же обещал нас провести туда…

– Жан? Господин Затычински? – услышал ее гид. – Если обещал, так непременно покажет! А вы представляете, как негодуют угледобывающие страны?!

– Еще бы… – хмыкнул доктор.

– Да! Негодуют, обвиняют нас в науковствах! – Рудецки явно причислял себя к сотрудникам научно-исследовательского центра и очень гордился результатами работы, а оскорбления в его адрес воспринимал как личные. – А еще в подрыве экономики! Говорят, были даже забастовки погонщиков верблюдов…

– Ну, по мне, так проще импортировать кизяк, чем пропускать верблюжьи караваны с углем, – хмыкнул Бессмертных. – Но шум, должно быть, поднялся изрядный…

– А то как же! – гордо сказал гид и вспомнил о своем предназначении. – Взгляните, пожалуйста, налево! Вы можете видеть замечательную розовую аллею, посаженную выздоровевшими больными в знак благодарности научным сотрудникам!

– Простите, а вот те господа… тоже больные? – уточнил Дэвид.

– Конечно, больные, – хмыкнул Ян. – Неужто здоровый станет розы перекрашивать?

– Это часть трудотерапии для живописцев, – пояснил Рудецки. – Знаете, некоторые ударяются во всякие странные течения… название-то не вдруг выговоришь! На их, с позволения сказать, картины смотреть – аж глаза болят! Вот и они тут… Вспоминают, стало быть, что какого цвета должно быть.

– Ну, видно, вот тот еще совсем плох, – заметил Бессмертных, кивнув на молодого человека, красившего лепестки белой розы в лазурный цвет. От усердия тот даже прикусил кончик языка.

– Этот? – прищурился Рудецки. – Нет-нет, с ним как раз всё в порядке, он просто авангардист, но такой, безобидный. Может ведь у человека быть пунктик на синих розах? А в остальном у него уже все в норме: видите, прокрашивает тщательно, ровно, в два слоя, а вон те трое халтурят!

– Действительно, – согласился следователь, посмотрев на кое-как обляпанные белой краской алые розы, и отвернулся. – Да, господин Рудецки, мы что-то заговорились, а о знаменитой барже и позабыли. Где она?

– А… – понурился гид. – Она утонула.

– Это же исторический памятник! – возмутился Дэвид.

– Но это же не мы! – возмутился Рудецки. – Это случилось в результате варварского налета болотных драконов…

– Каких еще драконов? – недобро спросила госпожа Кисленьких. – Что за чушь!

– Они такие длинные, быстрые, серебристого цвета. Изрыгают дым, огонь и зловоние. И крылья у них такие… – гид замахал руками, пытаясь изобразить дракона. Получалось не очень.

Обеспокоенные реабилитанты тревожно фырчали.

– А еще они летают хвостом вперед! – наябедничал Рудецки. – Я как увидел, даже забеспокоился – вдруг рецидив? Даже на специальное обследование пошел!

– И? – поощрил доктор.

– Здоров! Их многие видели, вот даже экспедицию военную отправили на дирижаблях – поймать, стало быть, чтобы не безобразничали. А судно поднимут, поднимут… – заверил гид. – Это… В общем, случайность, как и с ратушей. Бывает, знаете ли…

– А это что? – спросил Немертвых, решив сменить тему разговора.

– О!.. – удивленно воскликнула Каролина.

Зрелище в самом деле было необычным: на площади, которую сейчас пересекал экипаж, стоял столб. Прочная цепь приковывала к нему довольно ржавый рупор. На глазах у изумленной публики один явно больной (отличить их от надзирателей было легко – по безумному блеску в глазах и по цветной нашивке на рукаве) подошел к столбу, вскарабкался на стоявшую здесь же шаткую стремянку, взял рупор и что-то неразборчиво прогорланил. Впрочем, присутствующие явно его поняли, потому что кое-кто одобрительно закивал, а другие, напротив, оскорбительно заулюлюкали.

– А что он сказал? – поинтересовалась госпожа Кисленьких.

– Не знаю, – смутился Рудецки. – Когда болел, вот всё-всё понимал, каждое слово… прямо стыдно становится, как вспомню! А теперь как отрезало, спасибо докторам!

– А что вообще это за сооружение? – спросил Немертвых.

– Площадь Свободы и Рупор Гласности, – вздохнул гид. – Они, больные, очень до гласности охочи… Ну вот им сделали – приходи и говори, что хочешь! Говорят, это им помогает стресс снимать…

– Вот даже как, – оценил находку доктор. – А отчего у них разноцветные нашивки? Это что-то обозначает?

– Конечно, – кивнул Рудецки. – Стадию развития заболевания и его разновидность, там свои цветовые коды, я подробно-то не знаю…

– А не проще сделать цифровые или буквенные обозначения?

– Что вы! – замахал руками гид. – Никогда!

– Отчего же?

– О, я думал, вы уже знаете… – вздохнул тот. – Эти вот, которые по улицам бродят – они уже неопасные. А на другом конце города есть трудовой лагерь для перевоспитания тех, у кого болезнь особо запущенная… Видели, может, такую высокую арку, когда с вокзала ехали?

– Точно, видели, – сказал Берт. – Там еще написано что-то было, но я не разобрал, далековато.

– И что там написано? – поинтересовался Бессмертных.

– Всего лишь «2 х 2 = 4», – ответил Рудецки. – Но тяжело больных при виде этой надписи так корчить начинает, что ужас просто! Вот как бедолага перестанет пену пускать – так уже, считай, на поправку пошел!

– Хм… – протянул следователь. – А как перевоспитывают в этом лагере? Тоже трудотерапией?

– Именно! Только там уж посерьезней. В смысле, заставлять-то не заставляют, но только если ничего делать не будешь… – гид развел руками, чуть не выронив вожжи. – Оголодаешь, одичаешь… Ну, конечно, совсем до скотского состояния им дойти не дают, просто таким способом еще не вовсе безнадежных отличить легко. Если кто зимой дрова из поленницы взял и развел костер – у такого шансы еще неплохие, а если, как остальные, греется циркуляционным кишением…

– Это как? – не понял Дэвид.

– Как бараны, – пояснил Рудецки. – Сбиваются в кучу и греются. Снаружи холодно, внутри жарко, они и меняются постоянно.

– По-моему, это жестоко, – сказал Дубовны.

– Зато надежно, – хмыкнул Немертвых, и стажеру отчего-то не захотелось с ним спорить.

– Можно туда съездить, – предложил гид.