Сестрички с севера - читать онлайн книгу. Автор: Шэн Кэи cтр.№ 31

Лао Ма был смешон и жалок. Цянь Сяохун отнеслась к его упражнениям с материнской снисходительностью и одобрением. Молчаливая вода, которая позволяет свинье кататься, так величественна! Свинья покатается и радехонька, а вода становится еще грязнее, даже чистая и та со временем мутнеет. Впоследствии случилось кое-что еще, и Цянь Сяохун поняла, чем мужчины отличаются от свиней: у свиней есть рыло, но говорить они не умеют, а у мужчин есть рот, но они часто выдают ложь за правду.

Работа на фабрике игрушек была не слишком утомительной. Здесь все делали вручную, постоянно приходилось сидеть, словно приклеенными к табурету, за исключением походов в туалет. На одной поточной линии работало человек двадцать-тридцать, сплошь женщины, возрастом примерно как Цянь Сяохун. Бригадиром над ними поставили девицу из Гуандуна, на редкость худую и высокую, белокожую и круглолицую, с тонкими чертами лица, очень плоской грудью и тихим голосом. Она не работала, просто стояла у них за спиной и наблюдала. Время от времени она устраивала образцово-показательную проверку и начинала расхаживать туда-сюда, громко цокая высокими каблуками.

Цянь Сяохун и другие работницы между собой звали ее Плоскодонкой. У Цянь Сяохун появилась подружка на работе. Девушку звали А-Цзюнь, она приехала из Гуанси и принадлежала к одному из национальных меньшинств. А-Цзюнь была чуть пониже Цянь Сяохун, с длинными-предлинными волосами, когда девушка двигалась, то коса била ее по заду. Но эта коса была единственной привлекательной чертой во всей внешности А-Цзюнь. Голос у нее был звонким, как удар ножа, нарезающего морковь. Она с радостью помогала другим, и они с Цянь Сяохун сошлись характерами.

– Все бригадирши работают на поточных линиях, чтобы выбиться наверх. Во-первых, надо выделяться красотой, а во-вторых… знать, как подмазать! Но она такая плоская! У тебя перспектив больше! – На лице А-Цзюнь появилась таинственная улыбка.

– Я бы не отказалась! Ты только посмотри на эту сучку-бригадиршу – даже звук шагов у нее не такой, как у всех! – тяжело вздохнула Цянь Сяохун.

– Плоскодонка отсидела на поточной линии только два месяца, ты не знала?! Тсс! Она идет!

А-Цзюнь молниеносно высунула язык и принялась работать с серьезным видом. У нее были очень большие глаза навыкате и вечно удивленное выражение лица, из-за чего казалось, что глаза занимают половину лица, а глазные яблоки пугали своими размерами. Цянь Сяохун услышала, как цокот прекратился у нее за спиной, и уловила запах духов. Она повернулась и увидела, что взгляд Плоскодонки устремлен в одну точку. Цянь Сяохун проследила за направлением ее взгляда и увидела, что хозяин фабрики разговаривает с начальником цеха.

В маленьких ресторанах вдоль дороги можно было за юань набить пузо, и во время обеденного перерыва, длившегося час, только тут и коротали время. Цянь Сяохун наелась, выпила чашку тепловатой воды и посмотрела на часы. До начала работы оставалось еще целых двадцать минут.

– А-Цзюнь, мне кажется, что Плоскодонке нравится начальник цеха. Вчера я заметила, что она на него так пялилась, что глаза чуть из орбит не повылазили. – Цянь Сяохун не выдержала и решила выведать у подруги сведения о личной жизни Плоскодонки.

– Какая ты внимательная! Сразу все высмотрела. На самом деле Плоскодонку в бригадиры начальник цеха выдвинул. Разумеется, не просто так!

А-Цзюнь упрямо вгрызалась в «лапку феникса». Несмотря на то что здесь «лапки» готовили далеко не так вкусно, как те, что притащил Ма Сяомин, А-Цзюнь ела с аппетитом.

– Да что ж тут может быть сложного?!

– Ты просто новенькая и не знаешь. Такое повышение называют обычно «молниеносным взлетом», от слова «молния», в смысле молния на брюках. Расстегнешь молнию на брюках – и «взлетишь», а до нее такая же «молниеносная» стала секретарем в администрации, именно этим способом!

В пренебрежительном тоне А-Цзюнь явственно слышалась скрытая обида, что она сама внешностью не вышла, уже больше года сидит на поточной линии, и никакого «молниеносного взлета». Цянь Сяохун рассмеялась:

– Если я когда-нибудь взлечу, то и тебя за собой потяну. Все переверну вверх ногами.

– Цянь Сяохун, а ты когда переедешь в общежитие?

– Через несколько дней. Мне сказали, что еще место не освободилось, так что я временно живу у друга.

– У того полицейского?

– Ага.

– Ты ему нравишься?

– Не-а.

– А мне кажется, нравишься.

– Говорю же, что не нравлюсь.

– Он о тебе так заботится.

– У него девушка есть.

– Ну и что! Отбей!

– Я не такая! Да и вообще, она преподавательница!

– Ты ее видела?

– Не-а.

– Наверняка уродина.

– Уродина или нет, а преподавательница.

– Он с тобой трахался?

– Трахался?! Ты тоже это слово употребляешь! Фу, как шпана какая-то!

– Шпана?! Да это культурное выражение! Отстала ты от жизни!

– Черт, сколько всяких хитростей. А-Цзюнь, а ты умеешь по-кантонски говорить?

– Разумеется! У нас как раз на кантонском говорят. Давай научу тебя ругаться! Етить!

– А что значит?

– Дурочка! То и значит!

7

После того как Чжу Дачан пристроил Цянь Сяохун на работу, он так и не зашел ее проведать и не поинтересовался, когда она съедет. Зато Ма Сяомин, пользуясь положением, заявлялся по поводу и без повода. После того случая он снова попытался подкатить к Цянь Сяохун, но в этот раз не пил, так что был в трезвом уме. Когда Цянь Сяохун со смехом ему отказала, он не стал упрашивать, как в прошлый раз, а расстроился, потерпев неудачу, и выражение лица приобрело особенно комичный вид. Ма Сяомин сказал:

– Уже ж все было, нет смысла отказывать.

Услышав подобное, Цянь Сяохун изумилась: такое чувство, будто после первого раза он приобрел право на вечное пользование.

– Это в первый раз домогаться не было смысла, мы с тобой только друзья.

– Типа приличная? – приуныл Ма Сяомин.

– А что, нет что ли? С чего это я вдруг неприличной стала? – Цянь Сяохун расстроилась и отбросила всякое стеснение.

– Ты ж в парикмахерской работала! И тебя полиция поймала! Разве такое скроешь?

– Ма Сяомин, етить! Ты меня достал, мать твою! Если будешь лезть в мои дела, то я не стану с тобой общаться? Чё, не понял? – в порыве гнева Цянь Сяохун перешла на родной диалект.

– Ах ты лахудра!

Тут Ма Сяомин тоже выругался по-кантонски, после чего они принялись переругиваться, вставляя ругательства из своих диалектов невпопад, не понимали друг друга, так что и сердиться особо толку не было. Ма Сяомину надоело, и он ушел, со злостью хлопнув дверью.

Цянь Сяохун осталась одна, и грудь ее сердито вздымалась. Девушка тихонько ругалась: «Ах ты урод, крысиная утроба и куриные кишки [57] ! Никчемный ты тип!» Она со злости несколько раз долбанула по стене ногой и пожалела, что позволила тогда Ма Сяомину тереться об себя. Надо было, как приличной девушке, влепить ему пощечину, а не давать тему для пересудов. Вот уж правда, как гласит пословица, хорошее намерение не вознаграждается. Немного успокоившись, Цянь Сяохун решила полистать книжку, чтобы она навеяла сон, и тут в дверь кто-то постучал.