Калейдоскоп. Расходные материалы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кузнецов cтр.№ 151

– Так не будет вам этого! – кричит Бонфон. – Хотите заповедей, хотите инструкций – идите в церковь! Вернитесь к маме и папе, пусть они ведут вас к священнику! Я не дам вам инструкций! Я дам вам свободу! Вы придумали себе жизнь, придумали дорожку, которой хотите идти, решили – так будет безопасней, будет спокойней? Не надейтесь! Никто не ходит по этой жизни прямыми дорогами. Ничто не даст вам безопасности и покоя! Каждый день – ищите новые тропы, прокладывайте новые пути. Вы слышите, что я говорю вам? Не покой я несу – но страх и откровение! Готовы ли вы их принять, ответствуйте мне, о дщери мои!

– Да, да, – одними губами выдыхает София. Кажется, она не забыла слова, слава богу. А грудь? Что там было про грудь? Черт с ней, с грудью! Но как он сказал: не покой, но страх и откровение! Не придуманную дорогу, а вечный поиск! Вот те слова, ради которых она приехала в Рим. Всего три недели назад ей казалось: она знает, чего хочет от жизни, знает свои планы, знает, что будет впереди, а теперь – словно кто-то протер ей глаза, вернул зрение, распахнул двери. В этой жизни не может быть никаких планов. В этой жизни каждый день – новое испытание, новое приключение.

София вот-вот заплачет, а охваченный сиянием человек на возвышении продолжает:

– Это тяжелая ноша, да. Я знаю, как вам нелегко. Я знаю – вам страшно. Вы спрашиваете себя – справлюсь ли я? Может быть, лучше и не пытаться? Отбросьте нерешительность, идите вперед, вооружившись твердым и несокрушимым намерением! И куда бы вы ни пошли – я буду с вами. Знайте: для того, кто идет своим путем, нет смерти – есть всего лишь трансформация нашей жизненной энергии. Я не умру, вы не умрете, нет! Наши сияющие тела сольются в едином экстазе с вечным светом иного мира!

София рыдает, она уже не разбирает слов, остается только голос, полный силы и любви, только божественная энергия. Она вливается в Софию, пронизывает все тело от макушки до пяток, стопы, голени, бедра, анус, влагалище, живот, грудь…

Да, грудь! Чуть было не проворонила: не забыть выпятить сиськи!

И София что есть силы выгибается, выпячивает бюст, чтобы божественное источающее свет существо обратило на нее внимание. Она хочет крикнуть: вот она я, я – твоя, возьми же меня, забери с собой, делай со мной что хочешь! – но в последний момент вспоминает: она все-таки актриса, надо держаться написанного текста. Какая там последняя реплика? Ах да:

– Смерть, смерть!

– Скажи мне, – говорит Ренато, – ты ведь все подстроил? И с котом, и с этим гениальным Бонфоном? Он был у тебя с самого начала в рукаве спрятан?

– Зачем тебе? – отвечает Сальваторе. – Все ведь получилось, правда?

– Получилось, да, – говорит Ренато. – Но, например, скажи: кошке кто голову резал? Ты сам? Лоренцо уговорил? Бонфон согласился? Бродягу нанял? Мне просто интересно.

– Какая разница? – отвечает Сальваторе. – Ты же знаешь, как делается кино. Когда Брандо на съемочной площадке трахнул в жопу Марию Шнайдер – Бертолуччи что, предупреждал Альберто Гримальди заранее?

– Ты меня пугаешь иногда, – говорит Ренато. – Я уже пятнадцать лет продюсирую фильмы ужасов, но почти всегда режиссеры – ну, такие ремесленники. Иногда им смешно, иногда – просто за деньги, иногда их прикалывает… но мы ведь снимаем развлекательное кино, по большому счету – сиськи-письки, ножи-булавки. Ты что, в самом деле серьезно к этому относишься?

– За кого ты меня принимаешь? – возмущенно говорит Сальваторе и, дождавшись, пока Ренато улыбнется, договаривает: – Серьезно ли я отношусь к тому, чем занимаюсь всю жизнь? Знаешь, если бы я относился к кино несерьезно, я бы чем-нибудь другим занялся.

Филипп Бонфон лежит в гостиничном номере. На полу – пустая бутылка “Jack Daniel’s”, в голове шумит, сна ни в одном глазу. Как-то я перестарался с кокаином, думает он, спуститься, что ли, в бар, еще выпить?

Но вылезать из постели не хочется. Сердце колотится в грудной клетке, тук-тук-тук. Как я сегодня сыграл, а? – думает Бонфон. – Может, надо было пойти в актеры? Впрочем, когда я начинал – кто мог подумать, что кино окажется тем, чем оказалось? Черно-белое, да еще немое… звезды все красавчики… нет, мне там совершенно нечего было делать.

А вот если бы родиться заново и начать все сначала – да, можно было бы попробовать. И был бы я не самым знаменитым мошенником, а мирового уровня кинозвездой. Ни тюрьмы, ни побегов, ни поддельных паспортов… А денег, может, даже больше было бы.

Вот черт, жизнь зря прошла!

Бонфон смеется. Это он пошутил. Жизнь была чертовски хороша! Как приятно было, пересчитывая деньги, понимать, что ты их не заработал – ты на них обманул!

У богов актеры и мошенники проходят по разным ведомствам, знает Бонфон. Актеры – всего-навсего лицедеи, а мошенники – полномочные представители Гермеса на этой земле. Так что все, пострадавшие от его афер, – это просто жертвы, которые он приносил богам. Они, эти жертвы, всегда были добровольцами, они были жадными дураками, потому и попадались, потому их и не жалко.

Жертвы – Гермесу, да. Бонфон, конечно, предпочел бы не богов, а богиню: светловолосую богиню, с огромной грудью, с призывно раздвинутыми ногами. Жаль, греки не удосужились сотворить богиню мошенничества и обмана. Ее признание он хотел бы заслужить.

А может, и придумали, просто об этом не рассказывали в гимназии.

Интересно, думает Бонфон, если бы его родители выжили – они бы им гордились? Кто их знает. У него самого нет детей – ни детей, ни наследников. Головы современной молодежи забиты идеями: Фрейд, Маркс и этот, как его?.. Маркузе. Или вот еще – великое искусство кино. Идеалисты.

Бонфон никогда не любил идеалистов. Отец всегда говорил: идеалисты погубят Россию. Так и получилось.

И потому – ни идей, ни детей, ни наследников. Даже жены никогда не было. Подружки – да, бывали, но и те ненадолго. Мошенничество – одинокая работа. Как священнослужение, как у монаха. Почти что целибат.

Кажется, Бонфон засыпает – и тут его будит стук в дверь.

– Войдите! – кричит он, и сердце снова тук-тук-тук о ребра.

Бонфон зажигает прикроватную лампу. На пороге – София. Блузка расстегнута почти до пупа, клешеные джинсы, туфли на высокой платформе…

– Ты – Бог, единый Вседержитель! – шепчет она, падая перед Бонфоном на колени. – Верую в Тебя!

Пакетик кокаина вываливается из выреза прямо на раскрытую мужскую ладонь.

– Боже мой, Боже, возьми меня! – кричит София. Вспышки кокаиновых оргазмов взрываются в мозгу, и между ними молниями проскальзывает единственная мысль: я трахаюсь с Богом.

God fucks me.

Бонфон судорожно занюхивает остатки кокаина прямо с бумажки – как в молодости, да, никаких кредиток и банкнот. Все получилось, черт, все получилось! Просто девка что надо, высокая, худая, сиськи большие – не то что шлюха, которую мне подкладывал Сальваторе.

Бонфон пронзает Софию насквозь, стонет и хрипит: