Месть палача - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Вальд cтр.№ 24

Но это было не самым великим унижением империи и православной церкви. Неоценимое значение для православной церкви имели реликвии, собранные за многие столетия: риза и пояс Богородицы, часть креста на котором был распят Иисус, мощи многих святых, а еще чудотворные иконы, о которых не только слагались легенды, но и сами они являли чудеса постоянно и во многих случаях.

Латиняне без малейших колебаний присвоили себе эти святости. Они даже не задумались о том, что платье и пояс Девы Марии считались «палладием» – залогом безопасности, который защищал Константинополь, подобно тому, как деревянная статуя Афины Паллады стояла на страже древней Трои.

Разве стоит удивляться тому, что мусульмане сейчас под стенами города святого Константина, а уж точнее – под стенами христианской Европы!

Никогда не простит православная церковь и каждый из византийцев этой кражи. Ни одному из латинян. Ни ныне живущему, ни еще не рожденному.

И все же. Справедливость Божья, его великое милосердие и любовь к ближнему…

Это было в душе Каллиста с первого дня рождения.

Патриарх подслеповато оглядел длинную стену конюшни и множество людей, укрывшихся в ее тени.

– Пойдем, мой добрый Феодосий. Воздадим должное защитнику нашему.

– Воля ваша, светлейший патриарх.

– Воля Божья, – по-стариковски вздохнул патриарх.

Множество народа встало на колени при приближении опального патриарха. На колено опустился и могучий странник, отложив в сторону свою увесистую палицу.

– Рука Господа нашего была твоею рукою, карающую разбойников, сын мой, – ласково сказал Каллист, широко освящая крестным знамением и этого пилигрима и всю свою паству. – Ты, как былинный герой Дигенис Акрит сокрушаешь врагов и спасаешь слабых…

Патриах вздохнул и сдвинул седые брови. Уместно ли он сравнил этого латинянина с популярным в Византии героем песен и легенд? Но тут же улыбка вновь появилась на синих губах старика. В конце концов, богатырь Дигенис Акрит не чистой византийской крови. Он был двоерожденным – сыном дочери византийского военачальника и сирийского правителя-эмира. А этот бедняк и вообще может быть от земли пахотной. Что от такого ждать? Сегодня он защищает православных, а завтра с той же палицей выйдет грабить их.

– Я – патриах Каллист. Для православных такой же папа, как и тот, кто для вас… в Риме.

Каллист еще желал сказать, что папа Римский во многом и даже в названии самого себя многим обязан византийскому влиянию. Ведь слово «папа» берет свое начало от греческого слова «паппас», то есть «отец». Так в ранней греческой церкви называли первых епископов, а позднее всех священнослужителей. Но нужно ли это простому бедняку в выцветшем хитоне, залатанном гиматии [76] и в селянской шляпе на голове. Ему, конечно же, нужно другое:

– Чего просишь за свою храбрость?

«Хотя бы голову поднял. Полезна в такую жару соломенная шляпа с широкими полями. Но за этими полями, ни глаз не увидеть, ни душу разглядеть», – раздраженно подумал патриарх, и все же в голос ласково добавил:

– Говорят, ты пролил кровь, защищая меня и мою паству. Проси же и воздастся тебе на земле, моей милостью, и на небесах волею Господа нашего.

Но пилигрим хранил молчание. Понимает ли он по-гречески? Или все не сложит в своей огромной голове свои просьбы и желания?

– Ваше святейшество!

От громкого крика патриарх Каллист вздрогнул и быстро повернулся. К нему, в сопровождении нескольких воинов, приближался взволнованный хозяин поместья Мелесий.

– Что-то произошло. Что же? Что? – испуганно за спиной прошептал лекарь.

Патриарх вновь обернулся ко все еще молчащему пилигриму и положил руку на его широкое плечо:

– Ты подумай. Подумай и приходи за наградой. «Всегда, по справедливости мы должны благодарить Бога за вас, братия…», – начал, но не окончил стих из Второго послания к фессалоникийцам, Каллист. – Суета мирская… Ох, суета…

Патриарх перекрестил паству и поспешил на встречу к спешащему Мелисию.

– Говори, мой дорогой друг. Что за беды и напасть исказили твое лицо?

Едва отдышавшись, и вытерев ладонью пот с раскрасневшегося лица, хозяин икоса сказал:

– Только что прибыли мои люди. Они осматривали подходы к дому. Много новостей.

Патриарх оглянулся, и, увидев множество встревоженных взглядов, направленный на него, взял Мелесия под локоть:

– Пойдем. В прохладе твоей гостиной будет лучше слышно. Да и мыслить будет лучше.

* * *

Странно обряжается Мелесий. Сегодня он встречал, спешащего укрыться в его доме, опального патриарха в привычном для богатого византийца шелковом хитоне, подпоясанном роскошным, шитым золотом, поясом. Но при этом на ногах его были широкие турецкие шальвары, ниспадающие на венецианские мягкие сапожки, отороченные мехом. Сейчас на нем доспехи и оружие воина: греческий колпак [77] , итальянский нагрудник, одетый поверх сирийской кольчуги, разрезная кожаная юбка с металлическими накладками, как у всадников тюрков, и от них же, кривой меч, удобный в конном бою.

С первого взгляда и не определишь кто перед тобой – умный и расчетливый византиец, или удачливый в торговле венецианец, или грозный в бою турок. Кто он – сын изворотливого Пеландрия? Византиец, серб, турок?

Нет. Мелесий, выплавленный в горне постоянных войн и бед человечек проклятого века, металл, смешанный с золой, травинка, гнущаяся в ту сторону, в которую дует ветер. Чего ожидать от того, кто живет на перекрестке, на котором беспрерывно шагают враждующие армии. От того, кто не убирает стол и оружие, в ожидании то ли друзей, то ли врагов. Можно ли на такого положиться? Стоит ли доверять свою, и жизнь многих? Жизнь, которая стоит целого царства и она же, которая не стоит и медной монеты?

– Тащите его сюда.

По велению Мелесия к ногам, удобно расположившегося на софе патриарха рухнул окровавленный бродяга.

– Это разбойник. Один из тех, кто напал на ваше святейшество. Мои разведчики схватили его, убив еще троих. Он из пограничных отрядов. Этим дьяволам болгарский царь Шишман уже давно не платит. Вот они и разбойничают вместе с татарами, которых также нанял Иван-Александр, и которым также задолжал за полгода. С татарами понятно. Но вот вопрос – знали ли православные болгары, что подняли руку на христианского первосвященника? И вот он ответ – знали!

– О, Господи милосердный, за что нам бесконечные испытания? – тяжко вздохнул патриарх. – Осталось что-либо святого в душах человеческих?

Мелесий усмехнулся:

– Этот разбойник клянется, что ни за чтобы не напал на патриарха православного. Но… – хозяин икоса выдержал долгую и мучительную паузу. – Низложенный патриарх объявлен в Константинополе предателем государства и… веры! Более того. Люди из Константинополя дали задаток предводителю этих разбойников за поимку бывшего патриарха Каллиста. Теперь вокруг моего икоса собираются стаи этих диких собак, чтобы получить обещанное золото. Мы окружены.