Реакция Путина. Что такое хорошо и что такое плохо - читать онлайн книгу. Автор: Олег Кашин cтр.№ 9

И когда кто-нибудь сядет писать учебник по пиару для российских специалистов, пусть он, можно даже без ссылки на меня, впишет в этот учебник главный закон русского пиара, который должен звучать примерно так: пиар в России — как правило, дорогостоящее и всегда бессмысленное приложение или к административному ресурсу, или к вбросам на выборах, или к полицейскому террору, или еще к чему-нибудь из этого ряда. Возможность повлиять на что угодно с помощью воздействия на общественное мнение в России не доказана и вряд ли существует.

Обещаю, если такой учебник будет написан, купить его на собственные деньги и взять у автора автограф.

Кусок асфальта влетает в сверкающее стекло, дребезги, грохот, воет сигнализация, нарядный манекен препотешно заваливается кверху ногами. Началось! Наверное, надо позвонить в полицию, но полиция не приедет — посмотрите, полицейский на углу любуется разбитыми витринами, ему это нравится, он доволен.

Кто обычно бьет витрины? Хулиганы всякие. Либо просто гопники, либо хулиганы идеологизированные, анархисты всякие, экстремисты и все такое прочее. Мы к этому так привыкли, что сейчас даже не замечаем — эти витрины разбивает сам Путин. Впрочем, это его витрины, и он, конечно, волен делать с ними что хочет.

Те, кого принято называть системными либералами, были любимой витриной путинского Кремля. За сверкающей стеклянной поверхностью, в полумраке, бутырские врачи добивали Магнитского, академик Кадыров кормил питомцев своего домашнего зоопарка странным мясом, какого не бывает в магазинах, нашист Колючий ласкал свою верную арматуру, генерал Маркин, покусывая карандаш, сочинял очередной издевательский пресс-релиз — но то в полумраке, а на виду все выглядело даже симпатично. Урбанисты и медиааналитики, модернизаторы и теоретики экономики, умеренные политические комментаторы и ироничные пользователи социальных сетей. Сидели за стеклом, наслаждались жизнью, а тут раз — стекло разбивается.

Бегство Сергея Гуриева — своего рода жемчужина среди разбитых витрин. Колумнист «Форбса» пишет о случившемся, что «ни процесс Pussy Riot, ни «болотное дело», ни сиротский закон, ни закон об «иностранных агентах», ни разгром Левада-центра, ни отказ от амнистии предпринимателей не оставляли ощущения конца», и это выглядит довольно издевательски; чтобы считать невозвращение экономиста из отпуска большей трагедией, чем тюрьму для двух десятков ни в чем не виноватых людей, нужно быть, мягко говоря, эстетом, но и такого эстета понять можно — его мир рушится вместе с разбиваемыми витринами.

И пусть рушится, конечно. Пусть сверкающие стекла разбиваются и дальше. Пусть вслед за ветераном «открытого правительства» Гуриевым уедет весь совет по правам человека при президенте, благодаря которому Кремль не первый год поддерживает иллюзию обратной связи с гражданским обществом. Пусть зазвучит веселый шансон на волне «Эха Москвы». Пусть московский департамент культуры отдадут «Уралвагонзаводу», и чтоб в парке Горького обязательно устроили танковый полигон. Пусть фонд «Федерация» станет монопольным благотворителем, чтобы кроме него никаких фондов. Список можно продолжать, главное — пусть Гуриев будет не последней потерей «приличной» части системного истеблишмента.

Если уж сами они добровольно к лету 2013 года не решились послать к черту путинский Кремль — что ж, пускай Кремль шлет их к черту сам. Интонационно разница, конечно, есть, но на выходе то же самое — конец противоестественному альянсу «приличных людей» и путинского Кремля. Кто уйдет последний, тот выключит за собой свет, и когда Путин останется наедине с профессором Бурматовым — посмотрим, каково ему будет.

Плохая новость, правда, состоит в том, что такого не будет, конечно, никогда. Запас «приличных людей» в России неиссякаем, и еще долго, даже когда сто колумнистов отпишутся об очередной точке невозврата, обязательно кто-нибудь будет выходить и говорить, что надо быть реалистами, что малые дела — тоже дела, а у власти есть как плохие, так и хорошие черты. А если вдруг каким-нибудь чудом запас приличных людей закончится — за границей всегда есть настоятели Кентерберийских соборов, готовые в трудную минуту поработать приличными людьми в России.

И когда дефицит системных либералов станет критическим, обязательно найдется какой-нибудь Ларри Кинг — тем более что он уже нашелся.

Когда на суде по «Кировлесу» обвинение садится в лужу, когда губернатор Белых, даром что свидетель обвинения, доказывает, что Навальный ни в чем не виноват, а директора лесхозов ведут себя в лучшем случае как чеховские злоумышленники — я, конечно, радуюсь, но прекрасно при этом понимаю, что никакой связи между ходом процесса и будущим приговором в действительности нет, и воспринимать неудачи прокуроров как знак неизбежного оправдания, конечно, наивно. Такие приговоры пишутся не в судах, и если вятский лес сам, шелестя кронами, придет в суд и скажет, что Навальный должен быть оправдан — даже в этом случае судья, конечно, не впишет мнение леса в протокол и останется при своем. Спорить о приговоре можно только в том смысле, посадят ли Навального или же все-таки дадут парализующий условный срок, чтобы не митинговал, не выдвигался и вообще ничего не делал, иначе тюрьма.

Тюрьма для Навального — я даже знаю его доброжелателей, которым кажется, что для политического лидера нет ничего плохого в том, чтобы посидеть. Это добавляет популярности, придает политического веса, вон Мандела сидел, и что с ним потом стало. Ну, понятный набор аргументов. Понятный и глупый, конечно, потому что Мандела сидел в Южной Африке, а там вообще все не как у нас. В России сидел Варлам Шаламов, и уж его-то судьбы я Навальному не желаю, не надо ему сидеть, тюрьма — это плохо.

Как бы оптимистически ни выглядел сейчас вятский процесс — кажется, Навальному желают тюрьмы. Желает Путин, желает Бастрыкин, и, может быть даже, желают и какие-нибудь соратники, которым сегодня грустно и скучно в его тени. Паровоз Навального мчится в сторону мордовских (в лучшем случае мордовских) колоний, но ему, повторю, туда не надо, и это тот случай, когда у политического лидера есть моральное право пойти на сделку с тем режимом, которому он противостоит. Маркин, кстати, намекал в «Известиях», что такая сделка возможна.

И давайте я сейчас выступлю посредником между Навальным и начальством Маркина и предложу, очевидно, оптимальную сделку. Давайте так: вы не сажаете, а еще лучше — оправдываете Навального, а он за это идет вам навстречу и делает вам настоящий подарок.

Пускай таким подарком станет роспуск Координационного совета оппозиции. Власть же, судя по ее поведению, много думает о Координационном совете. Власть мочит его в своих пропагандистских органах, власть посадила Гаскарова с формулировкой «избрался в Координационный совет», власть затравила Адагамова — стала бы она вообще о нем думать, если бы не Координационный совет. Наконец, сейчас власть забрала из Координационного совета своего Каца — и, наверное, впереди у власти еще много идей по поводу того, как побороть Координационный совет.

Так давайте отдадим ей его весь в обмен на закрытие кировского дела. Пусть нам скажут по телевизору, что Координационный совет потерпел окончательное поражение и что его больше нет, пусть нашисты выведут в топ твиттера какой-нибудь радостный хэштег, пусть Максим Соколов напишет колонку, в которой проведет параллель между роспуском Координационного совета и какой-нибудь ситуацией из античных комедий, пусть Песков скажет, что, мол, видите какая у нас оппозиция — у нее даже Координационного совета нет, пусть в парке Горького пройдет флэшмоб «Мне нравится СК, а не наоборот». Власть, согласись: такая сделка для тебя была бы крайне выгодна. Тебе ведь так не нравился этот Координационный совет, ты так с ним боролась, что в какой-то момент он стал похож на человека-невидимку, видного только благодаря костюму, тобою же, власть, на него надетому. Черт, чем больше я говорю об этой сделке, тем больше она самому мне нравится.