Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 104

Коммерческие связи между Москвой и США в 1919 г. налаживались весьма плодотворно. Группа американских промышленников образовала компанию «Америкен-Рашен Синдикат инк.» с целью установления деловых контактов с Россией (по «совпадению», компания разместилась все по тому же адресу, Бродвей-120). А финансирование компании взяла на себя банковская корпорация «Гугенгейм Бразерс» (тоже Бродвей-120). Как установили последующие слушания в подкомитете Сената США по внешним связям, «Совбюро» в 1919 г. заключило контракты на 26 млн. долларов. Из них контракт на 3 млн. (на поставку машин) руководитель «Совбюро» Мартенс отдал своей фирме «Вайнберг и Познер», заказ на 10 млн. получили чикагские производители мясных консервов «Моррис и Ко» (родственник Моррисов Свифт находился в это время в России, в составе миссии Красного Креста).

В деле налаживания контактов с Западом обнаруживается еще один наш «знакомый», Гомберг. Да не один, а с родственниками. Сам бывший литагент Троцкого и секретарь миссии Красного Креста Александр Гомберг после выполнения этой работы быстро пошел «в гору», стал доверенным лицом «Чейз Нэншл банка» в Нью-Йорке. Но периодически появлялся и в Советской России, сотрудничал с Радеком, Зиновьевым, Бухариным. Его брат Сергей Гомберг (Зорин) стал референтом у Зиновьева, впоследствии возвысился до члена ЦК. Третий братец, Вениамин Гомберг, стал руководителем Русско-Германской торговой компании, а позже возглавил Всесоюзный химический синдикат [139].

Важным перекрестком советско-западных связей и махинаций оставалась Скандинавия. В Стокгольме действовал все тот же Ашберг. Широко развернулся и Абрам Животовский. Согласно документам Госдепартамента США и американской разведки, он создал синдикат, куда вошли и другие банкиры, эмигрировавшие из России. Хозяева тех банков, через которые раньше шло финансирование революции. Денисов из Сибирского банка, Каменка из Азовско-Донского, Давидов из Банка внешней торговли. Вошел и Григорий Бененсон, бывший президент Русско-Английского банка (в совете директоров которого состоял и министр иностранных дел Англии лорд Бальфур). Западные разведки отмечали, что дядя Троцкого через курьеров получает крупные суммы из Советской России. А германский посол в Швеции сообщал в Берлин, что Животовский располагает конфиденциальной информацией «из ближайшего окружения Ленина».

Вы можете спросить — но как же «мировая революция»? А одно другому не мешало. Ленин, например, рассматривал расширение контактов с Западом именно с той точки зрения, что это создаст условия для распространения советской пропаганды. По донесению германской разведки, он «в очень тесном кругу выражал надежду, что на пути воссоединения со странами Антанты, установления дипломатических и торговых отношений и с помощью своих агентов ему удастся революционизировать эти страны точно так же, как была революционизирована Германия». Владимир Ильич не терял оптимизма и относительно Германии. Полагал, что тяжелые условия мира, которые предъявили ей победители, вызовут возмущение народа. А послевоенные экономические трудности будут способствовать нагнетанию недовольства — вот и назреет опять «революционная ситуация».

Чтобы не упустить ее и нацелить в нужном направлении, было решено создать в Берлине постоянную резидентуру Коминтерна. Ее руководителем стал Яков Самуэлович Рейх. Как он вспоминал впоследствии, задачу ему ставил сам Ленин: «Вы должны ехать в Германию… Ставить работу Коминтерна надо именно на Западе, и прежде всего в Германии». Кроме партийной и государственной существовала еще одна, секретная касса Ленина, которой он распоряжался лично, ни перед кем не отчитываясь, а заведовал ею Ганецкий. Тот же самый особо доверенный казначей, который ранее занимался прокачкой денег через Швецию. И из этой секретной кассы пошло финансирование зарубежных операций.

Рейх вспоминал: «Я знал Ганецкого уже много лет, и он меня принял как старого знакомого товарища. Выдал 1 миллион рублей в валюте — немецкой и шведской. Затем он повел меня в кладовую секретной партийной кассы… Повсюду золото и драгоценности: драгоценные камни, вынутые из оправы, лежали кучками на полках, кто-то явно пытался сортировать и бросил. В ящике около входа полно колец. В других золотая оправа, из которой уже вынуты камни. Ганецкий обвел фонарем вокруг и, улыбаясь, сказал: «Выбирайте!» Потом он объяснил, что это все драгоценности, отобранные ЧК у частных лиц… «Все это — добыто капиталистами путем ограбления народа, — теперь должно быть употреблено на дело экспроприации экспроприаторов» — так будто бы сказал Ленин. Мне было очень неловко отбирать: как производить оценку? Ведь я в камнях ничего не понимаю. «А я, думаете, понимаю больше? — ответил Ганецкий, — Сюда попадают только те, кому Ильич доверяет. Отбирайте на глаз, сколько считаете нужным. Ильич написал, чтобы вы взяли побольше». Я стал накладывать, и Ганецкий все приговаривал: берите больше — и советовал в Германии продавать не сразу, а по мере потребности… Наложил полный чемодан камнями, — золото не брал, громоздко. Никакой расписки на камни у меня не спрашивали — на валюту, конечно, расписку я выдал…»

Впрочем, надо учитывать и другую сторону международных операций. Не все в советском руководстве в полной мере разделяли взгляды Ленина. Сталин соглашался с ним. Но главной задачей видел победу внутри страны, а «импорту» революции отводил второстепенное значение. А Троцкий, Зиновьев и ряд других видных большевиков выдвигали «мировую революцию» на первый план, объявляли ее сверхзадачей. Однако можно усомниться, что в данный период они действительно стремились разжечь ее и искренне прилагали усилия в данном направлении. Если уж на то пошло, то прорваться в Венгрию и Германию советским войскам помешала не только Белая гвардия. Помешали и некоторые шаги Льва Давидовича. Например, он внезапно объявил врагом Махно, который воевал в союзе с красными, получил звание комбрига, даже помог ликвидировать мятеж Григорьева. Но Троцкий объявил Махно вне закона, приказал расстрелять его представителей при красных войсках и начать боевые действия против его отрядов. А в результате на Украине разгорелось восстание, разрушившее тылы группировки, наступавшей на Карпаты.

Правда, Лев Давидович с проектами «перманентной революции» не унимался. И когда стало ясно, что в Венгрии все кончено, выдвинул другой вариант. В августе 1919 г. подал в ЦК секретную записку с предложением сформировать на Южном Урале конный корпус в 30–40 тыс. сабель и бросить его через Афганистан на Индию — вызвать там революционный взрыв и лишить Англию ее лучшей колонии. А дальше, глядишь, и по всей Азии заполыхает [78]. Но стоит ли объяснять эту идею стремлением к «мировой революции»? План-то был заведомо гибельным. И, между прочим, очень напоминал подлянку Наполеона, на которую он «купил» недалекого Павла I. Уговорил бросить массы казаков на Индию, рассчитывая, что они погибнут в пустынях и горах, и Россия будет ослаблена перед столкновением с французами. Точно так же реализация плана Троцкого никакой революции в Индии, разумеется, не вызвала бы. Конница туда попросту не дошла бы. Зато подобная операция способствовала бы решению «казачьей проблемы» — сами погибнут, и расстреливать не надо. А Советская Россия потеряла бы лучшую конницу, главную ударную силу. Что позволило бы затянуть гражданскую войну, приостановить наступление на Сибирь и закрепить разделение России на части. Но против идеи Троцкого выступили вместе и красные военачальники патриотического крыла типа Фрунзе, и старые генштабисты. А потом началось наступление Деникина на Москву и заставило забыть про «индийский проект».