Кому нужна ревизия истории? Старые и новые споры о причинах Первой мировой войны - читать онлайн книгу. Автор: Миле Белаяц cтр.№ 55

Выйдя от Гизля и присоединившись к министрам, которые ждали его в президиуме правительства, расположенном в доме Ристича, Пашич всем, кроме Стояна Протича, объявил, что надежды больше нет и дело решено. На затянувшемся до 19 часов и третьем по счету в тот день заседании кабинета было решено приступить к эвакуации правительства и созвать в Нише заседание скупщины [377] . Как следует из записок военного министра Стефановича, по возвращении в свое ведомство он вместе с полковником Крстой Смиляничем в 19.00 составил приказ о мобилизации [378] . Затем до 22.00 готовились распоряжения о формировании Верховного командования и его отправке в Крагуевац. Из военных документов следует, что в 21.00 отдан приказ о мобилизации, подлежащий исполнению на следующий день [379] . Об этом в 22.00 свое правительство немедленно проинформировал британский посланник Крекенторп [380] . Газеты опубликовали сообщение правительства и объявление мобилизации 26 или 27 июля 1914 г., как, например, «Политика».

Если дальше следовать логике Раухенштайнера и Кларка, согласно которой Сербия, зная заранее, что ее ответ будет отвергнут, начала мобилизацию до его вручения, тогда и австро-венгерское правительство, осознающее неприемлемость собственных требований, тоже заранее составило письмо, в котором отвергался сербский ответ. Посланник заранее, до получения ответа, погрузил свой багаж на корабль до Земуна, а австро-венгерский генштаб отдал приказ о мобилизации 25 июля в 21.23. Что самое любопытное, так это то, что правительство предоставило право принятия решения по столь важному вопросу одному человеку – генералу барону Владимиру Гизлю. В Вене не сочли нужным даже ознакомиться с ответом. Тем более не могло быть и речи о том, чтобы изучить документ и принять на его основе взвешенное решение. За начальство все это сделал посланник в Белграде.

Разумеется, ни один посол, какой бы крупной личностью он ни был, не мог бы принять столь значительное по своим последствиям решение, не располагая точными инструкциями. Обратимся к работе А. Митровича, чтобы познакомиться с тем, как германский посланник в Белграде фон Гризингер (v. Griesinger) описывал реакцию дипломатического корпуса на сербский ответ: «После спокойного и подробного рассмотрения сербского ответа мы с собравшимися у меня коллегами пришли к единому мнению, что барон Гизль отправился в путь с излишней поспешностью. Всем нам показалось, что Сербия сделала очень большой шаг навстречу требованиям, и срок, в течение которого наш коллега изучил врученный ему ответ, несоразмерно краток. Все мы сошлись во мнении, что каждому из нас потребовалось бы более продолжительное время. Поэтому мы пришли к выводу, что он заранее имел предписание отбыть, если ультиматум не будет, так сказать, безропотно проглочен. Тем временем сербский ответ был опубликован, и все мы утвердились в своем мнении [относительно отъезда Гизля]» [381] .

Макс Хэстингс утверждает, что В. Гизль действительно 7 июля накануне возвращения в Белград получил от Берхтольда точное наставление: «Как бы сербы ни отреагировали на ультиматум [над которым именно в тот момент шла работа], вы должны разорвать отношения, дабы война могла начаться» [382] .

Любопытно, что и Кристофер Кларк, о книге которого речь пойдет в следующей главе, признает, что ультиматум был сформулирован таким образом, чтобы его не смогли принять, а Гизль получил наказ отвергнуть любой сербский ответ безотносительно его содержания [383] .

Действительно, имеется более чем достаточно первостепенных источников, свидетельствующих о том, что принятие окончательного решения о начале войны состоялось 15 июля. Главные действующие лица открыто обсуждали друг с другом меры «прикрытия» собственных истинных намерений. Для Германии не было тайной, что готовится неприемлемый ультиматум [384] .

Тем не менее Иоахим Ремак высказывает спекулятивное предположение, будто Сербия, несмотря ни на какие австрийские планы начать войну, могла предотвратить ее, если бы полностью согласилась с требованиями ультиматума: «Если бы Белград не рассчитывал на создание Великой Сербии, он смог бы найти выход после предъявления австрийского ультиматума. Приняв его in toto, Пашич бы нарушил все австрийские планы» [385] . Как будто американскому историку неизвестно, что имелся вариант и на этот случай. Его разработал для Балльплатца советник и по совместительству профессор Венского университета Гольд фон Фернек: «Если Сербия примет все наши требования без возражений, мы могли бы отвергнуть ее ответ на том основании, что она не уложилась в срок, отведенный для подтверждения выполнения всех требований, которые следовало выполнить “сразу” и “со всей возможной поспешностью”, а также ввиду того, что она нас об этом, как, например, о роспуске «Народной одбраны», не “известила безотлагательно”» [386] .