Маргарет Тэтчер - читать онлайн книгу. Автор: Жан Луи Тьерио cтр.№ 15

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Маргарет Тэтчер | Автор книги - Жан Луи Тьерио

Cтраница 15
читать онлайн книги бесплатно

Но что, несомненно, оставило в ее душе глубокий след, так это чувство экономии, возведенной в ранг главной добродетели, — еще одно наследие методизма. Хотя семья Робертсов жила в относительном достатке, в доме экономили на всем: никогда никакого алкоголя, только для гостей, да и для них спиртные напитки стали подавать только после войны. Одежду носили только сшитую своими руками, простую, без малейшего намека на украшения, ибо она должна быть практичной, удобной и ноской. «Не смотрите во все глаза на дешевую шубу, ведь драповое пальто хорошего покроя может оказаться гораздо более выгодной покупкой», — говорили в семье. «Главным правилом поведения родителей было найти вещи наилучшего качества, соответствовавшие их доходам». В конце 1930-х годов многие представители среднего класса обзаводились машинами, в семействе Робертсов об этом и речи не было, ведь это излишний расход на предмет роскоши. По правде говоря, мистер Робертс был первостатейным скрягой, и его скупость граничила со скопидомством. Простой пример: он требовал, чтобы домочадцы не выбрасывали обрывки веревок, а использовали их по второму и третьему разу. Если ко всему присовокупить лишения, связанные с войной, легко можно себе представить, в какой неприятной атмосфере всеобщей скупости прошли юные годы Маргарет. Она и сама рассказывала, как завидовала девочкам и девушкам-католичкам, их белым платьицам для первого причастия, их красивым разноцветным лентам, мальчикам из хора в красных стихарях, ведь это был другой, яркий мир, так резко контрастировавший с монотонным и тусклым миром лавки и ее дома, где никогда не было модных вещей и безделушек.

Конечно, теперь Маргарет может писать, что «это было трудно, но справедливо», хотя тогда мечтала об ином. Она признает, что пять церковных служб по воскресеньям было многовато. В особенности когда она открыла для себя новый мир: Лондон и его чары. Описание своего пребывания в столице у достопочтенного господина Скиннера, друга отца, можно отнести к числу самых волнующих воспоминаний ее юности. При чтении их ощущаешь ту свинцовую тяжесть, что угнетала нашу маленькую провинциалку из скучного городишки Средней Англии: «Самым главным событием в первые годы моей жизни, вероятно, была поездка в Лондон, когда мне исполнилось 12 лет <…>. Мое первое впечатление было совершенно невероятным. Лондон очаровал меня <…>. На городе лежал блеск столицы империи и столицы торговли. Впервые в жизни я увидела иностранцев, на некоторых из них были традиционные одеяния народов Индии и Африки <…>. Лондонские здания производили поразительное впечатление еще по одной причине: почерневшие от сажи, они поражали своей мрачноватой роскошью, постоянно напоминая мне о том, что я нахожусь в центре мира». Маргарет проделала путь «идеального туриста», посетив самые знаменитые места столицы и увидев Трафальгар-сквер и стаи тамошних голубей, Букингемский дворец, собор Святого Павла, где когда-то вел службы Сэмюэл Уэсли, Вестминстерский дворец, Биг-Бен, Тауэр, Уайтхолл, квартал, где расположены министерства. Она пишет: «Оказавшись на Даунинг-стрит, я, в отличие от Гарольда Вильсона [52] , не имела предчувствия, что однажды мне выпадет честь сфотографироваться у подъезда дома № 10». Далее она добавляет: «Восторг мой достиг пика во время посещения Кэтфорд-театра в Льюишеме, где мы посмотрели знаменитую оперетту Зигмунда Ромберга „Песнь пустыни“. Я оказалась в каком-то ином мире, я была покорена, как была покорена дерзким героем Рэда Шедоу героиня оперетты <…>. Этот спектакль подарил мне ощущение того, что Талейран называл „радостью жизни“».

Разумеется, возвращение в Грантем было грустным. Надо было найти какую-то отдушину, которая позволяла бы ее мыслям витать подальше от бакалейной лавки и запахов провианта. Прежде всего этой отдушиной станет поэзия, которой Маргарет, по ее признанию, увлеклась довольно рано. Разумеется, поэмы и стихи, которые она ценит, весьма невинны и окрашены суровым чувством долга и превосходства, коими отмечено стихотворение Лонгфелло, предваряющее эту книгу как эпиграф. Примерно те же чувства выражены и в стихотворении Киплинга «Стипендиаты», где красной нитью проходит мысль о том, что «они побывали далеко и многому научились, и многое из того, чему научились, охотно бы забыли, но теперь они вернулись, и мир, обязанный им многим, многое им должен».

Маргарет сохранит большую любовь к поэзии. Под рукой у нее всегда будет антология «Оксфордская книга английской поэзии», из которой она знала наизусть множество отрывков и часто использовала их в своих речах.

В конце 1930-х годов в Грантем проникло кино, и именно оно скрасило жизнь Маргарет. Несмотря на то, что ее родители довольно холодно и даже настороженно относились к фильмам, окрашенным «розовой водой», Маргарет создала себе воображаемый мир, чуть менее холодный, чуть более гламурный, чем тот, что окружал ее в реальной жизни. «Я стала пленницей романтического мира Голливуда», — вспоминает она. За девять пенсов она любила погружаться в полумрак кинозала, смотреть выпуски новостей перед тем, как ее захватит художественный фильм, выбор коего всегда должен был быть одобрен ее родителями: «Четыре белых пера», превозносивший приключения в период колониальных войн; «Красный первоцвет», навсегда излечивший Маргарет от колдовских чар Великой французской революции, по поводу которой, кстати, у нее изначально не было особых иллюзий; «Мистер Смит в сенате», окончательно убедивший ее в том, что политика — дело серьезное; «Ниночка», в котором она с радостью наблюдала за тем, как божественная Грета Гарбо высмеивала большевиков. В особенности же она любила фильм «Унесенные ветром», считала его самым лучшим фильмом в истории кино, восхищаясь очаровательным легкомыслием Вивьен Ли и колдовской улыбкой Кларка Гейбла.

С отцом на дорогах политики и войны

С середины 1920-х годов Альфред Робертс стал участвовать в делах городского управления. Это было вполне логичное следствие как его методистских убеждений и жизненных ценностей, среди коих не последнее место занимал долг служения общественному благу, так и обретенного им нового статуса преуспевающего коммерсанта. В 1923 году он был избран членом торговой палаты; в 1927 году стал муниципальным советником, представляющим приход Святого Вульфрана; в 1943-м был избран олдерменом и мировым судьей; наконец, в 1945–1946 годах он стал мэром Грантема, а потом опять стал старшим муниципальным советником и занимал этот пост вплоть до 1952 года [53] . Кроме выборных должностей он был также председателем гражданского суда, председателем клуба «Ротари», то есть клуба деловых людей, президентом совета управления сберегательной кассы, председателем правления классической школы, во время войны стал начальником службы гражданской обороны; короче говоря, должностей он занимал столько, что в одной газете на него даже была помещена карикатура, где он изображен утром перед рядом шляп колеблющимся, к какой же из них, олицетворяющих одну из должностей, протянуть руку.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию