Жасминовые ночи - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Грегсон cтр.№ 80

– Вопросы есть?

– Сколько дней это продлится, по вашим оценкам?

– Надеюсь, эта миссия будет короткой, – ответил Бингли. – Несколько дней, и все. Но может и затянуться. – Он обвел взглядом ряды усталых парней. – Если Роммель сумеет прорвать нашу линию обороны и захватит Египет, он получит превосходную площадку для новых атак в Средиземноморском регионе. Если мы его остановим, думаю, у нас будет очень хороший шанс закончить эту войну.

– Благодарю вас, сэр. Мы приложим все силы, – сказал Дом, когда брифинг подошел к концу.

Когда они шли в клуб-столовую, Бингли сообщил по секрету Дому, что до него дошли тревожные слухи, будто у некоторых «Киттихауков» встречается эксплуатационный изъян – у них неожиданно открывается система подачи кислорода, а иногда она забивается песком. Еще он сказал, что у них осталось только десять исправных «Спитфайров», шесть из них на передовой, а у двух уже заканчивается срок эксплуатации.

Когда он спросил у Дома, готов ли он лететь с ним и забрать из ремонта «Спит», Дом сразу согласился. Он был готов на что угодно, лишь бы отвлечься от невеселых мыслей.

На бетонном шоссе их ждал еще один красивый автомобиль. Зафер Озан сообщил Сабе, что это «Роллс Бентли» 1934 года, с алюминиевым корпусом, очень редкая модель, и пухлой рукой погладил элегантный изгиб крыла машины. Он предложил сначала совершить краткую экскурсию по Стамбулу, а потом поехать в Арнавуткёй – это в семи милях от города по живописной дороге.

Уже темнело. Золотой Рог окрасился в цвета заката. Саба смотрела с заднего сиденья «Бентли» на качавшиеся на волнах лодки, на мечети, дворцы, затейливые деревянные дома, и ей казалось, что все это – странные галлюцинации.

Они проехали мимо крепостных стен, и машина замедлила ход, объезжая многочисленные ямы на разбитой дороге. Две женщины чистили овощи на полутемной улице, их окружили тощие кошки; старик торговал под керосиновой лампой кунжутными лепешками.

В центре Стамбула Сабу поразили элегантность и западный облик горожан: мужчины были в строгих темных костюмах и белых рубашках, женщины в модных шляпках и шелковых чулках. Она-то ожидала увидеть толпы бесхитростных людей вроде Тансу, а тут прохожие были одеты лучше и дороже, чем на улицах Кардиффа. Озан с улыбкой наблюдал за ее реакцией.

– Ну, каков будет твой вердикт? Что скажешь о нашем городе?

– Тут красиво, – тихо ответила она, думая про себя: «Только не волнуйся, только не волнуйся». Ведь она приехала в мир ее отца и внутренне не была готова к такому потрясению. За окнами автомобиля она видела мужчин с такой же горделивой осанкой, с таким же пронзительным взглядом черных глаз. Когда они смотрели на нее, она внутренне съеживалась, словно это отец увидел ее здесь и готов взорваться от негодования.

Они снова вернулись к Босфору и поехали вдоль берега. Высоко в небе светила яркая луна; она плыла впереди них, иногда скрываясь в кронах деревьев, и лила свой свет на воды Босфора и спящие берега.

Озан сказал, что его дом в Арнавуткёй был реликтом из той прежней жизни. В 1923 году, когда Турция стала республикой, из страны были изгнаны все члены османской имперской династии – сыновья и дочери султана, их супруги, дети. Многие из богатых соседей семьи Озана бежали в Ниццу, Бейрут, Египет. Его родственник – Озан сообщил это, гордо скривив губы, как делал всегда, когда хвастал, – женился на девушке из египетской королевской семьи, поэтому некоторым людям, в том числе и его отцу, позволили остаться в Египте и вести там бизнес. Саба не знала, верить ему или нет, но одно ей было ясно: Озан был из тех, кто очень любит аудиторию, слушателей, и теперь эта роль выпала ей.

…Сабу разбудило деликатное прикосновение к ее руке.

– Мы приехали, – сообщил Озан. – Вот мой летний дом.

Она выглянула из машины и увидела самый красивый дом, какие ей доводилось встречать в своей жизни; он показался волшебным кораблем из детской сказки или резной деревянной шкатулкой. Особняк стоял прямо у воды, купаясь в серебристом лунном свете, и в его высоких окнах отражалось море. Свет и тени ритмично чередовались на бесчисленных балкончиках, карнизах и башенках. Стены были покрыты затейливой резьбой.

В ночном воздухе пахло жасмином, лимоном и чуть-чуть морем, терпким и соленым. Озан вышел из «Бентли», вдохнул полной грудью и развязал галстук.

– Красиво, правда? – Он довольно хмыкнул. – Такие дома, – сообщил он, – стамбульцы называют «яли»; они очень дорогие, потому что расположены прямо на берегу Босфора. Вон там, под большим балконом, – он махнул рукой в сторону воды, – пришвартованы мои лодки.

Он сказал, что она проведет здесь два дня, а потом переедет в номер отеля «Бююк Лондра», это рядом с клубом, где она будет репетировать.

– Но сегодня не думай об этом. – Он видел, как она позевывала украдкой, прикрывая рот ладонью. – Сегодня тебе следует хорошенько выспаться – мы приготовили для тебя одну из передних комнат, где ты сможешь слушать плеск волн.

Лейла встретила их в мраморном холле. Ее лицо озарилось светом при виде супруга, и, хотя она не поцеловала его, а лишь ласково положила ему на плечо ладонь, атмосфера между ними была заряжена током. У трех малышей, выглядывавших из-за ее юбки, были черные глаза Озана, обрамленные густыми ресницами, и крупные отцовские носы. Робко улыбнувшись Сабе, они бросились обнимать отца.

– Мисс Таркан, для меня большое удовольствие снова встретиться с вами, – сказала Лейла, протягивая ей прохладную руку. – Надеюсь, что вам у нас понравится. Мой супруг, – она направила в его сторону лукавый взгляд, – говорит, что он намерен сделать из вас звезду.

На следующее утро Лейла показала ей сад и дом. В эти минуты Сабе ужасно хотелось поделиться увиденным с матерью, во многом такой непредсказуемой, но постоянной в своей страстной, тоскливой любви к роскоши. «Невероятно! – бормотала бы она, разглядывая роскошный дом, который, казалось, плыл в это утро по спокойным волнам. – Ой, ради бога – ты только взгляни на это!» – восхитилась бы она при виде нежного мрамора в холле. Саба, вбирая в себя впечатления от этого дома, от его освещенных солнцем ковров, изысканных стен и распахнутых над морем окон, надеялась, что она унесет хоть что-то из этого с собой. Конечно, она не утолит этим голод матери, но все-таки ей будет приятно.

Что ее особенно поразило, когда она шла за хозяйкой по солнечным дорожкам, так это немыслимая аккуратность этих очень богатых людей, их внимание к деталям. Прекрасные террасные сады были разбиты в виде шахматной доски, где на клетках росли душистые травы и кустарники; маленький виноградник был посажен с математической выверенностью; в опрятнейшей конюшне, где Озан держал пони для детских прогулок и своих чистокровных арабских скакунов с милыми, вздернутыми носами и лукавыми глазами, возле каждой двери висели веревки с одинаково завязанными узлами, а каждая веревка была привязана к красным недоуздкам на медных крюках.

Когда они вышли из конюшни, под кипарисами появились три павлина. Саба вздрогнула, когда они заорали пронзительно, словно кошка, которой наступили на хвост.