Гобелены Фьонавара - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 317

Раздался скрежет металла о металл. Пол оглянулся. Диармайд каким-то образом – лишь Боги знали, чего это ему стоило, – снова умудрился описать круг и приблизиться к чудовищному ургаху, и опять он атаковал своего противника. И снова его атака была отбита с такой силой, что кости затрещали, и Пол ощутил это даже отсюда, сверху.

Он смотрел. По-видимому, смотреть было необходимо: чтобы стать свидетелем и запомнить.

И еще одна цепочка воспоминаний посетила его тогда, когда храбрый конь Диармайда снова сделал пируэт, уворачиваясь от рога слога и меча ургаха. Картинки из Кадер Седата, этого места смерти посреди моря. Остров, принадлежащий всем мирам и ни одному из них, где душа лежит нараспашку и ей негде спрятаться. Где на лице Диара при взгляде на Метрана отразилась вся сила его страстной ненависти к Тьме. Где он стоял в Чертогах Мертвых под морем и где – да, в этом была истина, стержень, разгадка – он сказал Воину, когда Артур готовился призвать Ланселота и таким образом снова вернуть в мир старую трагедию треугольника: «Вы не обязаны этого делать. Это нигде не записано и не предопределено».

И Пол тогда увидел, с древней дрожью узнавания, ту нить, которая протянулась от того мгновения к этому. Потому что именно ради Артура, Ланселота и Джиневры Диармайд, со всей дикой анархией своей натуры, заявил свое право на этот танец. Именно против сплетения их долгой судьбы он восстал с таким вызовом и превратил этот мятеж в акт собственного мятежа против Тьмы. Взял на себя Уата-ха, чтобы Артур и Ланселот, оба, могли миновать этот день и идти вперед.

Солнце почти скрылось. Лишь последние, длинные и красные лучи косо тянулись из-за Андариен. В сумерках этот бой, казалось, отодвинулся куда-то вдаль, в царство теней, напоминающее прошлое. Было очень тихо. Даже постоянные торжествующие вопли цвергов смолкли. Белоснежные одежды Уатаха покрылись пятнами крови. Пол не мог различить, это кровь Диармайда или самого ургаха. Это не имело особого значения: конь Диара, невозможно храбрый, но безнадежно уступающий противнику, слабел прямо у них на глазах.

Диармайд отступил на несколько шагов, стараясь выиграть несколько мгновений передышки, но это ему не удалось. Только не в этом бою и не с таким противником. Уатах уже не смеялся, его меч грозил мрачной гибелью. Он налетел на Диармайда, и тот был вынужден снова жестоко пришпорить своего коня. В тишине на гребне холма раздался одинокий голос.

– У него остался лишь один шанс, – произнес Ланселот Озерный.

Только один человек понял и ответил.

– Если можно назвать это шансом, – произнес Айлерон таким тоном, какого никто из них никогда от него не слышал.

На западе, над заливом Линден, село солнце. Пол инстинктивно повернулся и увидел, как последний умирающий свет коснулся лица принцессы Катала. Он увидел, что Ким и Джаэлль подошли и встали по обеим сторонам от нее. Через секунду он снова повернулся к фигурам на равнине. Как раз вовремя, чтобы увидеть конец.

В целом все это было немного смешно. Этот уродливый, волосатый монстр, чересчур большой даже для ургаха, двигался так же быстро, как и он сам. А еще размахивал мечом, который Диармайд даже и не поднял бы, не говоря уже о том, чтобы наносить им непрерывно эти сокрушительные удары. К тому же он был наделен сверхъестественным, злобным умом. Речная кровь Лайзен! Ургахам полагается быть глупыми! Где у этой штуки, думал принц, отражая очередной удар из тех, что лавиной сыпались на его меч, чувство пропорции?

Ему хотелось задать этот вопрос вслух, но в эти последние моменты выживание стало вопросом тщательной сосредоточенности, и он не мог бы уделить ни одного вздоха даже на остроумное замечание. Жаль. Интересно, восторженно подумал Диармайд, что бы Уатах ответил на предложение уладить их разногласия при помощи игральных костей, которые случайно оказались у Диармайда в…

– О Боги! – Даже без ноги слог, вдвое крупнее его утомленного коня, был смертельно опасен. Движением меча, отчаянно быстрым, как никогда, Диармайд отразил удар острого рога этого животного, который чуть не пропорол брюхо его коню. К несчастью, это означало…

Он снова вернулся в седло, проскользнув под брюхом коня с одной стороны на другую, и убийственный взмах меча Уатаха просвистел в темнеющем воздухе там, где секунду назад находилась его голова. Интересно, помнит ли Ивор, что это он научил его этому трюку много лет назад, когда Диармайд еще мальчиком проводил лето на Равнине. Столько лет прошло, но почему-то казалось, будто это было вчера, только что. Странно, что почти все казалось случившимся лишь вчера.

Размах последнего удара заставил ургаха заворчать и качнуться в седле, а слог под ним сделал несколько шагов в сторону. В начале боя Диармайд мог бы попытаться воспользоваться этим моментом, чтобы возобновить атаку, но его конь дышал тяжело, с хрипом вздымая покрытые пеной бока, а его собственная левая рука постепенно холодела, и слабость растекалась от глубокой рваной раны, подбираясь к груди.

Он использовал короткую передышку единственно возможным способом, чтобы дать отдых коню. Горстка секунд, не более, и ее было недостаточно. Тут он вспомнил мать. И тот день, когда умер отец. Так много всего произошло, казалось, лишь вчера. Он подумал об Айлероне и обо всем том, что осталось недосказанным в эти вчерашние дни.

А потом, когда Уатах снова развернул слога, Диармайд дан Айлиль в последний раз шепнул что-то коню и почувствовал, как тот мужественно выпрямился при звуках его голоса. Он ощутил, как в нем возникло спокойствие, и из этого спокойствия он вызвал лицо Шарры, из черных глаз которой – открывающих вход к душе сокола – в него так неожиданно вошла любовь и осталась. Чтобы привести его к этому мгновению, с ее образом перед мысленным взором и прочной уверенностью в ее любви. Чтобы привести его через темнеющую равнину Андариен к тому последнему, что он мог совершить.

Он поскакал прямо на слога, его конь мужественно разогнался до хорошей скорости и в последнюю секунду резко свернул влево и направил самый сокрушительный, насколько хватило сил, удар в бок Уатаха.

Удар был отбит. Он знал, что так и случится; все его удары были отбиты. А теперь последовал чудовищный контрудар сверху вниз меча ургаха. Тот, который, как и все другие, отбросил бы его назад, когда он его парирует. От которого онемела бы его рука, намного приближая неизбежный конец.

Он не стал парировать удар.

Только сильным рывком постарался развернуть коня так, чтобы отвоевать немного пространства, чтобы клинок Уатаха не разрубил его тело пополам, и принял этот ужасный удар левым боком, прямо под сердцем, зная, что это конец.

А затем, когда в нем белым пламенем вспыхнула боль в темноте, неописуемая, всепобеждающая, когда кровь его фонтаном забила на камни, Диармайд дан Айлиль из последних сил, собрав остатки самообладания, все время видя перед собой лицо Шарры, а не Уатаха, совершил последнее деяние в своей жизни. Он преодолел свое страдание, левой рукой схватил волосатую руку, держащую черный меч, а правой, подавшись вперед, словно к давно желанной мечте о всепобеждающем Свете, вонзил свой меч в лицо ургаха, пронзив насквозь его голову, и убил его сразу после захода солнца.