Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Дефо cтр.№ 73

Это передвижение способствовало не только дружбе Уильяма с плантатором, но и познакомило его с другими плантаторами, друзьями первого, которые также хотели приобрести негров. Они раскупили их так быстро, что, когда один богатый плантатор купил себе сто негров, у Уильяма никого не осталось. А первый плантатор поделил своих негров с другим плантатором, который выторговал у Уильяма его корабль и все находившееся на нем, предложив взамен чистенький, большой, прекрасно оборудованный шестидесятитонный шлюп с шестью пушками, – впоследствии мы поставили на нем двенадцать пушек. За корабль Уильям получил, кроме шлюпа, еще триста золотых мойдоров и на эти деньги нагрузил шлюп съестными припасами до отказа, а особенно хлебом, свининой и шестьюдесятью живыми кабанами. Помимо всего прочего, Уильям добыл восемьдесят баррелей хорошего пороха, что нам очень пригодилось. Кроме того, он забрал все съестные припасы, бывшие на французском корабле.

Рассказ этот доставил нам большое удовольствие, в особенности когда мы узнали, что, помимо всего прочего, Уильям получил чеканенным или весовым золотом и частью испанским серебром шестьдесят тысяч осьмериков.

Мы были очень рады шлюпу и стали совещаться, не лучше ли бросить наш большой португальский корабль, а сохранить только первый корабль и шлюп, – все равно людей у нас едва хватало на все три судна, да и вообще большой корабль, считали мы, слишком велик для нашего вида деятельности. Благодаря тому, что возник этот разговор, наш спор о том, куда идти, был разрешен. Мой товарищ, как я называл его теперь, то есть тот, кто был моим капитаном до того, как мы захватили португальский военный корабль, стоял за то, чтобы идти в Южные моря и взять курс по западному побережью Америки, где нам, безусловно, удастся захватить богатые испанские суда. А там уже, если того потребуют обстоятельства, мы из Южных морей легко сможем добраться до Ост-Индии и, таким образом, обогнуть земной шар, как это до нас делали другие.

Но у меня имелось другое предложение. Я бывал в Ост-Индии и с тех пор придерживался убеждения, что, пойди мы туда, мы сделали бы, безусловно, выгодное дело, и у нас будет и безопасное место для отступления, и добрая говядина для пропитания у моих старых друзей – туземцев Занзибара или Мозамбикского побережья, или острова Святого Лаврентия. Мысли мои были настроены на этот лад, и я произнес перед своими товарищами столько речей о выгодах, которые они наверняка получат, пиратствуя в заливе Моча [98] , в Красном море, и на Малабарском побережье или в Бенгальском заливе, что прямо-таки заворожил их.

Этими доводами я убедил их, и мы решили отправиться на юго-восток, к мысу Доброй Надежды. А следствием этого решения явилось то, что мы решили сохранить наш шлюп и отправиться с тремя судами, не сомневаясь – в чем я убедил их, – что в дальнейшем найдем для них достаточно людей, а если и не найдем, то сможем, если пожелаем, бросить один из кораблей.

Конечно, мы не могли сделать ничего иного, как назначить капитаном шлюпа нашего друга Уильяма, добывшего его благодаря собственной рассудительности. Уильям весьма любезно ответил нам, что не будет командовать ни шлюпом, ни фрегатом. Но если мы позволим ему использовать шлюп в качестве продовольственного склада, то по-прежнему будем приказывать ему. Мы отдали ему шлюп, но при условии, чтобы он далеко не отходил и всецело подчинялся нам.

Уильям чувствовал себя уже не так свободно, как прежде, а так как впоследствии шлюп понадобился нам, чтобы курсировать с поручениями и возить уже настоящего пирата, пирата до мозга костей, да и я так скучал по Уильяму, что обойтись без него не мог, ибо был он моим советчиком и товарищем во всех делах, то я посадил на шлюп шотландца, смелого, предприимчивого, бравого парня по имени Гордон и поставил на судно двенадцать пушек и четыре петереро [99] , хотя, в сущности, людей у нас не хватало и на каждом корабле было экипажа меньше, чем полагается.

Мы отплыли к мысу Доброй Надежды в начале октября 1706 года и прошли в виду мыса двенадцатого ноября, претерпев в дороге немало испытаний. На тамошних рейдах мы повстречали много торговых судов, английских и голландских, но не знали, куда идут они – на родину или с родины. Как бы то ни было, мы считали не совсем удобным становиться на якорь, так как не знали определенно, что это за суда и не предпримут ли они чего-то, если узнают, кто мы такие. Но, нуждаясь в пресной воде, мы отправили к источнику две лодки с португальского военного корабля, посадив на них только португальских моряков и негров. В то же время мы выкинули португальский кормовой флаг и простояли так всю ночь.

Таким образом, нас не узнали – во всяком случае, сочли за кого угодно, кроме как за тех, кем мы были в действительности.

Когда около пяти часов следующего утра наши лодки в третий раз воротились с полным грузом, мы решили, что запас воды у нас достаточный и пора двигаться на восток. Но еще до того, как наши вернулись в последний раз, – тогда дул добрый ветер с запада, – мы различили в сером свете утра лодку под парусом, летевшую к нам, точно боясь, что мы уйдем. Мы обнаружили, что это английский баркас и что он полон людей. Мы никак не могли понять, что это означает. Но так как это была всего лишь лодка, мы подумали, что никакая опасность нам угрожать не может, если мы подпустим ее к себе. Если же окажется, что лодка подошла с целью узнать, кто мы такие, то мы дадим полный отчет в этом, захватив ее, – ведь в людях мы нуждались больше, чем в чем-то ином. Но мы оказались избавленными от труда решать, как поступить с лодкой. Дело в том, что наши португальские моряки, отправившись за водой к источникам, оказались совсем не так сдержанны на язык, как должны были быть по нашим ожиданиям. Короче говоря, дело было вот в чем: капитан (я по особой причине в настоящее время не называю его имени), командующий ост-индским торговым кораблем, впоследствии имевшим желание пойти в Китай, по какой-то причине обращался со своими подчиненными очень сурово и особенно грубо обошелся со многими из них возле острова Святой Елены [100] . Дошло до того, что они сговорились при первой же возможности покинуть корабль и долго мечтали об этом. И вот некоторые из них, как оказалось, повстречались у источников с нашими людьми и принялись расспрашивать, кто они такие и куда идут. И потому ли, что наши португальцы-моряки отвечали запинаясь, те заподозрили, что мы вышли на разбой, или же наши сказали им это простым и ясным английским языком (они все говорили по-английски вполне понятно), или еще как-то вышло, только следствием всего этого стало то, что беседовавшие доставили к себе на судно новость о том, что идущие к востоку корабли – английские и что идут они на «отчет», что на морском языке означает пиратство. И только на судне прослышали об этом, как сразу принялись за дело, за ночь собрали все свои сундуки, одежду и что только могли еще, а перед рассветом вышли и часам к семи уже добрались до нас.