История катастрофических провалов военной разведки - читать онлайн книгу. Автор: Джон Хьюз-Уилсон cтр.№ 92

Фельдмаршал Монтгомери очень четко обозначил в своих мемуарах цель и неизбежную логику терроризма. Вспоминая о своем участии в боевых действиях в период борьбы Ирландской республиканской армии с английскими властями в 1921 году, он писал:

Во многих отношениях эта война была гораздо страшнее Первой мировой... Она превратилась в кампанию убийств, в ходе которой солдаты в совершенстве овладели искусством убивать и при этом полностью сохранили свое достоинство.

Подобно большинству профессиональных солдат, Монтгомери питал глубокую неприязнь к терроризму и его практикам. Он проводил четкое различие между путем воина и путем убийцы. Многие нормальные люди разделяют то же чувство смущения и тревоги в связи с разницей между убийством в сражении и убийством из-за угла. Разница состоит в обиде. Террористы — это мужчины (и женщины) с чувством глубокой и жгучей обиды.

Большинством террористов (убийцы-психопаты становятся террористами по причинам, понятным только им одним) движет «Дело», некое глубоко затаенное недовольство, которое может заставлять человека отказываться от нормальных моральных критериев, подавляет его естественные человеческие побуждения и убивает в нем всякое чувство меры и милосердия, взамен внушая террористу чувство уверенности в своей правоте. «Дело» может превращать мужчин и женщин в фанатиков, а фанатики с оружием в руках могут быть по-настоящему опасны. Их «Дело» отпускает им грехи за совершаемые действия, какими бы чудовищными те ни были. Под его влиянием даже благообразные седовласые старушки могут превращаться в исполненных ненависти фанатичек, на время забывающих о своих католических ценностях, как в этом убедился репортер ВВС Фергал Кин, которому однажды стало не по себе от восторженных рассказов его ирландских дедушки и бабушки о подвигах ИРА и ирландских «беспорядках» в 1920-е годы.

Ленин и его соратники-большевики вдохновлялись своим недовольством авторитарным репрессивным царским режимом и своей марксистской мечтой о лучшем будущем России — разумеется, находящейся под их властью. Поводы для недовольства, порождающего и приводящего в действие «Дело», могут быть разными, но общей чертой всех террористов является именно недовольство — чувство некой жгучей несправедливости, перевешивающее все моральные соображения и заставляющее преступать все законы нормального общества. Для палестинцев причиной недовольства является существование Израиля; для ИРА — присутствие британцев в шести графствах Ольстера; для противников абортов — наличие медицинских учреждений, в которых делают аборты. Будучи доведенной до крайности, такая логика может заставить даже активистов общества защиты животных уверовать в то, они имеют моральное право убивать людей из любви к животным.

Руководствуясь в своих действиях подобной логикой, террористы вольно или невольно доказывают, что они не такие, как все нормальные люди. По той или иной причине их нормальная система верований была искажена или проигнорирована. Вот почему нормальным людям, таким, как вы и я, так трудно понять образ мыслей террористов.

Большинство недовольств в большинстве обществ улаживаются посредством череды постепенно нарастающих реакций и диалога. Например, местным жителям не нравится, что по соседству с ними запланировано строительство нового завода по переработке ядерных отходов. Раздаются протестные возгласы: «Только не в нашем районе!»; формируются ассоциации жителей; проводятся публичные МИТИНГИ; очень скоро дело доходит до обращений, к местным властям и центральному правительству. Организацией протестующих занимаются активисты и лидеры, которыми часто автоматически становятся самые горластые или просто воинственно настроенные. Но их дело справедливое; и они правы. Далее недовольство подогревается маршами протеста, транспарантами, пропагандой на телевидении, мелкими актами вредительства или нападениями на случайно попавшихся под руку полицейских. Таким образом, порог законности оказывается незаметно преодоленным и «прямое действие» становится частью протеста против несправедливости.

Если проблема по-прежнему не решена к удовлетворению протестующих (даже когда они в явном меньшинстве, как в случае Ирландской республиканской армии) либо отсутствует механизм протеста против реальной или мнимой несправедливости (как, например, в случае израильско-палестинского конфликта), тогда протестующие со своим недовольством и своим «Делом» встают перед трудным выбором. Отвергаемые обществом, они могут либо сдаться, либо продолжить борьбу «непарламентскими методами». На протяжении всей человеческой истории недовольные прибегают к терроризму, когда они считают все другие средства исчерпанными или не видят другого пути вперед. В этом случае прямое действие быстро приобретает форму целенаправленной атаки на отдельных индивидуумов; если же недовольство продолжает разгораться, следующим очевидным шагом становится общая атака на «враждебную группу» и ее сторонников. Спектр недовольства и протеста венчается терроризмом (см. схему на с. 420).

Этот ход развития недовольства можно четко проследить в кровавом марше террора в течение последних 150 лет. Русские радикалы, анархисты, Ирландская республиканская партия, израильские террористические организации «Банда Штерна» и «Иргун», антиколониальные движения, Красные бригады, протесты против войны во Вьетнаме, палестинцы, Фронт освобождения животных, Лига против абортов и исламские фундаменталисты — это далеко не исчерпывающий список групп озлобленных или фанатиков. Каждая из групп имеет свои особенности, но рецепт всегда содержит одни и те же ингредиенты: затаенное недовольство; чувство негодования из-за невозможности добиться торжества своего дела законными средствами или полная отчужденность от политической системы, которая не делает никаких шагов навстречу; наконец, обращение к открытому насилию, чтобы вынудить «врага» изменить свою политику.

Однако за минувшие 150 лет произошло одно важное изменение — террористы потеряли всякое чувство меры и начали убивать невинных. Отношение террористов к своей аудитории — общественности — ужесточилось. Например, в XIX веке русские радикалы несколько раз отменяли покушения на царя в самый последний момент из-за опасения за жизнь невинных свидетелей, женщин и детей. В наши дни их более безжалостные наследники намеренно выбирают мишень и убивают невинных третьих лиц, пытаясь привлечь к себе внимание своей действительной аудитории, каковой выступает не общественность, а правительства. Классический пример — взрывы в городе Ома в Северной Ирландии.

Хуже того, исламистские фундаменталисты из «АльКаиды», похоже, не имеют намерения повлиять на политику своих врагов или «выиграть свое дело». Их мишенью является общественность, и почти нигилистическая атака на Всемирный торговый центр скорее была демонстрацией их ненависти и презрения к Западу, нежели сознательной попыткой заставить западные правительства изменить свою политику. «Аль-Каида» не ждет никаких встречных шагов и выражает свое недовольство в виде чисто анархического насилия.

Суть проблемы вращается вокруг «недовольства» и всего того, что реально может вызвать недовольство. Генерал сэр Джеймс Гловер (добившийся значительных успехов на посту командующего британскими силами безопасности в период их борьбы с Временной ирландской республиканской армией в 1970-е годы) много размышлял о терроризме и источниках недовольства. Он считал, что потенциальные недовольства имелись в изобилии во все времена и во всех обществах, и был убежден, что хороший политик должен уметь заблаговременно распознавать недовольства и гасить их прежде, чем они станут спусковыми крючками общественных беспорядков и терроризма. Он называл эти спусковые крючки «катализаторами конфликтов». Подобно терроризму, они стары, как само человечество. Вот несколько примеров таких недовольств и катализаторов конфликтов: