История катастрофических провалов военной разведки - читать онлайн книгу. Автор: Джон Хьюз-Уилсон cтр.№ 91

Страница

В следующий раз, решил Саддам, он будет навязывать свою волю с помощью оружия массового уничтожения, особенно химического и биологического оружия. После того как в конце 1990-х годов из Ирака были выставлены инспекторы Специальной комиссии ООН, мало что могло помещать его программе развития вооружений. Причинами нестабильности в Персидском заливе оставались, как и до 1990 года, паранойя и неустойчивость характера диктатора, а также перспектива получения легких нефтяных денег.

Война в Заливе была первым испытанием на прочность нового мирового порядка, объявленного президентом Джорджем Бушем, и это испытание прошло удачно. Решительная реакция коалиции вкупе с поддержкой Москвой и Европейским союзом нового Pax Americana [25] , основанного на вооруженном принуждении, создали глобальный прецедент. Если исчислять Войну в Заливе в человеческих жизнях (но не в жизнях иракцев!), она обошлась относительно дешево. Коалиция потеряла всего лишь 223 человек убитыми и 697 ранеными. По иронии судьбы, многие из потерь союзников лежали на совести юных американских пилотов, стрелявших во всех без разбора в полном соответствии со старой немецкой шуткой по поводу дня «Д» в ее модернизированном варианте: «Когда летят ВВС США, даже их союзники пригибаются». Тринадцать лет спустя американцам и их союзникам пришлось повторить все это заново.

Война в Персидском заливе также показала, что агрессия против соседа по определению является международным вопросом и может быть наказана, если заинтересованные страны захотят это сделать ради такого важного предмета, как нефть. Экономические интересы США и Запада заключались в том, чтобы, как гласит секретная инструкция по государственной политике США, «обеспечить гарантированный поток дешевой нефти из прирученных стран-нефтепроизводителей, которыми можно манипулировать как угодно». В 1990 году Лоуренс Корб, заместитель министра обороны США, выразил это следующей фразой: «Если бы Кувейт выращивал морковь, мы бы и пальцем не шевельнули».

Чтобы влиять на будущее, мы должны понимать настоящее. Настоящее всегда отражает человеческую природу, где жадность и жажда территории или власти, готовность воевать за ресурсы — нефть, воду или полезные ископаемые — и неослабная страсть к завоеваниям по-прежнему глубоко укоренены в психике тех, кто стоит у власти. Эти катализаторы конфликтов остаются неизменными во все века и во всех обществах. Чтобы управлять будущим, необходимо знать настоящее и прошлое. Разведка — это наш механизм предупреждения будущих Саддамов.

Предупреждения не только их возможностей, но и их намерений.

Для террориста намерения — это все.

Чтобы быть успешным террористом, не нужно иметь больших способностей или специального оружия. При наличии решимости терроризм — сравнительно легкое дело, хотя последствия могут быть грандиозными. Простой нож или ружье в руках фанатика может изменить историю. Когда Гаврило Принцип в 1914 году застрелил австрийского эрцгерцога в Сараево, он поджег пороховую дорожку, которая привела к взрыву и обвалу всего европейского здания. В тот момент его поступок был всего лишь последним по времени в длинном и угнетающем каталоге злодейств, ибо терроризм стар, как сама война.

В Палестине первого века от Рожества Христова еврейские религиозные фанатики, именовавшиеся «сикариями» [26] , терроризировали римский гарнизон, вонзая кривые кинжалы в спины ничего не подозревавших римских легионеров и членов их семей на узких улочках Иерусалима. Эти предшественники «Банды Штерна» и «Иргуна» вели свою собственную разновидность Священной войны в попытке изгнать оккупационную сверхдержаву, не дать ей осквернять Храмовую гору и другие святые места иудаизма, после чего можно было бы установить строгий религиозный режим, основанный на еврейском религиозном законе.

Правящая сверхдержава хватала и распинала их тысячами, привязывая своих жертв к Т-образным столбам в назидание прохожим и прибивая у них над головой дощечку с приговором прокуратора Иудеи как образчик римского правосудия. После трех дней пребывания казненных под палящим солнцем стража перебивала голени тем, кто еще был жив, и те повисали, как кули, на своих раздробленных костях, умирая медленной и мучительной смертью. Схваченных террористов не щадили ни в одну из исторических эпох, но римляне, по крайней мере, устраивали над ними показательный суд.

Однако, несмотря на риск, для слабых, обездоленных и просто жестоких людей удар кинжалом в спину порой бывает не менее эффективным способом расправы с врагом, чем честный поединок лицом к лицу,— и к тому же имеющим то огромное преимущество, что его намного легче применять. Западная идея, согласно которой все войны ведутся посредством прямого выяснения отношений на поле боя, является серьезным заблуждением. Если в Древней Греции короткие кровопролитные битвы могли быть быстрым и рентабельным решением проблемы с живой силой для ведения войны в период сбора урожая, это не означает, что они должны были стать моделью для «западного метода ведения войны». Потому что крупные битвы являются далеко не единственным способом борьбы между людьми. Терроризм со своими мелкими, но смертоносными укусами имеет длинную и кровавую историю, столь же старую, как и сама война.

Таким образом, представление о терроризме как о некоем новом явлении попросту неверно, и та точка зрения, согласно которой терроризм не является «легитимным» или рациональным орудием «продолжения политики насильственными средствами» (определение войны), столь же наивна, сколь и бесполезна. От Древнего Рима до Пол Пота террор применялся для устрашения не только индивидуумов, но и целых наций. Нравится это нам или нет, но истина в том, что терроризм — лишь один элемент из арсенала брутальных средств, используемых человечеством для разрешения конфликтов.

Своим широким распространением в наши дни терроризм обязан современному варианту несвятой троицы. Это, во-первых, традиция успешного политического насилия, установившаяся после окончания Второй мировой войны, во-вторых, широта охвата и искушенность современных средств массовой информации в передаче образов террора и, в-третьих, потенциал новых технологий и вооружений, предлагающий ранее невообразимые способы убийства, нанесения увечий и устрашения. Мужчинам — и женщинам — с недовольством настолько серьезным, что из-за него они чувствуют себя вправе убивать других людей, терроризм в наши дни предлагает заманчивую возможность реализовывать и рекламировать свои цели очень малыми усилиями.

Терроризм есть не что иное, как сознательное применение насилия для достижения политической цели посредством убийств и нанесения увечий, призванное устрашить и запугать как можно большее количество людей. В этом он мало отличается от войны как таковой — от «продолжения политики насильственными средствами». Экспертные мнения некоторых практиков государственного терроризма весьма показательны. «Убей одного — устрашишь десять тысяч»,— говорил Сталин, а Ленин, много размышлявший на тему государственного террора, подчеркивал, что целью террора является устрашение.

Страница