Непридуманная история Второй мировой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Никонов cтр.№ 81

Проанализировав огромный материал советской пропагандистской машины, историк Владимир Невежин пишет: «Имеется фактический материал, на основании которого можно сделать вывод: идея наступательной войны. начала проникать в сознание советских людей. С одной стороны, как среди гражданских лиц, так и в воинских подразделениях буквально накануне и в первые дни после начала германской агрессии против СССР было распространено сомнение, что именно Советский Союз первым начал либо спровоцировал эту войну. Высказывания подобного рода были зафиксированы органами НКВД в июне 1941 года».

И не удивительно!

Советские люди к лету 1941 года уже настолько были обработаны наступательной пропагандой, уже так сроднились с мыслью о том, что СССР опять нанесет удар первым, как он делал все последние годы, захватывая все новые и новые территории, что слова о «нападении Германии» многие приняли за обычный пропагандистский эвфемизм нападения НА Германию. А чего еще могли ожидать люди после нескольких лет непрерывных советских вторжений в соседние страны? Вторжений, которые предварялись газетными криками о зарвавшихся агрессорах (финских, польских), которым нужно дать окорот?.. Финская война, помнится, тоже началась с провокации (финны якобы нас обстреляли). Ну, и немецкая с провокации (немцы якобы напали).

Любопытную версию о том, где и как должна была состояться сталинская провокация по типу финской, выдвинул Марк Солонин, автор нескольких книг о начале войны. Он считает, что провокация должна была состояться в конце июня и заключаться в бомбежке советской авиацией советских позиций около города Гродно. Солонин обратил внимание на то, что вечером 21 июня в 122-й истребительный авиаполк поступила странная команда снять с истребителей вооружение — пулеметы и пушки. Демонтировать. Полк этот, как и многие другие, находился прямо возле границы — в 17 километрах от пограничных столбов. За которыми уже прогревались немецкие танки и немецкие пограничники срезали со своей стороны свою колючую проволоку (об этом прямо говорилось в тексте последнего довоенного донесения штаба Западного фронта). И вот в этот момент с наших истребителей демонтируют вооружение. Зачем? А чтобы спасти хоть что-то. Самолетами товарищ Сталин решил пожертвовать, а вооружение спасти.

— Именно город Гродно должны были бомбить советские самолеты, бомбить днем 22 июня, — считает Солонин. — И эти преступления уже должны были быть предъявлены в первую очередь всему миру, а во вторую очередь — советскому народу. Эти разбомбленные самолеты должны были быть предъявлены как вооруженное нападение фашистской Германии, в ответ на которое 23 июня и будет объявлена открытая мобилизация.

Я не берусь судить о справедливости этой необычной гипотезы, отмечу лишь, что подобный финт был вполне в духе кремлевского упыря… Повадки своего пахана советские люди знали, в стране царил наступательный настрой, поэтому среди рабочих крупных предприятий Москвы, например, 23 июня были зафиксированы слухи о том, что Красная армия уже взяла Кенигсберг, Данциг, Варшаву и ведет бои в Румынии.

И не только среди рабочих бродили такие слухи. Тот же И. Реформаторский так вспоминает о первом дне войны: «Мысль о том, что война уже началась, никак не могла улечься в наших головах. Бойцы моего расчета уже знали о речи Молотова и горячо обсуждали ее. Кто-то даже успел принести последнюю новость: 4000 наших самолетов только что бомбили Берлин и почти целиком разрушили его; наши полевые части продвинулись на 100–150 км вглубь Германии. Все обстоит блестяще».

Кстати, а почему это вдруг московские рабочие подумали, будто Красной армией взят Кенигсберг? Да потому что этот злосчастный Кенигсберг был в советских мозгах взят уже столько тысяч или миллионов раз, сколько тысяч или миллионов раз звучали, издавались и читались в СССР стихи Симонова:

Под Кенигсбергом на рассвете

Мы будем ранены вдвоем…»

Стихи эти Константин Симонов, работавший у Сталина поэтом, написал в 1938 году. И никто его не одернул. Никакая цензура не спросила Симонова: а с чего это вам, товарищ Симонов, вдруг приспичило Кенигсберг брать? Он вам зачем, вообще, нужен? Что вы забыли в немецком городе, который мирно спит на рассвете?

А не спросили так Симонова товарищи цензоры потому, что за плечами товарища Симонова стояла муза в погонах. Та самая агрессивно-наступательная муза, которая в 1938–1941 годах неожиданно посетила всех советских поэтов и заставила их на-гора выдавать стихи о том, как хорошо и здорово нести в Европу коммунизм на кончиках штыков.

Тот же Симонов вовсю отрабатывал сталинскую пайку, в рифму мечтая об эпохе

удивительных освобождений

западных, южных, полярных,

тропических и заокеанских

Белоруссий и Украин…

Мечты эти Симоновым овладели аккурат тогда же, когда в том же направлении размечтавшийся Павел Коган уверял советский народ, что он (народ, а не лично Коган) еще дойдет до Ганга, Японии и Англии. А его коллега Сурков уточнял и расширял географию:

Чтоб песенный жар боевую усталость

В больших переходах расплавил и выжег,

Чтоб песня у наших застав начиналась

И откликалась в далеком Париже.

В конце предыдущей части книги я приводил написанные в 1939 году строки Михаила Кульчицкого, который, предчувствуя скорые перемены, писал о том, что вот-вот придется со штыком наперевес идти прорывать грудью вражескую «колючку», но страшного в этом ничего нет, напротив, восторг переполняет душу, поскольку коммунизм теперь так близок, как в 1919 году, когда по Европе то там, то сям вспыхивали советские республики, а Красная армия готовилась к освободительному походу на Запад… И в том же 1939 году тот же Кульчицкий выдает следующие пророческие строки:

«Военный год стучится в двери

Моей страны. Он входит в дверь.

Какие беды и потери

Несет в зубах косматый зверь?

Это написано в ноябре 1939 года. Советский Союз уже напал на Польшу и вот-вот нападет на Финляндию.

Вся страна клацала затвором и распевала залихватские песни, порой более напоминающие дворово-уголовные:

Всех проучим памятным уроком,

Кто ворвется в наш советский дом,

И за око вышибем два ока,

А за зуб — всю челюсть разобьем.

Вот вам, агрессоры! Только троньте нас!.. Но кто такие агрессоры в понимании СССР, и как они должны нас «тронуть», чтобы им вышибли два ока? Ну, так, например, как нас тронули Польша или Финляндия. В СССР с этим просто: на кого Советский Союз нападает, тот и зачинщик войны — коварный агрессор. А если страна не агрессор, то СССР с ней поступает милосердно — занимает без боя, как Эстонию, Литву и Латвию. В этом гуманном варианте пушки будут молчать, заговорят во время массовых чисток только наганы сотрудников НКВД, заглушаемые граммофонным вальсом «Амурские волны».

Предвоенные стихи блестяще передают дух того времени. Дух великого коммунистического задора, дух близкой войны, ощущение больших перемен, когда страна наша растет год от году, капиталистическое окружение сужается, а социалистическое отечество, благодаря нашей армии, расширяется.