Я ложусь на спину и гляжу в небо. Грохот реки оглушает. Высоко в небе парит птица. Это орел. Большой орел. Я долго смотрю на него, потом встаю и бегу к озеру. У меня кружится голова, по дороге я чуть не падаю. Ничего, холодная вода меня разбудит. Озеро совсем небольшое, скорее это пруд в окружении леса, при нем маленький галечный пляж и заросли травы на другом берегу. Я скидываю с себя одежду и бросаюсь в воду.
Я рассекаю воду одной рукой, потом другой и чувствую, как все мое тело немеет. Озерная вода — это растаявший снег. Я ложусь на спину и начинаю смотреть в чистейшую голубизну неба, где опять вижу орла — теперь чуть ниже.
Некоторое время я наблюдаю за тем, как он описывает круги, забираясь все выше и выше, а потом вдруг камнем падает вниз, так что я могу разглядеть отдельные перья на концах его крыльев. Солнце стоит у орла за спиной, поэтому он кажется совсем черным. А я опускаюсь ниже поверхности воды и чувствую, как внутри у меня становится холодно, по-настоящему холодно. Под водой сумрачно, там ил и подводные травы. Над собой я вижу поверхность озера. Я вижу ее, и в то же время она кажется где-то далеко… уходит все дальше и дальше. Я пробыл под водой слишком долго… я начинаю барахтаться и тут же наглатываюсь воды.
Я снова на поверхности. В носу у меня вода, но я хватаю воздух ртом.
— Расслабься. — Это Роза. Она стоит в воде позади меня. — Перестань барахтаться!
Я смотрю на орла. Он вернулся, спустился пониже и висит у меня над головой. Я раскидываю руки, вода держит меня.
— Ты слишком долго был в воде. Я оттащу тебя на берег. — И Роза за волосы тянет меня к берегу, шагая ритмично и медленно.
За волосы!
— По-моему, это не совсем правильная техника.
— Перестань ныть. Мне всегда хотелось это сделать — кого-нибудь спасти.
Я улыбаюсь, вода попадает мне в рот, я ее выплевываю. Мое тело онемело от холода, но одним плечом я чувствую присутствие Розы. Маленький клочок тепла.
— Здесь ты уже можешь встать.
— Нет уж, тяни до конца.
Она дергает меня за волосы, подтягивает чуть ближе к берегу и брызгает несколько капель воды мне на лицо.
— Думаю, опасность миновала.
Я нащупываю ногами дно и встаю. Вода едва доходит мне до пояса.
Передо мной стоит Роза. Ее платье намокло и льнет к каждому изгибу ее тела, так что я отвожу глаза.
Она хихикает.
— Ты что, краснеешь, Натан?
Я выхожу из воды и оставляю ее теряться в догадках.
Я падаю на траву животом вниз, меня бьет дрожь.
— Тебе надо обсохнуть. Можно, я вытру тебя твоей футболкой? — А сама уже трет мне спину, не дожидаясь разрешения.
Я жду каких-нибудь комментариев насчет шрамов, но она молчит. Солнце печет по-прежнему, но внутри меня лютый холод. Я дрожу и не могу остановиться.
Роза ложится рядом, чтобы меня согреть. Странное чувство, когда лежишь так близко возле девушки. Я уверен, что Роза, не задумываясь, перерезала бы мне глотку, прикажи ей Меркури, но, видно, ничего такого ей пока не приказали. Наоборот, ей велено за мной приглядывать. Я откатываюсь от нее подальше и начинаю одеваться.
У Розы в сумке есть бутерброды с сыром, мы едим.
Я благодарю ее за то, что она спасла меня, хотя в этом и не было необходимости.
Она хихикает.
— Я сделала это, чтобы Габриэль приревновал.
— Ко мне? — Вот не думал, что Габриэль интересуется Розой.
— Нет. — Она хихикает и качает головой.
Не могу понять, что она задумала.
— Он бы все отдал за возможность спасти тебя. Чтобы показать, как он… ну, ты понимаешь… — Роза опять хихикает. — Как он тебя любит.
— Что?!
— Он влюблен в тебя. Влюблен по самые уши.
Так, она меня заводит.
— Он мой друг.
— Влюбился по уши. Отчаянно. Как безумный. И, увы, кажется, без всякой надежды на взаимность.
— Он мой друг.
— Ах, Натан, ему так хочется быть больше, чем просто другом.
Я трясу головой. Габриэль — это Габриэль. Конечно, ему нравится, когда мы вместе. И мне нравится, когда он рядом. Вместе мы лазаем, купаемся и разговариваем. Мне казалось, что именно так всегда и поступают друзья.
Несколько дней назад он сделал мне подарок. Нож. Я вытаскиваю его и смотрю на него. Он красивый. Оплетенная черными кожаными ремешками рукоять и черные ножны из плетеной кожи. Клинок не убирается, это классический нож боуи.
[6]
Казалось, он нервничал, когда делал для меня этот подарок. Похоже, ему было очень важно, чтобы он мне понравился. И он мне нравится.
— Любовь — странная штука, — говорит Роза. Она берет мой нож и смотрит на него. — Габриэль готов умереть, чтобы показать тебе, как сильно он тебя любит.
Роза смотрит на свое отражение в лезвии.
— А ты умерла бы за кого-нибудь, Роза?
— Я еще не встречала такого человека. — Она возвращает мне нож. — А ты?
Я думаю об этом, но не отвечаю.
Она говорит:
— Ты похож на отца.
— Ты видела Маркуса?
— Один раз. Лет десять назад, мне было тогда двенадцать. Ты вылитый он. Точная копия. И голос тот же. Ты даже молчишь как он.
— Ты с двенадцати лет его помнишь?
— А он запоминающийся… да и я не какая-нибудь рядовая шайтская тупица.
— Нет, Роза, ты, конечно, не тупица. Как ты встретила Маркуса — ездила к нему сама или он приходил сюда, к Меркури?
— Он приходил к Меркури. Просил ее об одном одолжении. Она ему отказала, разумеется.
— Потому что Маркус убил Мерси?
Молчание. Она хочет, чтобы я сам додумался.
— А о чем он просил, Роза?
Она хихикает.
— Может, я и скажу тебе… а может, нет.
Она ложится на бок и смотрит на меня.
— Нравится мне дразнить тебя, Натан. Ты так быстро заводишься. Приятно посмотреть.
— Маркус тоже был такой? Скорый на гнев?
— Я видела его всего несколько минут. Он показался мне вполне спокойным. Меркури тогда бесилась куда сильнее его.
— И он просил ее…?
— Ну почему я не могу потянуть еще чуть-чуть… заставить тебя еще помучиться?
— Да уж ты можешь.