Всё сложно - читать онлайн книгу. Автор: Харриет Лернер cтр.№ 50

Может быть, вы припомните такие извинения и выражения раскаяния, каких предпочли бы не слышать. Возможно, человек, который причинил вам вред в прошлом, решил, что должен извиниться, чтобы облегчить восстановление собственного душевного равновесия, не считаясь с тем, что новые копания в далеком прошлом могут принести больше неприятных минут, чем пользы. Или, вероятно, вы вспомните случай, когда сами могли бы лучше повести себя, когда нужно было извиниться. Не все извинения разряжают обстановку или способствуют развитию отношений.

Я отчетливо помню краткий разговор, произошедший много лет назад на званом ужине в доме моей подруги Морин. Все гости имели отношение к сфере психиатрии, кроме одной японки, которая находилась в Топике (штат Канзас) потому, что ее муж-психиатр приехал учиться в Menninger Clinic. Я не встречалась с ней раньше, но все остальные были нашими друзьями. Понятия не имею, как это произошло, но в какой-то момент Морин обратилась к нашей гостье и сказала ей, как она сожалеет о бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, добавив: «Надеюсь, вы знаете, что многие американцы считают, что эта бомбардировка была ужасным поступком».

Извинения Морин звучали так тепло и искренне, что я удивилась. Помню, я подумала про себя, что Морин еще даже не родилась, когда это случилось, а остальные присутствующие были грудничками. Тем не менее ее извинение казалось правильным. После слов Морин за столом воцарилось молчание. Затем японская гостья просто сказала: «Спасибо за эти слова. Мы с мужем живем в этой стране уже довольно давно, и никто никогда не говорил нам этого».

Меня тронул этот небольшой диалог – так же, как тот случай в моем консультационном кабинете, когда при мне Летти сказала своей дочери Ким: «Мне очень жаль, что это произошло в нашей семье». Эта беседа навела меня на мысль о том, что извинения некоторых людей, не виноватых в содеянном, способны исцелить душевную рану так, как часто не могут извинения людей, действительно нанесших большой вред.

Можно было бы сказать, что человеку, совершившему ужасный поступок, иногда не хватает сочувствия и сострадания, необходимых, чтобы испытывать угрызения совести. Но это не всегда верно. Более того, способность человека к самообману необычайно, а иногда даже может повысить приспособляемость и спасти жизнь, когда обстоятельства воспринимаются как неуправляемые.

Когда мы совершаем что-то плохое, то независимо от того, личный контекст или политический, каждый из нас способен создать слои защитной реакции и отрицания. Мы говорим себе: «Это была не моя вина», или: «Я не мог ничего с собой поделать», или: «Это было необходимо», или: «Ну, подумаешь, все не так уж страшно». Чем серьезнее нанесенный вред, тем глубже уровень самообмана, и человек убеждает себя: «Она сама напросилась», или: «Я этого не делал», или даже: «Этого не было».

Чем труднее справиться с чувством вины и стыда, тем сложнее провинившемуся признать вред своего поступка, сопереживать пострадавшей стороне и почувствовать угрызения совести. Вместо этого мы слышим рационализацию, отрицание и своекорыстные объяснения, перекладывающие вину на пострадавшего.

Наиболее актуальные вопросы – те, где нам важнее всего быть услышанными и понятыми, – относятся к обману доверия со стороны тех, кого мы любим и на кого полагаемся. Инициировать беседу на такие темы – процесс медленный и кропотливый. Когда проступок слишком серьезный, необходима помощь профессионала. Обидчику нужна консультация психотерапевта, чтобы осознать свою вину и ответственность и, исходя из этого, действовать дальше. Пострадавшая сторона нуждается в поддержке, понимании, стратегии и долгосрочном плане, чтобы попытка завести болезненный разговор и высказать свое мнение не нанесла ей повторной травмы.

Мужчина по имени Рон ударил свою жену Шэрон по лицу и в живот. Когда это случилось во второй раз, она подала заявление в полицию.

Легко понять потребность Шэрон в том, чтобы услышать извинения Рона, его полное признание вины за свои действия, глубокое раскаяние и обещание сделать все, чтобы восстановить отношения и никогда больше не поднимать на нее руку. Гораздо сложнее сопереживать Рону, когда он упрямо отказывается услышать требования Шэрон о признании ответственности за свой поступок.

Я предлагаю вам сесть в кресло вашего психотерапевта (мы все в душе психологи) и попытаться понять Рона. До людей, нанесших кому-то серьезную обиду, невозможно достучаться, продолжая обвинять и стыдить их, или, если на то пошло, с помощью разговоров, которые позволяют им выкрутиться. Описанная ниже история поможет вам понять, почему следует свести к нулю свои ожидания, если вы решили поговорить с человеком, который нанес вам обиду, и почему гнев не поможет достучаться. Даже осознавая, что обидчик – такой же человек, как и мы, следует понять, что люди не могут быть с нами честнее, чем с самими собой.

Меня порекомендовали Рону для курса терапии и для занятий в группе мужчин, склонных к насилию. Во время третьего сеанса терапии, назначенной судом, Рон сказал мне, что не может больше находиться в «группе драчунов». Я спросила его, способен ли он выдержать пребывание в группе мужчин, у которых есть проблемы с выражением гнева. Считает ли он, что ему будет полезно узнать несколько способов, с помощью которых он станет сильнее своего гнева – настолько, что его гнев больше не будет владеть им? «Разумеется», – ответил он. Он хотел бы присоединиться к такой группе. «Какая разница, – спросила я, – между группой драчунов и группой для мужчин, чей гнев бьет через край?» «Огромная», – ответил он.

Рон сопротивлялся тому, что о нем судят по его преступлению. Можно возразить, что Рон действительно драчун и что любые термины, смягчающие или вуалирующие сей факт, снимают с него ответственность за его действия. Но у него больше шансов принять на себя эту ответственность и испытать угрызения совести, если он будет считать себя не просто драчуном. Для того чтобы люди прямо взглянули на свои агрессивные действия и осознали вину в полной мере, у них должен быть фундамент в виде чувства собственного достоинства. Те, кто нанес обиду другому, могут оценить ситуацию только с высоты своей нравственности. Только отталкиваясь от этого, они могут попросить прощения. Конечно, даже искренние извинения не могут исправить ужасную несправедливость, но так вы показываете, что осознаете последствия своего поступка и расчищаете пространство для дальнейшего исправления ситуации.

Если Рон будет считать себя способным не только на агрессию, он сможет на сеансах говорить о том, где научился так вести себя. Он, возможно, сумеет вспомнить случаи из своей жизни, когда думал, чувствовал или поступал, по его собственному мнению, хорошо и достойно как сын, брат, муж, сосед и кормилец. Он, возможно, сумеет проанализировать, что значит «быть мужчиной» и как следует относиться к женщинам. Он сможет подумать над тем, действительно ли его агрессивные действия соответствуют его представлениям о том, каким он хочет быть мужчиной. Он может начать формулировать картину тех отношений, какие надеется выстроить с Шэрон через несколько лет. Он сумеет теперь искренне извиниться перед ней. Он может согласиться выплачивать компенсацию за свое поведение, например, работая по субботам и отдавая деньги на «дом безопасности» [11] для женщин. Когда один человек обидел или предал другого, сказать «прости» недостаточно.