Бесы пустыни - читать онлайн книгу. Автор: Ибрагим Аль-Куни cтр.№ 82

Взгляды сидевших вокруг озарили огонек и улыбки. Явились три гуляма с огромным серебряным подносом, на котором выстроились маленькие золотые стаканы, полные душистого чаю. Они водрузили поднос над мягкой постелью, и купец взял свой стакан. Он повертел его в руке, рассматривая интересный рисунок в виде драгоценной мозаики, изображавшей стройную танцовщицу-певунью, игриво откинувшуюся назад. Он потрогал ногтем красивую мозаику — драгоценные камни ослепительно сверкали в падавших на них лучах света. Он поднес стакан поближе к глазам, чтобы рассмотреть его, и в нос ему ударил удивительный запах, неведомый ранее аромат чудных трав. Ему почудилось, что он уже слышал когда-то аромат этих цветов, однако, не помнил, где и когда. Возможно, это было в Красной Хамаде весенней порой, а может — на горе Нуфуса…

Он сделал глоток напитка, и голову охватило легкое головокружение, за которым последовали расслабление и чувство безмятежности. Долгое время он предавался пленительному опьянению, однако, оно не убило в нем зверя, проснувшегося в груди. Этот зверь водил его за собой всю жизнь, он объехал с ним весь бескрайний континент Сахары. От Гадамеса до Кано, от Томбукту до Зубейлы, от Тамангэста до Кайруана. Он передвигался постоянно, с тех пор как отец взял его в свою свиту впервые в поездку пятьдесят лет назад. Он посещал разные богатые города, но не видел в них ничего, кроме рынков. Больше того — в каждом местечке пустыни он не видел ничего, кроме Сахары. Он не видел весны в аль-Хамаде, не наслаждался видом и запахом цветов испанского дрока, распускавшихся после сезона дождей, он не любовался зрелищем стада газелей, мирно пасущихся в тронутых зеленью вади. Он никогда не видел торс дикого барана, мощно возвышавшегося над скалой в Центральной Сахаре, хотя каждый день принимал в пищу его мясо. Он мечтал о широких реках, но никогда не взбирался на подъемы голубых гор в районе южной Хамады, чтобы увидеть, какие усилия прилагают скрытые от взора горные вершины, чтобы собирать капля за каплей дождевую воду и направлять ее в ручейки и речушки, резво бегущие по высоким ущельям и заливающие водой вади горных подножий. Он не видел всего этого чуда, потому что жажда была в его сердце, а не в сердце Сахары. Какая это большая разница — жить в Сахаре, или любоваться символами Сахары. Для того, в чьей душе жили идол торговли и раболепие перед шумом и гамом рыночных площадей. Он забыл реку, в душе его проснулся зверь обогащения, едва он увидел золотой стакан и в глаза ему ударил блеск узорной мозаики.

Журчание воды отодвинулось вдаль, река убежала. Птахи-соловьи улетели прочь, птичье пение смолкло. Он слышал голос зверя, твердившего ему: все эти стаканы и кубки Вау инкрустированы райской мозаикой. Достаточно, чтобы торговцы в Гадамесе узнали, что затерянный оазис открыл свои врата перед тобой — сразу цена кубков вырастет до небес! Ты будешь играть и спекулировать, как пожелаешь, и повелевать рынком, заведешь свои правила игры и нанесешь свой решающий удар, возместишь все убытки долгих лет отсутствия спроса. Именитые турки-османы заплатят любую цену, узнав, что кубок происходит из затерянного обетованного оазиса!

Он выпил весь напиток без остатка, выждал момент и сунул стакан в карман украдкой. Его поразили слепота и глухота. Больше он не видел ничего, кроме стаканов и кубков, и не слышал ничего, кроме их звона на огромном подносе. Так прошли друг за другом три дня гостеприимства, и он начал готовиться к отъезду. Именитые хозяева с улыбками на устах проводили его до городских врат и тепло и торжественно попрощались с гостем.

Купец покинул Вау, и в кармане его лежали три узорчатых кубка с мозаикой, изображавшей райских красавиц. Первую ночь он провел в вади, лишенном деревьев. Рассматривал он свое богатство, и красавица игриво коснулась его. Зверь проснулся и задрожал в его душе, он долго не мог отвести от нее глаз. Он разложил костер, приготовил себе ужин из тех щедрых припасов, которыми одарили его в достатке добрые хозяева Вау. Он натушил себе котел мяса газели, испек пшеничный хлеб в раскаленном песке, измазал свою алчную бороду маслом и мясным жиром. Ему всегда нравилось вытирать себе руки о бороду, так что волосы становились масляными, и борода блестела жиром и достатком. Этой премудрости он научился от одного купцы из Дагии, владевшего половиной лавок в Гадамесе и стадами верблюдов в Хамаде. Заснул он и спал без снов, а поутру продолжил свой путь. За три дня он преодолел положенное ему расстояние, пока не обнаружил чудесное превращение: он увидел, что золото его кубков превратилось в медь! Он не поверил своим глазам и отверг собственный опыт многолетней торговли золотом и металлами на рынках оазисов. Он чуть не лишился чувств от удушья, заспешил без остановок на ближайший рынок в Зубейле. Направился прямо в золотые ряды и уединился с одним старым торговцем, с которым когда-то имел дело и заключал торговые сделки в свои предыдущие визиты в город. Старик изучил «товар», испытал его на огне и вернул кубки владельцу, заявив, что они — из меди. Писаная красавица на драгоценной мозаике превратилась в бледную поблекшую и угасшую танцовщицу, сделанную из бусин матового стекла.

Так вот, жители Сахары! Помните: коли открыл свои врата перед вами Вау, то как вошли вы в него нагими, так нагими его и покинете!

«Пролейте кровь. Я хочу, чтобы вы оросили землю кровью. Не скупитесь на жертвы в Сахаре. Закалывайте верблюдиц и коз, баранов и газелей, чтобы насытились оседлые и кочевники, купцы и пастухи. Приглашайте в гости и зверей, и стервятников. Потому что обилие крови и насыщение и диких зверей, и птиц — по сердцу земле, она примет гостеприимный дар Вау и возложит на грудь свою бремя стен и куполов».

Рабы последовали приказу султана, закололи жертвенных животных и пролили жертвенную кровь. Хвосты дыма, смешанные с запахом жаркого, поднялись в воздух и достигли самых отдаленных пастбищ и оазисов. Путники разносили вести во все края, явились пастухи и купцы, кочевники и оседлые жители оазисов, население Сахары и люди горных пещер, волки и коршуны. За несколько коротких недель Вау сделался столицей Сахары, притягивавшей взоры и сердца.

Вождь также посетил Идкирана, чтобы поговорить с ним о жертвоприношениях.

Он встретил его несколько дней назад на западном рынке. Тот прохаживался с именитой свитой, они остановились напротив лавки, хозяин которой торговал золотыми изделиями. Идкиран приветствовал их движением руки, изувеченной оспой, и имам спровоцировал его, сказал с насмешкой: «Приличнее было бы тебе искать клады в Вау, чем в пещерах да ущельях. Смотри, чужестранец, как обскакали тебя купцы-шайтаны и явились со всеми сокровищами Сахары в обетованный оазис». Идкиран улыбнулся, прикрыл глаза краем своей высокой чалмы и растворился в рыночной толпе. Однако шейх Адда бросил на имама резкий осуждающий взгляд, тот оборвал свой смех и отвел глаза в сторону — туда, где народ сгрудился вокруг старого купца, явившегося из Хамады торговать сушеными трюфелями. Вождь часто встречался с незнакомцем, приглашал его завернуть к нему на чай, однако загадочный гость всякий раз вежливо извинялся и откладывал приглашение на будущее.

Сегодня он нанес визит без приглашения еще до восхода луны.

Шейх встретил и приветствовал его на открытом пространстве перед домом, стоял, похлопывал и нахваливал красивого верблюда гостя, выражая свое изумление неожиданным посещением, исполняя все положенные обряды, которые предписывал совершать закон Сахары. Он вошел в палатку и вынес оттуда коврик. Расстелил его к западу от палатки, не переставая при этом сыпать словами, расспрашивая дорогого гостя о здоровье, о его делах, о том, как почивал да как странствовал, как провел последнюю ночь. Гость со своей стороны, как полагается, отвечал на все эти повторяющие друг друга вопросы с достоинством и терпением, не спеша, как велел ему опыт человека, водившего отношения с жителями Азгера и прекрасно осведомленного о традициях.