Страсти Евы - читать онлайн книгу. Автор: Анна Пань cтр.№ 9

Молчание затягивается, но строгий профиль Гавриила Германовича отбивает у меня желание отвлекать его от любования произведением искусства. Во всем господствующем мужском естестве этого холеного доктора чувствуется подавляющая энергетика. Я не побоялась бы даже сказать, ему подвластно подчинять себе чужую волю и завладевать чужими мыслями, раз мысль расстаться с ним пугает меня аж до ломоты в костях. Сама не зная почему, я ощущаю себя маленькой капризной девочкой, которая хочет с упрямым бешенством вцепиться в него, как в куклу, и никому не отдавать. Честно говоря, ранее настолько диких чувств у меня не возникало.

− Вы увлекаетесь живописью? − набираюсь я храбрости.

− Живопись вдохновляет меня, − Гавриил Германович даже не соизволяет оторвать взгляд от полиптиха. − Что до вас, моя дорогая?

− Я не большой знаток живописи и дилетант в области искусства, − скромничаю я, опуская глаза к шипящим пузырькам в бокале. − Если судить об аллегориях Уотса, то они настолько проникновенные и страстные, что своей динамикой и точной светопередачей увлекают меня в эпицентр происходящего действа. Когда я смотрю на задумку полиптиха, то вижу вечную борьбу между светом и тьмой внутри самого человека. Выбирая тот или иной путь, мы строим свою жизнь.

Драматичный взмах длинных ресниц Гавриила Германовича обращается в мою сторону, его проникновенный взгляд под стать расслоенному настроению полиптиха − в одиночестве вечной мглы проглядывается слабый проблеск света.

− Я полностью разделяю ваше мнение, − охотно соглашается он. − На войне же мы будем биться до победного конца, пока в результате не смиримся с неизбежностью.

− Нельзя сдаваться. Нельзя во всем полагаться на волю случая. Право выбора пересечения черты остается за нами. Мы решаем: творить добро или причинять зло.

− «Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно», − смотря мне прямо в глаза, возражает он цитатой из «Преступления и наказания» Достоевского.

− Есть еще «искупление», «всепрощение» и «вознесение», − неустанно доказываю я обратное своими словами, боясь разрушить созданную между нами идиллию, которая так неумолимо ускользает. − Для этого на полиптих помещена «Аллегория Надежды».

− У вас тонкий вкус, − поощрительно произносит Гавриил Германович, не выказывая внешних эмоций. − Я буду счастлив видеть вас у себя в родовом имении на севере Чехии. Вы сможете насладиться картинной галереей подобной тематики.

− Спасибо за приглашение, − мямлю я, рассеянно уставившись обратно на полиптих, чтобы унять дрожь в руках. − Я не представляла, что вы настолько любите живопись. Могу я узнать, вы только коллекционируете картины или пишете сами?

− Пишу… иногда… для себя, − с нежеланием признается он, как будто признание из него вытягивают клещами. − Уверяю вас, бездарная мазня, не более.

− Вы чересчур самокритичны.

− Вы даже не представляете, до какой степени, − его губ касается слабая улыбка, взгляд остается серьезен.

«Ах, вы посмеиваетесь надо мной, доктор Гробовой!»

− Представляю. Вы из тех мужчин, которые все берут по максимуму, − в тон ему замечаю я.

В глазах Гавриила Германовича мелькает удивление, которое к моему ответу фактически не имеет отношения.

− Абсолютная правда, я всегда и во всем сверху.

− Ничем не брезгуете? Идете по головам?

На мой бестактный пассаж он и бровью не ведет:

− Меры кнута и пряника.

− Ух ты, какая жестокость, − саркастично качаю я головой, и откуда у меня взялось столько бесстрашия? − Лично я за принцип диалога. Кнут и пряник применяют варвары для дрессировки животных.

Стрела попадает точно в цель. За считанные секунды между нами возникает пауза, отдаляющая нас друг от друга на недосягаемое расстояние. Гавриил Германович раздраженно щурится, в его видящих насквозь синих глазах сквозит ледяной блеск, от которого у меня сводит мышцы где-то глубоко в животе.

− Быть может, моя дорогая, когда диалог заходит в тупик, − острым взглядом он обводит мое лицо с тем же успехом, что движется скальпель по горлу, − кнут отлично решает созданную проблему.

Слова походят на предостережение, которое разнится с безобидной полуулыбкой, внезапно возникшей на его устах. С ювелирной точностью вымерена грань черного и белого − игра маньяка с жертвой перед расчленением.

«Никогда бы не легла под нож такого доктора-хирурга!»

− Шестое чувство мне подсказывает, что вы бесчеловечны не только по отношению к себе.

− Не более чем к самому себе, уверяю вас, моя дорогая.

− Скажите, Гавриил Германович, вы приветствуете дрессировку?

− Жесткая дисциплина − двигатель успеха.

«Мир родил диктатора!»

− Могу я узнать, род вашей деятельности? Вы доктор в области диктатуры?

Гавриил Германович изумленно изламывает свою изящную бровь и склоняет голову на бок, отчего концы его волос послушно скользят по острым скулам, точно по лезвию скальпеля.

− Вашему дерзкому рту я бы преподал один весьма полезный урок диктатуры. Впредь будьте осторожны, госпожа Воронцова. Время от времени мы с вами будем видеться в ОМА.

От квантового скачка в нашем диалоге я распахиваю глаза и рот одновременно.

− Не может быть…

− Представьте себе, − прибавляет он, пристально глядя на мои приоткрытые губы.

Король Коварства и Интриг Злой Рок сыграл со мной злую шутку!

− Не думала, что вы преподаете.

Гавриил Германович полон внимания:

− Чем же я плох?

− Э-э… я не хотела вас обидеть, − спешу я с извинением, от неловкости не зная, куда деть руки. − Я хочу сказать, что вы не то чтобы не достаточно умны для должности профессора, просто, по моим представлениям, вы выглядите моложе. Э-э… не так молодо, конечно, как мой школьный учитель биологии.

− Воистину немолод и для вас, моя дорогая. Вам восемнадцать. Вы только окончили школу.

− Для меня вы в самый раз… − я судорожно сглатываю, как глупенькая рыбка, попавшись в ловко расставленные сети бывалого рыбака. − По статистике женщины взрослеют раньше мужчин. Разница в возрасте − условность клипового мышления урезанного мировоззрения индивида, заклейменного стереотипами неразвитого общества. Таково мое мнение. На мой взгляд, вам от силы тридцать пять.

− Быть может, вы заблуждаетесь, − каверзно выдает он полувопрос-полуутверждение.