Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь - читать онлайн книгу. Автор: Сара Дюнан cтр.№ 108

– Так когда мы приступим?

– К чему?

– К вербовке. Сейчас самое подходящее время. – Чезаре махнул рукой в сторону окна. – Половина Европы платит дань церкви.

– Правда? Да ты теперь папа римский и генерал-капитан в одном лице! – засмеялся Александр. – Но вынужден напомнить, что у Ватикана есть и другие… более скромные задачи. Венеция требует крестовых походов: пираты-язычники ограбили их корабли на полпути в Индию.

– В таком случае мы можем помочь им в обмен на то, что нужно нам.

– Ты думаешь, я над этим не работаю? К тому времени, как ты снова пустишься в дорогу, Венеция откажется поддержать города Романьи. Ах! Вы, молодежь, думаете, что всего можно добиться лишь с помощью меча и пушечных ядер. Битвы, которые веду здесь я, требуют куда более продуманной стратегии. Так что сделай одолжение, перестань бродить тут, как волк по лесу. Сядь. Ну же!

Чезаре сделал, как было велено. Он отыскал свое старое кресло, с размаху упал в него и вольготно развалился.

– Я слышал, что у самой красивой куртизанки Рима есть попугай, который умеет сквернословить на латыни. И что эта птица выкрикивает твое имя, пока ее хозяйка ублажает других мужчин. Интересно, кто подарил ей его?

– Папа, сейчас речь об армии, а не о женщинах.

– Мы говорим о жизни, – безнадежно вздохнул Александр. – Или, кроме войны, тебе уже ничего не интересно? Может, эта Воительница что-то в тебе изменила? Совсем тебя измучила? Боже мой, ты и не представляешь, какие сплетни до нас тут дошли.

– Сплетни не имеют отношения к истине, – сказал Чезаре без обиняков. Какое-то время он молча смотрел на свои ботинки. Его до сих пор мутило при воспоминании об их встрече, и виной тому была не только Катерина. Да, он поймал взгляд Фьяметты, когда проезжал парадным маршем мимо ее дома, но едва он пересек мост, как тут же забыл о ней. Если бы он как следует задумался, то был бы наверняка удивлен, что на пике триумфа не чувствует потребности в плотских утехах. – Как моя сестра? По-прежнему без ума от своего неаполитанца?

– Да, она счастлива. И очень рада твоему возвращению. – Папа, как обычно, лгал со вкусом.

– А этот наш зятек, предатель Арагонский?

– Ах, сын, не будь так жесток. Их имя для них ноша не легче, чем для нас наше. И прежде чем ты скажешь что-то еще, – теперь голос его стал властным, – знай, что пока Милан не взят и армия идет на Неаполь, я не хочу ни о чем слышать. Нам нужно наслаждаться гармонией в семье, а не только плодами нашей победы. Понимаешь? – Чезаре склонил голову в знак согласия. – Хорошо. Поскольку ты больше заинтересован в работе, а не в развлечениях, поговорим с кардиналами. Четверо умерли, и это означает, что в коллегии появились вакантные места, но поскольку на них претендуют по меньшей мере две дюжины кандидатов, готовых как следует раскошелиться, возможно, мы расширим ее состав. Ты сможешь начать выплаты своим солдатам. Я пришлю тебе список. А пока давай выпьем вина и поиграем в войну, только ты и я. Расскажи мне, как взял Форли. Я поставил на стол несколько дополнительных баночек со специями и набор новых французских серебряных вилок, чтобы обозначить все рода войск. Видишь, мы, отец и сын, играем совсем как много лет назад во дворце Борджиа. Ах, сколько же всего произошло за это время!

С этими словами по его круглым щекам скатились скупые слезы радости. Как же сильна отцовская любовь! Она способна растопить любое сердце. Когда мужчины склонились над горшочками с горчицей, вилками, соусными ложками и накинутой на бокал толстой салфеткой, обозначающей южную стену крепости Форли, ногу Чезаре до самого паха пронзила острая боль. Уже второй раз за неделю. «Святые угодники, – подумал он. – Только не снова! Не сейчас!»

– Как получается, что столь адскую боль причиняет то, что не может убить, Торелла? Даже раны, полученные во время корриды, доставляли мне куда меньше страданий.

– Еще одна из загадок этой болезни, господин. Непонятно, как она проникает в кости.

– Да еще так неожиданно! Сегодня я полностью здоров, а завтра едва могу подняться с постели! И не смей говорить мне про загадки. Ты доктор. Если бы я хотел поиграть в загадки, то нанял бы фокусника.

– Могу ли я объясниться с вами откровенно, мой господин?

– Ха! – Чезаре лежал в кровати; его ноги были согнуты под странным углом, как будто сквозь них пропустили железные пруты. Он страдал уже на протяжении двух дней, лицо посерело от боли.

– Я бы сказал, что нынешнее явление болезни не стало для меня полной неожиданностью. С тех пор, как мы вернулись в Рим, вы испытывали… – Доктор помолчал, подбирая нужные слова: – Определенные смены настроения. – Он посмотрел на Микелетто. Тот внимательно изучал напольную плитку. Когда неделю назад пришли вести о том, что Людовико вернулся в Милан, Чезаре в гневе сломал два стула, и одним из них едва не проломил голову гонца. Тогда-то Микелетто и заметил на лице хозяина первые признаки сыпи и позвал врача.

– Что, теперь мое настроение тоже признак болезни?

– Мне кажется, что между ним и болезнью есть какая-то связь, да.

На столе у Тореллы лежали письма из города Феррара, где заразилась уже, похоже, половина двора: описания пораженных недугом мужчин, впавших в глубокую депрессию либо такую ярость, что порой их приходилось связывать. Подобно сыпи и болям, эти дьявольские приступы то начинались, то проходили бесследно.

– Так сделай же что-нибудь. Что там насчет той мази, которую доктор дал старому кардиналу?

– Господин, кардинал умер от мази португальского шарлатана! И за каждую минуту облегчения он расплачивался болями в десятки раз хуже. Ручаюсь своей репутацией, тем средством лечить вас не стоит.

– Тогда чем?

Торелла вздохнул.

– Я полагаю…

– Хорошо, хорошо, попробую твою проклятую паровую бочку. Но молись, чтобы она помогла, Торелла. Мне нужно сражаться, и я не могу… А-а! – прервал он свою речь, когда его тело пронзила острая, словно меч, волна боли.

* * *

Это был очередной эксперимент Тореллы, и он намеревался хорошо на нем заработать. Во время пребывания во Франции врач усовершенствовал конструкцию и заказал ее изготовление, затем разобрал и привез домой на повозках с багажом. Это была старая винная бочка с дверью, чтобы впускать и выпускать пациента, а внутри лавка и небольшой очаг, где на раскаленных углях кипела изготовленная им особая смесь: ртуть, мирра и различные травы, перемешанные в особой пропорции, которую он держал в тайне. Пациент садился голым в бочку на два-три часа и обильно потел, отчего болезнь покидала его, а одновременно с этим в поры и через дыхательные пути проникал целебный пар. Через три или четыре сеанса, по мере того, как пациент привыкал к духоте, боль в костях утихала, и постепенно исчезала сыпь.

Чезаре, считавший, что должен быть во всем лучшим, даже в том, что касается страданий, после второго исключительно долгого сеанса в бочке вышел чуть ли не запеченным заживо, тяжело дыша и угрюмо кивая, и с помощью Тореллы опустился на стул.