Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь - читать онлайн книгу. Автор: Сара Дюнан cтр.№ 111

– Медленней! Берите по одному обломку за раз. Нам нужно больше людей. Приведите больше людей!

В дверном проеме стоял Буркард. Его тонкое, будто высеченное из мрамора лицо ничего не выражало. Он повернулся к стоящему позади слуге, кивнул ему, и тот мигом исчез, будто нырнувший в свою норку кролик.

* * *

– Папа умер!

В расположенном поблизости дворце Санта-Мария-ин-Портико Лукрецию навещала Санча: ливень выгнал их из сада и теперь они с горничными и малышом Родриго сидели в большой гостиной. Женщины слышали крики, но не могли разобрать слов, и все же, подобрав юбки, бросились по тайному коридору в папский дворец.

– Папа умер!

Когда примчался гонец, кардинал делла Ровере писал письмо во Францию. Он уронил перо и выскочил за дверь.

К тому времени, когда в папский зал прибыл Чезаре (этот молодой человек – несомненно любимчик судьбы: он покинул одну из своих комнат за час до происшествия, а ведь именно на них пришелся основной удар), там уже было полно солдат, кардиналов и докторов. В самом центре теперь можно было увидеть края трона. Солдаты работали слаженно, поднимая обломки дерева и каменной кладки – некоторые были украшены гербом Борджиа. Неужели Бог так жесток? Убить папу его же собственным именем! Каждые пару минут капитан гвардейцев криком призывал к тишине и громким голосом выкликал:

– Ваше святейшество! Ваше святейшество, вы слышите нас?

И в один из этих моментов, исполненных такого высокого пафоса, что его не смог бы срежиссировать даже Буркард, в ответ им раздался дрожащий голос.

Все в комнате возликовали, а гвардейцы принялись спешно разгребать обломки, пока наконец из-под них не извлекли папу римского. Он сидел на троне прямо, будто проглотил кол, правая рука зажата куском древесины, голова присыпана штукатуркой, на щеке кровь – живой и почти невредимый. По счастливой случайности две балки скрестились прямо над его головой и приняли на себя весь вес завала, который в противном случае стал бы ему могилой.

– Ваше святейшество! Вы спасены!

– Да, – сказал он, когда его осторожно вывели к ошарашенной толпе. – Да, спасен. – И лицо его расплылось в широкой, от уха до уха, улыбке.

Чезаре выглянул в коридор, где стоял Буркард, и увидел, что к ним стремительно приближается высокая, нескладная фигура Джулиано делла Ровере. Кардинальские одежды развевались вокруг, будто волны. «Стервятники, – подумал Чезаре. – В Риме они слетаются не на запах, а на шум».

Он перекрыл кардиналу дорогу. За время вынужденного совместного пребывания при французском дворе эти двое в совершенстве научились быть искренне-лицемерными, но, вернувшись в Рим, старательно избегали друг друга.

– Господин герцог, – выдохнул делла Ровере. – Я пришел сразу, как только услышал. Я…

– Да, да, – громко перебил его Чезаре. – Ужасное происшествие. Потолок комнаты упал прямо на трон, где он в тот момент сидел.

– Ах, да поможет нам Господь наш Иисус Христос! Как наш дорогой святой отец? Он сильно пострадал?

Чезаре сделал неопределенный жест рукой, будто не мог говорить.

– Нет! Ах, нет! Он ведь не умер?

Чезаре с наслаждением выдержал паузу.

– Нет, не умер. Это чудо. Он очень даже жив!

Делла Ровере, на секунду задумавшись, как стоит на это отреагировать, осенил себя крестом и сложил ладони в молитве.

– Да вознесем хвалу всем святым.

– Как мило с вашей стороны так быстро поспешить ему на помощь, кардинал. Должно быть, рядом с вами есть люди, умеющие предсказывать будущее.

Улыбка делла Ровере чуть дрогнула. Позади него Буркард уже пятился к кабинету папы. Его догнал голос Чезаре:

– Может, нам нужно дезинформировать кого-то еще?

* * *

Александра бережно отнесли в спальню. Правую руку его покрывали синяки и порезы, а на голове и лице красовались ссадины. Когда Чезаре вышел в примыкавший к апартаментам Борджиа сад, по всему Ватикану уже шептались о произошедшем, как о чуде. Проливной дождь перестал так же быстро, как начался, и небо уже очистилось от туч. Дорожки и клумбы раскисли, солнце отражалось в каплях воды на листьях померанца, любимого дерева папы – оно напоминало ему о доме в Испании, который он не видел с самого детства. Град сбил несколько зрелых апельсинов на землю: ранний урожай для кухни Ватикана. Мякоть померанца упругая, слегка горьковатая на вкус. Подходящий фрукт для Борджиа. Делла Ровере, несомненно, приказал бы выкопать их и посадить что-то другое. «Как быстро все развалилось бы на части, – думал Чезаре. – Гербы попрятали бы или раскололи, для нового папы по-другому украсили бы комнаты». В своих страшных мыслях он пошел дальше: что за будущее ждало бы сына Борджиа, лишенного армии, владельца нескольких городов – и то наполовину принадлежащих Ватикану? Нет, если Борджиа хотят выжить, необходимо захватить оставшуюся часть Романьи и заручиться поддержкой других городов-государств, чтобы иметь возможность противостоять военной агрессии любого нового папы. И сделать это надо как можно скорее. Во время следующей кампании нужные ему города будут взяты, падение Неаполя под напором французов откроет путь на юг. А на севере ему нужен лишь один город: Феррара. Но для того, чтобы убедить гордую семью д’Эсте в том, что им выгоден союз с новым герцогом Романьи, придется призвать на помощью короля Франции, папу Борджиа, а также, в знак добрых намерений, организовать выгодный брак.

И вновь судьба преподнесла ему урок, на этот раз воспользовавшись летней грозой и обвалившейся кладкой дымохода.

Александр тем временем вовсю наслаждался новым положением человека, который обласкан Богом. Он принимал посетителей, лежа в постели, на каждую из его ран приходилось по доктору. Они наперебой давали ему мази и настойки, пока он не выгнал их, сделав выбор в пользу другого лечения. Дверь открылась, и в комнату влетела стая ярких птиц: Лукреция и Санча со своими фрейлинами, разодетыми в надушенные шелка, в руках фрукты и цветы, а с уст слетают приветствия. Александр откинулся на подушки – его огромная, с выбритой тонзурой, голова забинтована, красное лицо расплылось в улыбке, – а они устроились вокруг его кровати. Они оставались с ним до самой ночи, кормили, развлекали беседой и игрой в слова и рассказали среди прочего, что турецкий властитель-язычник держит полный дом женщин только для себя. Впрочем, едва ли эти невольницы сравнятся в красоте и заботливости с его гостьями. Как все-таки приятно осознавать, что тебя любят. Надо, чтобы кто-то сообщил обо всем Ваноцце и Джулии, которая опять проводила время в провинции со своим ничтожным муженьком. Наверняка они будут вне себя от беспокойства и тоже захотят повидать его. Что ж, ради такой любви и внимания стоит немного покалечиться.

* * *

Прошло две недели. Стояли летние сумерки. Небо выглядело так, что Пинтуриккьо зарыдал бы от зависти: солнце опускалось за облака, покрывая их такими фантастическими, восхитительными оттенками абрикосового и розового, будто с них вот-вот снизойдут сама Богоматерь и все ангелы.