– По тебе и не скажешь, что ты так серьезно больна. Годы, судя по всему, оказались к тебе милостивы, – заметила Гитта, помешивая в чашке ложкой.
Нэте затрясла головой. Насколько можно судить, они во многом были похожи, и ни про одну из них нельзя было сказать, что годы над нею смилостивились. Морщины, загрубевшая кожа, седые волосы давным-давно заявили о себе. Нет-нет, по обеим было сразу видно, что их жизнь была полна испытаний.
Она попыталась вспомнить времена на острове при Гитте Чарльз. Теперь, когда их роли поменялись местами, прошлое казалось сном.
Они поболтали немного о том о сем, после чего хозяйка взяла обе чашки и подошла к буфету, встав спиной к столу, как и в предыдущие разы.
– Еще чашечку?
– Нет, спасибо. Мне больше не надо, – ответила гостья, а Нэте тем временем обильно приправила ее чай каплями зелья. – А вот себе налей.
Нэте проигнорировала реплику чертовки. Сколько раз Гитта командовала ею на проклятом острове! И она все равно поставила перед женщиной чашку, так и не налив добавки себе. Из-за мигрени у нее подскочило давление и возник свист в ушах. Один только запах чая вызывал тошноту.
– Может, поменяемся с тобой местами? – предложила она гостье, ощущая подкативший к горлу ком. – У меня жуткая мигрень, и я не в силах сидеть лицом к окну.
– О господи, еще и это… – Гитта тут же поднялась, и Нэте передвинула чашки.
– Я сейчас не могу говорить, – сказала она. – Мне нужно немного посидеть с закрытыми глазами.
Они поменялись местами, и, прикрыв глаза, Нэте принялась отчаянно думать. Если ее давняя истязательница не выпьет чай, а выльет его, придется снова пускать в ход молоток. Она предложит ей кофе, принесет молоток, обрушит инструмент на шею гостье, а затем придется немного посидеть и переждать пик агонии. Естественно, после удара появится кровь, но какая разница, если Гитта последняя гостья? Потом, когда тело будет перетащено к остальным, ковер можно будет почистить…
Она услышала шаги вокруг своего стула, но все равно немного напугалась, когда почувствовала, как руки Гитты слегка разворачивают ее торс и ложатся на шею.
– Нэте, не двигайся. Кажется, я могу тебе помочь, но в такой неудобной позе сложновато; лучше бы ты пересела вон в то кресло, – произнес голос в непосредственной близости, а пальцы начали массировать шейные мышцы.
Нэте прекрасно слышала продолжающий что-то лепетать голос, но смысл слов ускользал. Такой массаж был знаком Нэте в прошлом и ассоциировался с совершенно иными обстоятельствами. Пальцы наставницы были пленительно чувственными и искусными, и ей очень не хотелось снова признавать этот факт.
– Лучше остановись, – сказала она и выпрямилась. – Иначе меня вырвет. Мне нужно просто немного посидеть. Я приняла лекарство, оно скоро подействует. Пока что попей чаю, Гитта, а поговорим обо всем потом, когда придет адвокат.
Она приоткрыла глаза и увидела, как гостья вздрогнула и выпрямилась, затем обошла стол и тихо опустилась на диван. Потом Нэте услышала тихий стук чайной чашки.
Хозяйка чуть запрокинула голову и сквозь ресницы наблюдала, как Гитта поднимает чашку и подносит ко рту. Она казалась напряженной и взволнованной, принюхивалась к чаю, широко раздув ноздри; затем сделала крохотный глоток, после чего внезапно выпучила глаза. Гитта выглядела подозрительной и настороженной. В эту секунду она послала Нэте молниеносный и прямой взгляд, потом вновь принюхалась к содержимому чашки.
Когда Гитта отставила чашку, Нэте медленно открыла глаза.
– О-о, – произнесла она, пытаясь оценить, что происходило в голове у гостьи. – Мне уже получше. У тебя действительно способности к массажу.
«Вставай! – стучало внутри. – Поднимайся и иди за молотком, чтобы все завершить. Потом быстро разлей формалин по глоткам трупов, и можно будет прилечь».
– Мне нужно попить воды, – сказала Нэте и осторожно поднялась с места. – Из-за всех этих лекарств у меня сухость во рту.
– Ну так выпей чаю, – Гитта протянула чашку.
– Нет, я не люблю холодный. Пойду поставлю новый. Думаю, сейчас уже придет адвокат.
Она несколькими быстрыми шагами преодолела расстояние до кухни и открыла шкаф. Нагнувшись за молотком, услышала шаги за спиной.
– Нэте, а мне сдается, что никакого адвоката нет и в помине.
Глава 44
Ноябрь 2010 года
В полицейском управлении любая новость сразу становилась известна всем. Как в муравейнике, сигналы пробегали по зданиям быстрее, чем можно было объяснить. Пытались ли задержанные сбежать по коридорам или исчезали доказательные материалы, заболевал ли кто-то из сотрудников чем-то серьезным или у начальника появлялись проблемы с политиками, – об этом тут же узнавали все.
Сегодня был один из чрезвычайно деятельных дней. Охранники пропускали гостей, этаж начальства сиял от света, консультанты и представители государственной прокуратуры бегали взад-вперед.
И Карл понимал почему.
Сведения о «Секретной борьбе» и стоящих за организацией людях были настоящей бомбой. Информация все прибывала, и бомба готова была вот-вот взорваться.
Сорок обвинений насчиталось за один день, и под каждый из данных случаев требовалось подвести конкретное обоснование. Машина двигалась полным ходом, и полицейские, чьи имена присутствовали в списке из архива Курта Вада, уже были призваны к допросу. Если бы произошла утечка информации, дьявол оказался бы на свободе.
Карл знал, что во всех отделах есть люди, необходимые для проведения данной работы, доказательств тому и прежде было немало. Но в то же время он столь же точно знал, что, несмотря на все меры, в этой сети, сплетенной из прямых и косвенных доказательств, существует множество дыр, через которые запросто было ускользнуть. Вопрос состоял лишь в наличии достаточной власти и возможности увидеть всю ситуацию в целом, а у тех, за кем они охотились, этого имелось в избытке. Так что черт с ними, с паршивыми особо опасными преступниками, со «штурмовиками» и приспешниками Курта Вада, с исполнителями-«солдатами» – они, как правило, не скрываются, а если и скрываются, то их легко найти. Нет, сейчас речь шла главным образом о тактике и стратегии, а потому впереди ждала кропотливая работа по допросу мелких рыбешек; а там, дай бог, удастся выловить и крупную рыбину.
Проблема состояла в том, что Карл проявлял больше нетерпения, чем остальные, в особенности в данный момент. Отчеты о состоянии Ассада мало менялись, так что оставалось просто радоваться тому, что он еще жив.
В такой ситуации сохранять терпение было сложно.
Посидев немного, Мёрк подумал о том, чем лучше всего заняться в данный момент. На его взгляд, в наличии имелось два типа дел, возможно, связанных, а возможно, и нет. Дела о пропаже без вести людей в 1987 году – один тип, и преступления против множества женщин, плюс покушения на Ассада и на него самого – второй.