— И тогда… — Джуди повторила удушающий жест.
— И тогда шипы оторвут ей голову! — торжествующе закончил Джек.
Близняшки рассмеялись, и Леди, глядя на них, громко запыхтела, будто тоже смеясь.
Миссис Уолпол посмотрела на своих детей, на их крепкие руки и загорелые, смеющиеся лица, на собаку с окровавленными лапами, смеющуюся вместе с ними. Потом она отступила к двери и взглянула на нежную зелень окрестных холмов, на ветви яблони, колеблемые легким ветерком.
— Шипы оторвут тебе голову! — раздался позади голос Джека.
Залитый солнцем пейзаж был прекрасен: безмятежно голубели небеса, мягко волнилась линия горизонта. Миссис Уолпол закрыла глаза и вдруг явственно ощутила, как грубые руки резко затягивают петлю и острые шипы пронзают ей горло.
«После вас, милейший Альфонс»
[21]
Вынимая из духовки имбирный пряник, миссис Уилсон услышала голос Джонни, который с кем-то болтал на заднем крыльце.
— Джонни! — позвала она. — Ты опаздываешь! Давай быстрее за стол!
— Иду, мама! — крикнул Джонни и сказал кому-то: — После вас, милейший Альфонс.
— Нет, после вас, милейший Альфонс, — отозвался кто-то.
— Только после вас, милейший Альфонс, — настаивал Джонни.
Миссис Уилсон приоткрыла дверь.
— Джонни, заходи сейчас же! Продолжишь игру после обеда.
Джонни медленно вошел на кухню.
— Мама, я позвал Бойда пообедать с нами.
— Бойда? — Миссис Уилсон на миг задумалась. — Что-то не припомню такого. Но если пригласил, пусть входит. Обед готов.
— Бойд! — завопил Джонни. — Эй, Бойд, давай сюда!
— Сейчас, только свалю где-нибудь это барахло!
— Давай шустрее, пока мама не взъелась!
— Джонни, так говорить невежливо по отношению к твоему другу и к твоей маме, — упрекнула миссис Уилсон. — Входи и садись за стол, Бойд.
Обернувшись, чтобы указать Бойду его место, она увидела перед собой чернокожего мальчишку, ростом пониже Джонни, но примерно одного с ним возраста. На согнутых руках он нес кучу щепы для растопки.
— Куда это свалить, Джонни? — спросил он.
Миссис Уилсон взглянула на сына.
— Джонни, что ты заставляешь его делать? Зачем здесь эти дрова?
— Это убитые япошки, — пояснил Джонни. — Мы втыкаем их в землю, а после давим танками.
— Добрый день, миссис Уилсон, — сказал Бойд.
— Добрый день, Бойд. Ты не обязан ничего носить для Джонни. Ну же, садитесь оба за стол.
— А почему Бойду и не носить щепки, мама? Это же его щепки, он взял их у себя дома.
— Джонни, ешь и не разговаривай.
— Ладно, — сказал Джонни и подвинул к Бойду блюдо с омлетом. — После вас, милейший Альфонс.
— Нет, после вас, милейший Альфонс, — ответил Бойд.
— Только после вас, милейший Альфонс, — заявил Джонни, и оба прыснули.
— Ты, наверно, проголодался, Бойд? — спросила миссис Уилсон.
— Да, миссис Уилсон.
— Ну так не обращай внимания на Джонни. Он вечно болтает за столом, а ты ешь себе молча. Бери, что понравится, здесь всего вдоволь.
— Спасибо, миссис Уилсон.
— Налетай, Альфонс, — сказал Джонни и вывалил на тарелку приятеля половину омлета, а миссис Уилсон подвинула ближе к Бойду блюдо с тушеными помидорами.
— Помидоры ему не на вкус, да, Бойд? — сказал Джонни.
— Надо говорить «не по вкусу», — поправила миссис Уилсон. — Если ты не любишь помидоры, это не значит, что их не любит Бойд. Он будет есть все, что дадут.
— А вот и не будет, — возразил Джонни, уплетая омлет.
— Бойд хочет вырасти большим и сильным мужчиной, чтобы много работать, — сказала миссис Уилсон. — Наверняка папа Бойда ест тушеные помидоры.
— Мой папа ест все, что захочет, — сказал Бойд.
— Как и мой, — сказал Джонни. — Иной раз он вообще почти не ест. Правда, он у нас маленький и тихий. Мухи не обидит.
— Мой папа тоже ростом не вышел, — сказал Бойд.
— Но он наверняка сильный и крепкий, — сказала миссис Уилсон и чуть замялась. — Он ведь… работает?
— А как же! — ответил за друга Джонни. — Папа Бойда работает на фабрике.
— Ну вот видишь? Он должен быть сильным, чтобы поднимать и таскать всякие тяжести.
— Папе Бойда вообще ничего таскать не нужно, — сказал Джонни. — Он там начальник смены.
Миссис Уилсон досадливо поморщилась: надо же так оплошать.
— А что делает твоя мама, Бойд? — спросила она.
— Моя мама? — удивленно переспросил Бойд. — Она с нами, детьми, возится.
— Стало быть, она нигде не работает?
— А зачем это ей? — пробубнил Джонни с полным ртом. — Ты ведь тоже нигде не работаешь.
— Ты и правда не хочешь тушеных помидоров, Бойд?
— Нет, спасибо, миссис Уилсон.
— Нет-спасибо-миссис-уилсон, нет-спасибо-миссис-уилсон, нет-спасибо-миссис-уилсон, — затараторил Джонни. — А вот сестра Бойда скоро пойдет работать. Она будет учительницей.
— Она не могла бы найти профессию лучше. — Расчувствовавшись, миссис Уилсон едва не погладила Бойда по голове. — Должно быть, вы все ею очень гордитесь.
— Должно быть, гордимся, — согласился Бойд.
— А как другие твои сестры и братья? Думаю, каждый из вас стремится достичь в этой жизни как можно большего.
— Других нет, нас всего двое: я да Джинни, — сказал Бойд. — А я пока еще не придумал, кем быть, когда вырасту.
— Мы с Бойдом будем танкистами, — сказал Джонни и взревел, как танковый мотор. Миссис Уилсон еле успела подхватить стакан с молоком Бойда, когда салфетница под рукой Джонни обернулась танком и пошла в наступление через стол.
— Глянь-ка, Джонни, здесь у меня дот с пушкой, — сказал Бойд. — Сейчас я тебя подобью.
Миссис Уилсон с быстротой, выработанной многократными упражнениями, сняла с полки имбирный пряник и поместила его на середину стола, как раз между танком и дотом.
— Ешь до отвала, Бойд, — сказала она. — Я хочу быть уверена, что ты не голоден.
— Бойд может съесть много, но все равно не так много, как я, — сказал Джонни. — Я больше его, и в меня больше влезает.