Однажды вечером в Париже - читать онлайн книгу. Автор: Николя Барро cтр.№ 40

– Нет, нет, нет! Это никуда не годится. Солен, обернуться ты должна раньше. И, будь добра, побольше удивления! Ты же не видела Александра несколько лет и была уверена, что он давно умер. А ты смотришь на него так, как будто он отлучился на минутку в туалет. Ясно? Сделаем еще дубль, но – с чувством! – Он несколько раз нервно промокнул платком взмокший лоб. – Ах да, текст! Твой текст: «Я вовсе не забывала тебя, Александр». А ты что говоришь? «Я каждую секунду думала о тебе, Александр» – не то! Дальше. Сказала – и сюда смотри, в камеру. Крупный план… Cut [32] .

– Знаете что? У меня есть идея! – воскликнула Солен. Причем таким тоном, словно она открыла по меньшей мере секрет вечной молодости.

Все, кто был в этот момент на съемочной площадке, закатили глаза. Солен Авриль давно славилась тем, что своими «идеями» в одну секунду сводила на нет всю проделанную работу.

У Аллана Вуда задергалось правое веко.

– Нет! Солен, нет. На сегодня новых идей хватит. Режиссер я, и решения принимаю я.

– Ах, ну пожалуйста, прошу тебя, не будь таким педантом chéri! – Солен очаровательно улыбнулась. – Мы просто переделаем всю сцену. «Я думала о тебе каждую секунду, Александр!» Это звучит гораздо лучше, ты не находишь? Звучит так красиво, так… сильно! Что тебе стоит изменить текст?

Аллан Вуд замотал головой:

– Нет, нет, это совершенно… пойми, это же совершенно нелогично. Ну как же ты не понимаешь? – Он вздохнул. – Ты не видела Александра тринадцать лет. Не могла ты думать о нем каждую секунду.

– Конечно! Она каждую секунду думает о своем Теде, – подал язвительную реплику оператор Карл.

Солен бросила сердитый взгляд на бородача в синей рубашке:

– Очень интересно! Не подозревала, что ты умеешь читать чужие мысли! Я думала, ты читаешь только чужие эсэмэски, которые не тебе адресованы! – Она капризно надула губки, Карл угрюмо уставился в пол. – Во всяком случае сегодня никаких крупных планов. Это невозможно. Категорически! Я всю ночь не сомкнула глаз, – сказала Солен.

Карл зажмурился.

– В этом виноват только чертов тупица-ковбой, – проворчал он. – Какого дьявола ему понадобилось звонить среди ночи? Не дошло до него, что ли, что в Париже другое время, чем в его родном Техасе!

– Ну, знаешь ли, Карл, довольно. Сколько можно! Вечные придирки. Мешает тебе Тед?

Карл покачал головой:

– Не мешает, пока безвылазно сидит на своем треклятом ранчо.

Солен рассмеялась:

– Вот этого не могу тебе гарантировать, stupid [33] . Но ты, конечно, сделал все возможное, чтобы убедить Теда: лучше ему сидеть в Техасе, чем лететь в Париж.

– Вы не могли бы выяснять ваши отношения в другое время? Меня это нервирует. – Ховард Галлоуэй со скучающим видом изучал свои идеально наманикюренные ногти. – Может быть, продолжим? А то уже есть хочется.

– Нам всем хочется есть, chéri, – возразила Солен. – Не все время тебе быть в центре, даже если ты тут самый красивый мужчина. А что ты самый красивый – это же само собой разумеется! И поэтому ты воображаешь, что у тебя должен быть самый большой текст и тебе…

– Тишина! Абсолютная тишина! Прошу тишины! – Аллан Вуд раскачивался с пятки на носок; я заметил, что он быстро кинул что-то в рот, уж не таблетку ли от боли в желудке? Он поднял руку, требуя внимания. – Ну, соберитесь же, наконец! Еще один дубль, потом – перерыв на кофе.

Он оглянулся и поманил Элизабет. Гримерша, для всех попросту Лиз, добродушная толстушка с веселым круглым лицом, которой, казалось бы, место не на съемочной площадке, а в деревне, на ферме, легко и ловко орудуя кисточками и пуховкой, мигом наколдовала розовую свежесть на щеках рассерженной актрисы и подкрасила ей губы.

Вскоре все снова встали по местам. Сцену сняли, на сей раз обошлось без пререканий и неточностей, и Аллан Вуд перевел дух.

– О’кей, дети мои. Перерыв, – объявил он и снова кинул в рот маленькую таблетку.

Солен уже знала. Улыбаясь с видом заговорщицы, она привела меня в бывший мой кабинет, указала на табурет и плотно закрыла дверь, сама села напротив, взяла со стола картонный стаканчик с горячим кофе и посмотрела на меня:

– Ах, какая история! – Глаза Солен восхищенно заблестели. – Потрясающе. Хозяин кинотеатра влюбляется в таинственную незнакомку, а она, именно она – поссорившаяся с отцом дочь режиссера, который в этом кинотеатре снимает свой фильм. Это посильнее любого кино! Ха-ха-ха! – И она искренне расхохоталась.

Я кивнул, с удивлением заметив, что ее звонкий серебристый смех мне уже полюбился. Капризная, жизнерадостная, носившаяся со своими потрясающими идеями Солен успела поселиться в каком-то уголке моего сердца.

– Да, – сказал я. – Случай действительно невероятный. Дочь Аллана Вуда! Вернее, я хочу сказать, надо еще выяснить все окончательно. – Я мысленно вернулся в бар «Хемингуэй» и, вспомнив рассказ Аллана Вуда о его отношениях с Элен и дочерью, озабоченно добавил: – Хоть бы он нашел Мелу. Наверняка известно только то, что на улице Бургонь женщина по фамилии Бекассар не проживает, я обратил бы внимание на такую фамилию [34] .

– Конечно, он ее найдет, – сказала Солен, поправляя локон, выбившийся из высокой прически. – Не беспокойся, Ален, найдет. – Она положила руку мне на плечо. – В конце концов, ведь все мы хотим, чтобы драма в финале превратилась в комедию, не правда ли?

– Все? – переспросил я. – А кто еще знает?

Солен поправила на шее нитку жемчуга.

– О, только Карл. Я не могла не рассказать ему, а как же иначе? Мы с ним были когда-то очень близки. Ну и Лиз рассказала, конечно. У нее страстишка – запутанные любовные истории, она находит их необычайно романтичными. Между прочим, я тоже. – Солен улыбнулась и так проникновенно посмотрела мне в глаза, что я решил сменить тему и спросил:

– А с чего Карл так разъярился?

Карл Зуссман – блестящий оператор, несколько раз получавший премию «Оскар» за свою работу. И в то же время, если верить Солен, величайший идиот, какого когда-либо видело небо Франции.

От Аллана Вуда я уже знал, что бородатый гигант категорически не желал смириться с тем, что легкомысленная звезда, считая их роман законченным, обратила свою благосклонность на техасского латифундиста. А с тех пор как группа собралась в Париже для съемок «Нежных воспоминаний…», пылкий Карл не отходил от Солен ни на шаг. Он стащил ее мобильник, прочитал сообщения, присланные Тедом Паркером, все удалил, а техасцу отправил ответ: «Не суйся к Солен, ковбой. Она моя невеста».