Орел и Дракон - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 38

Когда несколько уцелевших всадников из графского отряда, по трупам вырвавшись из кольца, умчались к городу вслед за остатками пехоты, их никто преследовать не стал. При виде врага, бегущего по пятам за остатками разбитого ополчения, горожане не станут открывать ворота, рискуя всеми ради спасения нескольких. Викинги остались хозяевами поля, усеянного телами людей и лошадей – бьющихся, стонущих, кричащих.

Под телами зарубленных и затоптанных далеко не сразу отыскали Харальда. Он был бледен, как мертвец, и, хотя опасных ран на нем не оказалось, признаков жизни он поначалу не подавал. Только когда с него сняли шлем, он зашевелился и знаком показал, что хочет сесть. Его посадили.

– Харальд! – Прибежавший Рери, сам бледный и запыхавшийся, взял брата за руку. – Что с тобой? Ты ранен?

– Говори громче, я ничего не слышу, – каким-то деревянным голосом, но вполне членораздельно произнес Харальд.

– А жаль! – сказал Вемунд. Убедившись, что старший из сыновей Хальвдана жив и почти здоров, он с облегчением вытер лоб. – Ты ведь завалил их главного. И после этого все прочие, кто еще был жив, кинулись бежать.

Кто-то принес и положил рядом с Харальдом стяг разбитого отряда. Кругом сидели, лежали, ходили викинги, вперемешку смалёндцы и норвежцы – и хотя битва и им стоила какого-то количества раненых и убитых, все были воодушевлены и довольны своей победой.

Следующие два дня викинги отдыхали, хоронили погибших и перевязывали раны. На поле битвы подобрали чуть ли не сотню пленных – в основном это были раненые, не имеющие сил или не успевшие бежать вслед за здоровыми собратьями. Хериберт без устали ходил за ними, перевязывая раны, утешая и ободряя. Он подтвердил догадку Вемунда, что один из пленных – тот, кого сбросил с коня Харальд – и является предводителем франкского отряда, графом Амьенским, господином этого края. Были среди них и другие знатные люди.

– Граф – это даже не хёвдинг, это вроде как малый племенной конунг, – пояснил и Оттар. – Только у них тут не племена, а округа, и по ним большой король малых королей рассаживает, но каждый у себя в округе полный хозяин – и судит, и подати собирает, и законы новые выдумывает. Но и обороняется сам, как сумеет.

Оттара после битвы смалёндцы еще больше зауважали и окончательно поверили, что могут на него положиться. Ведь если бы он не послал свою дружину вперед в нужный момент, графская конница врезалась бы в толпу бегущих и почти не способных ей противостоять людей. Вероятно, что восемь сотен смалёндцев все равно победили бы пять десятков всадников, но победа обошлась бы им гораздо дороже. В благодарность Харальд подарил норвежцу меч графа – работы знаменитых рейнских мастеров, уважаемой даже арабами, с золотой отделкой рукояти и ножен. Сафьяновая перевязь, на которой этот меч висел, он оставил себе, уж очень она ему понравилась. Ремни были усажены серебряными бляшками, позолоченными и украшенными чернью, с узором в виде веток с листьями и побегами. У Харальда еще несколько дней болела и кружилась голова, но он почти не замечал недомогания, воодушевленный очередной победой. Они разбили графа, считай, местного конунга, взяли его в плен с целой сотней людей. Поймали также десятка два лошадей – потеряв всадников, те разбежались по окрестностям полям. А буквально в двух шагах лежал город Амьен – в глазах викингов, большой, богатый и почти беззащитный.

Стан перенесли с берега к господскому двору – куртису, как называл его Хериберт, и усадьбу, как говорили остальные. Усадьба, где постоянно проживал граф Амьенский, находилась в нескольких перестрелах от городских стен – или вернее, этот город вырос из скопления хижин всяких людишек, поселившихся под сенью старинной римской виллы. От виллы ничего не осталось – только часть каменной стены, а все постройки уже были новыми, хоть на них и пошел частично камень из разрушающихся древних зданий. Главный господский дом был каменным, под четырехскатной крышей и маленькими окошками наверху, остальные – деревянными, но на каменном основании, и на некоторых камнях удавалось даже разглядеть остатки старинной резьбы. Здесь были дома для прислуги, мастерские, помещения для скота и припасов – все, как в обычной усадьбе. Теперь хозяйский дом заняли оба молодых конунга с ближней дружиной, остальные разместились, как сумели, в прочих постройках. Кому места не хватило, выстроили себе шалаши за стенами. Все ценное, весь скот и припасы бежавшими хозяевами были унесены, но недалеко – в Амьен, прекрасно видный от стен бывшей виллы. Отныне его защиту составляли только каменные стены высотой в три человеческих роста, но что толку в стенах, если на них почти некому биться? Викинги намеревались в ближайшие же дни идти на приступ, а пока отдыхали и обшаривали окрестности в поисках новой добычи.

Воодушевленный очередной победой, Рери со своей ближней дружиной, оставив старшего брата отлеживаться в усадьбе, неутомимо обследовал округу. Они захватили еще несколько деревень, где им не оказывали ровно никакого сопротивления. Норманны продвигались так быстро, что жители не успевали убегать и становились легкой добычей захватчиков вместе со всем имуществом. Правда, добыча была невелика – кое-что из припасов, кое-какой скот, сколько-то пленных да медная и бронзовая утварь из деревенских церквей.

В одну из таких деревень Рери вошел почти на рассвете. Ночь застала их вчера примерно в трех «роздыхах» от Амьена, на берегу мелкой речки неизвестного названия, впадавшей в Сомму, и они решили заночевать в маленьком монастыре, из которого монахи успели сбежать. Самую ценную утварь они, надо думать, унесли, но скот в хлеву, припасы в погребах и даже запасы вина остались на месте. Обрадованные викинги расположились было отпраздновать удачный поход, и Рери чуть ли не с дракой добился того, чтобы запасы были переправлены в усадьбу. Он уже пробовал местное вино и знал, как сильно наутро болит голова.

На рассвете он снова поднял дружину и повел по накатанной дороге, где еще виднелись следы старинной каменной кладки. Пролегавшая среди полей, дубрав и виноградников, дорога вскоре привела их в довольно большое селение, с несколькими десятками обычных крестьянских хижин и господской усадьбой чуть поодаль.

В селении не оказалось никого живого. Едва светало, люди еще должны были спать, и Рери не без оснований рассчитывал на легкую победу, но оказалось, что побеждать некого. Исчезли не только люди, но и скотина, и домашняя птица, и даже собаки!

– Заколдованное место какое-то! – недоумевал Орм, вместе с которым Рери осматривал брошенные дома.

Причем брошенные только что! В очагах еще дымились спешно залитые водой угли, в котлах и горшках нашлась теплая, недоваренная каша или похлебка, на столе в одном доме лежала наполовину ощипанная курица. На скамьях и на полу виднелись неубранные постели с откинутыми одеялами, будто жители вот только что поднялись с них. Все, буквально все говорило том, что дома покинуты какие-то мгновения назад. И при этом не было обычных следов поспешного, суматошного бегства: ничего не валялось, двери домов и прочих строений оказались аккуратно закрыты, огни потушены во избежание пожаров.

– На крыльях они улетели, что ли? – удивлялись викинги, заглядывая в дома.