Счастье. Уроки новой науки - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Лэйард cтр.№ 31

Хотя эта благородная идея лежала в основе значительного социального прогресса в течение двух последних столетий, она также стала объектом серьезной критики. Иными словами, мы имеем теперь такое общество, в котором нет серьезного философского основания для публичной политики или частной морали. Прагматичные политики утверждают, что делают то, «что работает», но работает ради чего? Мы испытываем серьезную потребность в ясной концепции хорошего общества и благих действий.

Я полагаю, что идея Бентама была верной и что мы должны бесстрашно взять и применить ее к нашей жизни. Вы, конечно, можете согласиться со многим изложенным в данной книге, не соглашаясь с Бентамом. Но четкая идея придает силы благим намерениям.

Принцип Бентама затрагивает два разных вопроса: вопрос справедливости и вопрос счастья. Идея справедливости заключается в том, что все одинаково важны. Я не важнее вас, и ваше «благо» так же важно, как и мое. Мы обсуждаем это в последней главе. Другая идея состоит в том, что счастье является самой главной целью. Так ли это?

Почему мы должны принять наибольшее счастье в качестве цели для нашего общества? Почему эта, а не какая-нибудь другая цель или даже множество целей? Как насчет здоровья, независимости, самореализации или свободы? Проблема нескольких целей в том, что они могут вступить в конфликт друг с другом и тогда нам придется этот конфликт урегулировать. И поэтому мы, естественно, ищем какую-то одну конечную цель, которая позволить нам судить обо всех остальных целях в зависимости от того, какой вклад они вносят в ее достижение.

Счастье является такой конечной целью, потому что, в отличие от всех остальных целей, его благой характер самоочевиден. Если нас спросят, почему счастье важно, мы не сможем привести дополнительную, внеположную причину. Оно важно – и все [242] . Как сказано в американской Декларации независимости, это «самоочевидная» цель.

Наоборот, если я спрошу вас, почему вы хотите, чтобы люди были здоровее, вы, вероятно, укажите причины: люди не должны испытывать боли и т. д. Точно так же, если я спрошу вас о независимости, вы ответите, что людям будет лучше, если они сами станут контролировать свою жизнь. Аналогично свобода – это хорошо, потому что рабство, тюремное заключение и тайная полиция приводят только к несчастью.

Таким образом, здоровье, автономия и свобода – это «инструментальные» блага: мы можем привести дополнительные, не окончательные причины того, почему мы их так ценим. И поэтому мы иногда готовы пожертвовать одним из этих благ ради другого. Для обеспечения безопасности на улицах мы изолируем преступников (независимость гражданина против свободы преступника). Чтобы снизить неграмотность, мы взимаем налоги (самореализация против экономической свободы).

Чтобы способствовать наибольшему счастью, нам, очевидно, требуется понять, какие условия влияют на счастье людей и в какой степени. Теперь это становится эмпирически возможно. Мы рассмотрели некоторые свидетельства в главе 5, а семь основных факторов, влияющих на счастье, были схожи с личными «способностями», которые нобелевский лауреат Амартья Сен предложил в качестве целей публичной политики [243] . Но пока мы не обоснуем наши цели тем, как действительно себя чувствуют люди, есть реальная опасность патернализма. Мы ни в коем случае не должны говорить, что это делается вам во благо, даже если ни вы, ни другие никогда не почувствуете себя от этого лучше. Наоборот, если мы хотим измерить качество жизни, наши измерения должны основываться на том, как на самом деле чувствуют себя люди.

Но разве нет более важных вещей, чем то, как чувствуют себя люди – хорошо или плохо? Как насчет амбиций и стремлений? Разве принцип наибольшего счастья не призывает к жизни в удовольствии, как у лотофагов? [244] На самом деле, если бы все любили есть лотосы и мы смогли бы организовать такую жизнь для всех, это был бы неплохой исход: миллионы несчастных во всем мире сочли бы это благословенным деянием.

На самом же деле счастье людей, питающихся лотосами, едва ли продлилось долго. Как мы видели, люди обычно ставят перед собой цели, предполагающие какие-то сложности, и счастье зависит от целей, одновременно удаленных, но достижимых. Цели придают жизни смысл. Однако разумный человек выбирает цели, движение к которым приносит ему удовольствие. Нет особого смысла в стремлении к вещам, которые не приносят радости, и большинство людей к ним не стремится. Те же, кто стремятся, в конце концов впадают в депрессию.

А что, если бы существовал наркотик или машина, которая могла бы заставить вас почувствовать себя счастливее даже в отсутствие цели? В романе Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» люди принимают для этого сому. Предполагалось, что эта идея покажется отталкивающей и угрожающей. Однако человек всегда использовал такие одурманивающие вещества, как алкоголь. Но большинство существующих наркотиков имеет негативные последствия. Если кто-то найдет наркотик счастья без побочных эффектов, не сомневаюсь, большинство из нас будет иногда его принимать. Когда-то люди выступали против аспирина и анестезии на том основании, что они неестественны, теперь же ими пользуются все.

А как насчет воображаемой «машины счастья» гарвардского философа Роберта Нозика? [245] Эта гипотетическая машина могла бы давать виртуальный опыт, внушающий индивиду, что он действительно живет приятной и потому активной жизнью, хотя на самом деле он остается в состоянии покоя. Если бы вам предложили такую возможность, разве бы вы не подключились, спрашивает Нозик? Конечно, многие люди отказались бы, по целому ряду причин. Они бы не поверили, что машина действительно дает обещанное, и потому предпочли бы сохранить свою реальную независимость. Или же у них были бы обязательства перед другими людьми, которые они не могли бы выполнять, находясь в состоянии покоя. И так далее. То есть это слабый опыт, в особенности потому, что он описывает ситуацию, настолько далекую от реальности, что в этом случае мы бы стали совершенно иными живыми существами.