Счастье. Уроки новой науки - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Лэйард cтр.№ 28

Таким образом, заинтересованность в построении репутации объясняет значительную часть внешне морального поведения. Конечно же, это изначально эгоистическое явление, и в нем находит отражение человеческий эгоизм, как показывает ряд экспериментов, проведенных Эрнстом Фером и соавт. [217]

Однако за моральным поведением стоит нечто большее, чем чисто рациональный расчет. К возрасту двух лет многие дети побегут успокаивать другого ребенка, которому больно [218] . Люди растут в семьях, и именно там они начинают учиться сотрудничать. Движущей силой в данном случае оказывается желание получить одобрение. Дети хотят одобрения со стороны родителей и других детей. Вы автоматически получаете одобрение от родителей и друзей, если хорошо себя с ними ведете. Добиваясь их одобрения, вы стараетесь вести себя с ними, как можно лучше.

Эта потребность в одобрении – нечто большее, нежели просто желание иметь хорошую репутацию. Она отражает желание пребывать в гармонии с окружающими [219] . (К репутации же, наоборот, можно стремиться, держа в голове вполне безличные цели.) Таким образом, хорошее поведение частично выражает нашу потребность в обществе. Нам нравится иметь добрые отношения не только в качестве средства для достижения других целей (рациональный расчет), но и ради непосредственного удовлетворения, которое они приносят.

Итак, в значительной мере движущей силой нашего поведения является потребность в помощи или положительной оценке со стороны других – сейчас или в будущем. Но в мире с возросшей мобильностью, где люди, с которыми мы связаны, постоянно меняются, сила такой мотивации стабильно падает. Все чаще приходится искать основание для сотрудничества в чем-то ином – например, в нашем нравственном чувстве [220] .

Яркое доказательство тому – помощь, которую мы оказываем незнакомым людям. Мы возвращаем потерянные вещи, жертвуем деньги в фонд «Спасите детей» или бросаемся спасать тонущего незнакомца. Почему? У истоков такого поведения лежит глубокое чувство взаимности, которое мы испытываем к другим людям, чувство, что мы должны относиться к ним так же, как хотели бы, чтобы они относились к нам. В основе морали заложено такое представление о справедливости.

У разных людей разная мораль. Примерно у 1 % людей, включая психопатов, лишенных нравственного чувства, она отсутствует [221] . Но у каждого человеческого общества есть концепции добра и зла, справедливости, прав и обязательств [222] .

За любой столь универсальной вещью должен стоять генетический элемент, усиленный обучением. Мы находим его у маленьких детей. Сначала они хотят брать все себе (за исключением того, что отдают). Но мало-помалу они признают идею справедливого раздела и начинают выдвигать свои требования, основываясь только на этой идее. Интересно, что в идее совестливости есть очевидный генетический компонент, поскольку она, говоря языком генетики, на 40 % является наследуемой [223] .

Конечно, вы можете чувствовать себя счастливее оттого, что ведете себя хорошо. Хотя философ Иммануил Кант полагал, что правильный поступок не должен доставлять удовольствия, магнитнорезонансное сканирование показывает, что все-таки доставляет. В одном из экспериментов группу людей попросили сыграть в игру (см. таблицу на с. 140) на настоящие деньги в серии раундов с одним и тем же противником. Как мы выяснили выше, сотрудничество в ней рискованно, потому что другой игрок может мошенничать. Но когда люди сотрудничали в ответ на сотрудничество со стороны другого игрока, у них начинали реагировать участки головного мозга, которые обычно отвечают за переживания положительного опыта. И это происходило еще до того, как они узнавали, сыграет ли другой игрок честно вместе с ними и получат ли они сами от этого выгоду. В этом отношении добродетель является наградой самой себе. Таким образом, хотя бы иногда наша связь с другими людьми делает нас счастливее, когда мы поступаем хорошо [224] .

Если бы все люди были одинаковы, легко было бы придумать объяснение тому, откуда мы «получаем» чувство справедливости. Например, предположим, что главная проблема, с которой сталкиваются люди, как разделить ежедневную порцию пищи между двумя индивидами. Какого рода личности подойдут для этого больше всего? Допустим, что оба потребуют больше половины. Им не удастся договориться, поэтому они могут устроить драку и тогда оба останутся голодными. Теперь возьмем такой тип людей, каждому из которых нужно всего 40 %. В этом случае им легко договориться. Но впоследствии случайная мутация вдруг производит такую разновидность людей, каждый из которых потребует 45 %. Они получат больше еды, чем более скромный тип. С точки зрения эволюции они окажутся сильнее и вытеснят более скромных индивидов. Затем их самих вытеснит тип, которому подходит разделение 50 на 50. Это наиболее амбициозный тип людей, который может выжить на Земле, и эта черта будет передаваться из поколения в поколение [225] . (Мир, населенный такими индивидами, называется «эволюционно стабильным равновесием», а населяющие его люди характеризуются эволюционно стабильной «стратегией».)

Эта теория – весьма «функциональное» объяснение чувства справедливости с точки зрения здравого смысла, встроенное в контекст теории эволюции, основанной на естественном отборе. И умение делиться, конечно же, играло важнейшую роль в нашем выживании в ранний период, когда запасы еды были непостоянными. Это неплохая позитивная теория того, как мы приобрели чувство справедливости. Она объясняет, почему в большинстве людей можно отыскать какое-то представление о приличиях и надежности, чувство того, что мы должны отдавать не меньше, чем берем, и поступать так, как хотим, чтобы поступали с нами.