Приговор - читать онлайн книгу. Автор: Кага Отохико cтр.№ 13

— Значит… Получается… — Коно напряжённо пытался сложить все эти цифры в уме.

— Вот именно, — улыбнулся Такэо. Он был настроен весьма добродушно. — Получается, что некоторым удаётся прожить целых шесть лет после вынесения окончательного решения суда. Пожалуй, я из самых стареньких здесь, разве только Тамэдзиро попал сюда раньше меня. Ему… Да, точно, ему вынесли окончательный приговор восемь лет назад.

— А что, твои действительно подавали ходатайство о смягчении приговора?

— А, это… Мамаша расстаралась и собрала тридцать подписей среди католиков. Не знаю только, имело ли это какой-нибудь эффект. Но когда она мне сказала, что будет собирать подписи, я не стал её отговаривать. Мне просто было её жалко, очень уж она радовалась.

— А Тамэ?..

— А он без конца изыскивал разные способы для оттягивания срока исполнения приговора: сначала пытался обжаловать действия суда и добиться пересмотра дела, потом подавал разные представления и жалобы в апелляционном порядке.

— Да-а, тогда таким, как я, которые просто сидят сложа руки, надеяться не на что… — самокритично пробормотал Коно. — Я сломался после первого же слушания. Короче, ясно обозначил свою волю: «Убивайте быстрей…» Теперь-то я понимаю, что попался на удочку этого прохвоста Нихэя. Только через месяц после того, как окончательный приговор был вынесен, до меня дошло, что я совершил ошибку.

Коно дружелюбно взглянул на Такэо, потом закрыл глаза и задумался. Седой хохолок на его макушке бессильно поник, видно было, что этот человек смертельно устал.

— Я должен был вести последовательную борьбу во время самого судебного процесса, чтобы разоблачить лживый характер судопроизводства. Это высказывание может показаться парадоксальным, ведь я сам отказался от подачи апелляции и пожелал смертной казни. Действительно, тут я допустил ошибку. Сейчас-то, конечно, уже поздно. Но я должен бороться. Должен решительно разоблачать лживый характер всего — судопроизводства, работы исправительных учреждений, системы наказаний.

— И на кой чёрт это нужно? — раздался хриплый голос. Сунада, став в позицию, выставил вперёд массивные плечи, придававшие ему монументальность каменной глыбы.

Коно приоткрыл глаза и тут же злобно сощурил их, ощетинившись.

— На кой чёрт? Объясняю: для освобождения пролетариата.

— Хорош голову морочить, — сказал Сунада. — Что такое этот пролетариат и где ты его видел? Давай, покажи!

— Это я. И ты тоже.

— Не смеши меня. Ты это не я. Две большие разницы.

— И я и ты — пролетарии.

— Дурак! Это и есть, как это там — пара…?

— «Парадоксальное высказывание», — с удовольствием подсказал Тамэдзиро. Все захохотали.

Оказалось, что все, и Тамэдзиро и Андо, давно уже с любопытством прислушиваются к их разговору.

— Да ладно тебе болтать о пролетариате! Всё, что ты делал, ты делал только для себя самого. И вся твоя поганая борьба только за то, чтобы спасти собственную шкуру. Тебе просто страсть как помирать неохота. Вот так-то.

— А вот и нет! — Коно впился взглядом в заросшие щетиной щёки Сунады, за которыми угадывались мощные челюсти.

— Тогда скажи, в чём я не прав! Ну, давай!

— Я вовсе не боюсь смерти. Просто хочу быть верным своей миссии.

— Какой ещё миссии? Ты попроще сказать не можешь?

— Миссии пролетариата, — голосом Коно сказал Тамэдзиро. Андо визгливо захохотал.

— И что, человека ты укокошил, тоже выполняя эту миссию? Ради пролетариата? — спросил Сунада.

— Да, именно так, — злобно сверкнул глазами Коно.

— Я не очень-то силён во всяких там теориях, но я бы не стал так юлить. Я убил человека потому, что страсть как хотел женщину. Ты убил, скорее всего, потому, что хотел денег. Вот и всё.

— Вот ты сам и загнал себя в тупик, — невозмутимо парировал Коно. — Скажи теперь, почему ты хотел женщину? Почему тебе пришлось её убить? Вот в чём вопрос.

— Ну, это вообще проще простого. Попробуй-ка сжать женскую шейку вот так. А она испугается, начнёт вырываться. А потом как задрожит вся. И щёки, и сиськи, и дырка, и жопа… И так сладко тебе станет, что невозможно удержаться…

Кое-кто из слушающих вздохнул. Сунада ловко изогнул толстые руки, будто обнимая лежащую женщина. Всем живо представилось обнажённое белое женское тело: вот Сунада сдул с нежной кожи капельки пота, и оно забилось, извиваясь в его руках… Внезапно войдя в образ насильника, он истошно завопил: «О-о-о!» Этот душераздирающий вопль сотряс спортивную площадку и, перелетев через стену, унёсся куда-то вдаль. Нихэй, резко вздёрнув плечами, бросился к нему.

— Ты что это? — спросил он.

— Да ничего, — ответил Тамэдзиро.

— Я тебя спрашиваю. — Оттолкнув Тамэдзиро, Нихэй подступил к Сунаде. — Что с тобой?

Не обращая на него никакого внимания, Сунада благостно улыбнулся и облизал губы красным языком. На его мокром от пота лице отражалось пасмурное небо.

— Нечего орать дурниной, — набросился на него Нихэй.

— О-о-о! — снова завыл Сунада и, плюхнувшись на скамью, принялся, даже не вытерев пота, натягивать на себя рубашку и тюремную робу.

— Ну-ка отойди. — Коно, отпихнув надзирателя, подошёл к Сунаде. — Что это с тобой? — спросил он пронзительным голосом, так непохожим на тот спокойный, низкий, которым он говорил минуту назад.

Не отвечая, Сунада только тяжело махнул толстой рукой. Отвернувшись от него, Коно опустил голову и стал, качая головой, теребить седой хохолок на макушке.

— У вас ещё восемь минут, — сказал Нихэй. — Что за дела, сегодня никто и не думает заниматься спортом.

Подавив зевоту, он вытер тыльной стороной ладони выступившие на глазах слёзы, затем махнул рукой своему напарнику. Тамэдзиро позвал Андо, и они начали играть в бадминтон.

— Знаешь, — сказал Коно Такэо, — наверное, я всё-таки не прав.

— В чём?

— Да в этом своём желании бороться.

— Но ты ведь сам так решил, ты в это веришь и все силы отдаёшь этой борьбе. А раз так, мне кажется, ты поступаешь совершенно правильно.

— Я не верю в Бога. А ты ведь у нас верующий.

— Верить можно по-разному. Я ведь не говорю, что я прав, а ты ошибаешься.

— А почему и не сказать? — Коно воинственно выпятил грудь. — Я, к примеру, считаю, что вера в Бога и всякие другие буржуазные предрассудки ошибочны. Почему бы и тебе…

— Ну, я просто не так категоричен. Я, конечно, верю в Бога, или, если говорить точнее, так сложилось, что я верю в Бога, но какая-то частица меня сомневается и не верит. Это примерно так же, как когда любишь женщину и всё-таки не до конца ей доверяешь.

— Но это нельзя называть настоящей верой. Вера — это когда верят абсолютно и безоговорочно.