Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 58

У меня есть еще один вопрос. Готова ли ты подчиняться мне во всем, следовать всем моим желаниям? Останешься ли ты верной мне, как бы я ни обращался с тобой – хорошо ли, дурно ли? Ты не должна будешь жаловаться. Ты не должна будешь прекословить мне, говорить мне „нет“ вместо „да“. Ты не должна будешь хмуриться или выказывать неудовольствие. Если ты поклянешься мне выполнять эти условия, то я поклянусь жениться на тебе».

Гризельда испугалась и призадумалась.

«Синьор, – сказала она наконец, – я недостойна той чести, какую вы желаете оказать мне. Но если и вправду такова ваша воля, то я с радостью покорюсь ей. Сейчас я поклянусь вам в присутствии своего отца, что никогда не буду перечить вам ни словом, ни делом. Клянусь в этом своей жизнью, хотя жизнь моя мне очень дорога».

«Ты сказала достаточно, Гризельда. Ты будешь моей».

Маркиз с очень важным видом вышел из хижины, а Гризельда последовала за ним. Они встали рядом, и маркиз обратился к собравшейся толпе.

«Вот моя жена, – сказал он. – Чтите ее и любите ее, как вы любите и чтите меня. Мне нечего к этому добавить».

Вальтер не хотел, чтобы его невеста брала с собой во дворец какие-то старые вещи, поэтому он велел дамам переодеть ее прямо сейчас. Этим дамам совсем не хотелось прикасаться к ветоши и лохмотьям, которые носила Гризельда, но пришлось подчиниться приказу властелина, хоть они и рисковали перепачкать руки. И вот старое тряпье полетело на землю. Вот невесту облачили в новые наряды. И вот перед ними явилась Гризельда, вся лучившаяся и ослеплявшая взоры природной красотой.

Ей причесали волосы, которых едва ли когда-нибудь касался гребень. На голову ей возложили корону. К платью прикололи броши и другие драгоценности. Что еще сказать о ее внешности? Она сделалась такой нарядной и царственной, что ее было не узнать.

А потом маркиз надел ей на палец свадебное кольцо в знак их союза. Он усадил ее на белоснежную лошадь, и они неторопливым шагом поехали к дворцу. Люди, стоявшие вдоль дороги, громко выражали пожелания счастья молодоженам. Прибыв во дворец, все отправились пировать, и этот праздничный пир продолжался до заката.

Я не стану бесконечно и подробно расписывать красоту и добродетели Гризельды. Довольно сказать, что в ней было столько врожденного изящества, что казалось просто невероятным, что она в самом деле выросла в нищете. Просто не верилось, что она жила раньше в хижине или хлеву! Нет, наверное, она воспитывалась в императорском дворце!

Даже люди, пришедшие из ее родной деревни, которые видели, как она росла год от года, с трудом верили, что это та самая Гризельда, дочь Яникула. Они готовы были поклясться, что это совсем другая женщина.

Она оставалась добродетельной, как и прежде, а в ее новом, более высоком положении все ее достоинства засияли еще более ярким светом. Она была столь же прекрасна, сколь красноречива, столь же щедра, сколь кротка. Она стала всенародно любимой принцессой. Все, кто глядел на нее, проникались к ней любовью.

Так слава о Гризельде разнеслась по всей области Салуццо и даже за ее пределами; повсюду, узнав о ее добродетелях, из разных частей Италии стекались мужчины и женщины, старые и молодые, чтобы увидеть ее.

Итак, маркиз Вальтер все-таки женился вовсе не на худородной невесте. Казалось, он женился на знатной, и ему так повезло в браке, что он жил в мире с самим собой и другими. Он тоже пользовался всеобщим почетом. Он всем доказал, что за внешней нищетой могут скрываться и добродетель, и изящество. Поэтому его подданные считали, что он – человек благоразумный, а это довольно большая редкость для любимца Фортуны.

Добродетели Гризельды отнюдь не ограничивались кругом домашних хлопот и обязанностей. Когда того требовали обстоятельства, она пеклась об общем благе и помогала простым людям справиться с бедами. Она умела решить любой спор, унять любую печаль, устранить любые разногласия. Она склоняла людей к миру и согласию.

Даже когда ее муж находился в отъезде или был занят, она примиряла врагов и противников – не важно, знатными те были или худородными. Ее речи были мудрыми и краткими. Ее суждение всегда было образцом справедливости. Говорили, что само небо послало Гризельду на землю, чтобы спасти ее от всех зол.

А потом, спустя девять месяцев после свадьбы, Гризельда родила ребенка. Все втайне ждали сына, но на свет появилась девочка. Маркиз все равно был счастлив, и народ радовался вместе с ним. Пускай сейчас у них родилась дочка – что ж, надо надеяться, со временем маркиза родит и сына! Она ведь не бесплодна.

А затем произошло вот что. Такое уже случалось множество раз. Вскоре после рождения дочери Вальтер решил испытать жену. Ему захотелось убедиться, насколько она вправду преданна ему и постоянна в своих чувствах. Он не смог противостоять искушению испытать Гризельду. Он хотел просто напугать ее, хотя, видит Бог, в этом не было нужды.

Он и прежде устраивал проверки, и она еще ни разу не разочаровала его. Она всегда оказывалась преданной и терпеливой. Зачем же было испытывать ее снова и снова? Кое-кто, пожалуй, сказал бы, что маркиз – умный малый, а вот я считаю, что это нехорошо – подвергать жену столь жестокой проверке безо всякой причины. Это лишь порождает ненужную печаль и тревогу.

Вот что сделал маркиз. Однажды ночью он явился к постели Гризельды притворно взволнованный, с озабоченным лицом. Они были одни.

«Гризельда, помнишь ли ты тот день, – спросил он, – когда я вызволил тебя из нищеты и возвысил тебя до нынешнего положения? Надеюсь, ты не забыла?

Надеюсь, ты еще помнишь те дни, когда жила с отцом в маленькой хижине? Надеюсь, нынешняя слава не лишила тебя памяти. Ты прозябала тогда в такой нищете, что едва ли могла мечтать о подобном везении. Так вот, выслушай теперь внимательно, что я тебе скажу. Кроме нас с тобой, здесь никого нет.

Ты прекрасно знаешь, какие обстоятельства привели тебя сюда, с тех пор не прошло еще и года. Хотя я сам, разумеется, обращаюсь с тобой мягко и любовно, мои знатные придворные, увы, не столь почтительны. Они уверяют меня, что для них позор и унижение – служить женщине столь низкого происхождения, как ты. Они не желают склоняться перед худородной госпожой.

С тех пор, как ты родила дочь, они ропщут все громче и громче. В ней ведь течет твоя кровь. Моя воля и пылкое желание – жить в мире с моими вельможами. Я должен прислушиваться к их мнению – а значит, мне следует избавиться от твоей дочери. Я сам не хотел бы этого, но долг есть долг, и я следую ему. Видит Бог, мне все это отвратительно. Но, поверь мне, я ничего не стану делать без твоего ведома. Ты должна дать согласие на все мои решения. Выкажи мне терпение и постоянство. Сдержи обещание, которое ты дала мне в день нашей свадьбы».

Выслушав мужа, Гризельда, казалось, не изменилась в лице. Она не выказала ни страха, ни тревоги, ни гнева. Она оставалась спокойна и невозмутима.

«Господин мой, – ответила она, – поступайте, как считаете нужным. Моя дочь и я сама – ваши преданные слуги. Мы подчинимся вашим приказаниям, что бы они нам ни несли – добро или зло. Мы всецело в вашей воле. Делайте, как пожелаете. Ничто в мире не доставит мне удовольствия, если будет вызывать ваше неудовольствие. Я ничего не желаю. Я ничего не страшусь. Я лишь боюсь потерять вас, муж мой. Вот – истина, что укоренена в моем сердце. Там она навсегда останется и никогда не угаснет. Я навсегда сохраню верность вам».