Венеция. Прекрасный город - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 38

Таким образом, к началу XV века структура венецианского правительства сформировалась и определилась. Были некоторые структурные изменения в XVI веке, но основы остались теми же вплоть до падения республики в 1797 году. Как если бы в Англии XVIII века по-прежнему действовали государственные учреждения времен Ричарда II и Генриха IV.

Эта структура развивалась в течение многих столетий. Подобно развитию млекопитающих в Австралии, это был уникальный феномен, вызванный относительной изоляцией. Правительство составляли различные советы и официальные органы, чье единство явно имело непостижимую мистическую природу, наподобие единосущности Троицы. У основания сложной пирамиды власти находилось Общее собрание, которое созывалось только для ратификации важнейших законодательных актов. Выше находился Большой совет, который, в теории, избирал различных должностных лиц, членов малых советов и самого дожа. Малые советы включали в себя Сорок – особый корпус патрициев, и советников дожа. Участники этих советов составляли Сенат. На вершине пирамиды стоял дож. Было бы слишком утомительно для читателя углубляться в сложную и запутанную организацию различных советов, ассамблей и магистратов. Ее с трудом понимали и сами венецианцы.

Однако верное представление о лабиринте венецианских властей может дать описание процесса выборов дожа. Утром в день выборов самый молодой из членов Синьории (одной из ветвей администрации), пав на колени и помолившись в базилике, выходил на площадь Святого Марка и останавливал первого встреченного там мальчишку. Этот ребенок становился ballotino (мальчиком, который тянул жребий на выборах дожа), он должен был вытаскивать номинационные бюллетени из урны во Дворце дожей. В первой баллотировке Большой совет выбирал тридцать своих членов. Во втором голосовании из этих тридцати выбирались девять. Эти девять, в свою очередь, выбирали сорок, каждый из которых получал по семь номинаций. В следующей баллотировке эти сорок должны были сократиться до двенадцати, которые голосованием выбирали двадцать, которые выбирали девять, которые выбирали сорок пять, которые выбирали одиннадцать. Одиннадцать выбирали сорок одного. Этот окончательный состав из сорока одного избирателя и определял дожа. Более громоздкую и запутанную процедуру придумать невозможно. Ее единственным назначением было устранить придирки и частные интересы, но она же свидетельствует о почти всеохватной круговой поруке.

Целостность поддерживалась мириадами перекрещивающихся должностей и полномочий; это воспитывало чувство равновесия, столь важное в плавучем городе, и приспособляемость. Также это давало возможность проведения судебного надзора. Это было правительство дебатов и комитетов. Недостаток новизны и живости компенсировали осмотрительность и постоянство. Оно отличалось настойчивостью и тщательностью, благодаря чему и продержалось так долго. Быстрая смена чиновников, большинство из которых занимали должность лишь полгода, означала, что патриции очень быстро осваивали новые сферы администрации. Неизбежную путаницу и неэффективность вкупе с ошеломляющим количеством бюрократических процедур рассматривали как приемлемую цену за добрый порядок. Как ни забавно, секрет успеха, вероятно, заключался в том, что никто на самом деле не знал, у кого настоящая власть. Единоличной власти не было.

Венеция носила название республики, но на практике точнее будет назвать ее плутократией. Лишь сотне семей позволялось участвовать в управлении; простые граждане и popolani были из него исключены. Это государство имело все признаки геронтократии. Патриции моложе сорока не допускались в Сенат; в XV–XVI веках средний возраст дожей на момент избрания составлял семьдесят два года. Дож всегда был старше по возрасту, чем Папа Римский, – единственный, кроме него, глава государства в Италии, избиравшийся пожизненно. Это могло бы считаться рекламой здорового воздуха республики, но это отражает и значение, которое придавали в Венеции традициям и опыту. Путь к власти, будучи столь длинным, требовал терпения и послушания; долгое служение республике приучало к соглашательству и компромиссам. Это была также предохранительная мера. Ни один дож не мог руководить слишком долго и добиться слишком большого могущества. Военные командиры и важнейшие члены правительства тоже были стариками. Доменико Контарини, к примеру, было семьдесят пять лет, когда в 1526 году его избрали на пост генерала венецианских войск. Он не был исключением. Правление молодых людей – как пример можно взять средневековую Англию – создает культуру пылких страстей, спонтанного насилия и интенсивного соперничества. Ничего этого не было в Венеции.

Распри, разумеется, были и здесь. В последние десятилетия XVI века возникло напряжение между представителями «старых» семей, ведущих свою историю с первых лет республики, и «новых», прибывших позже. «Новые» выступали против безграничной власти Совета десяти и хотели взбодрить торговлю Венеции с помощью новых рынков. В сущности, это была постепенная смена акцентов в управлении городом, но процесс шел медленно, по нарастающей. Разделения на партии и фракции не произошло. Каждый зависел от всех остальных в деле поддержания плавной работы правительственной машины. Ни личным амбициям, ни семейной вражде не дозволялось подтачивать безопасность государства.

Коррупция была повальной. «Каждая должность, – писал Марино Санудо в 1530 году, – источник денег». Соперники, оспаривающие какой-то пост, шли в Большой совет с сумками золота. Это была общепринятая практика. Индивидуальным выборщикам предлагали «ссуды». Есть старинное венецианское высказывание: оказать услугу – значит получить услугу. В городе было свыше восьмисот должностей, лоббирование того или иного теплого местечка было основным занятием патрициев. Особенно важно это было для бедных представителей правящего класса, их называли svizzeri по аналогии со швейцарскими наемниками и, помимо хлебных должностей, у них не было другого источника доходов и статуса. Законы долго продирались через коррумпированные выборные органы, а сложные процедуры выборов даже на мельчайшие должности требовались, чтобы обойти наиболее явные формы подкупа. Продуманные меры предосторожности показательны сами по себе. Они свидетельствуют об осведомленности об уровне коррупции. Глубоко коррумпированный город предпринимал немалые усилия, чтобы казаться некоррумпированным.

Слово imbroglio, обозначающее сложный план или замысловатую софистику, происходит из самой топографии Венеции. Brolo или broglio назывался сад, расположенный перед Дворцом дожей. Здесь прогуливались аристократы, планируя свои дальнейшие ходы. Это место для интриг и лоббирования, где, чтобы подать нужный знак, достаточно было улыбнуться или потянуть за рукав.

Дож был самым старшим членом правительства. В самый ранний период он носил bereti, как древние цари Фригии. Одевался в шелковую мантию с золотой каймой, застегнутую на золотые пуговицы. Его обувь и чулки были красными. Он избирался пожизненно, но был окружен ограничениями и предписаниями. В Венеции не мог появиться свой Цезарь. Дож не мог сам вскрыть письмо, не мог один принимать иностранных гостей. Не мог обсуждать политические вопросы без консультации с советниками. Не мог покинуть город без разрешения. Не мог даже передвигаться по городу без соответствующей санкции. Не мог покупать дорогостоящие драгоценности или владеть собственностью за пределами венецианской территории. Не мог использовать герцогский герб за пределами Дворца дожей. К нему нельзя было обращаться «мой господин», а только «мессир дож». Никто не мог преклонять перед ним колени или целовать ему руку. Говорили, что он – всего лишь «вывеска на таверне», раскачиваемая ветром. Чем меньше у него было настоящей власти, тем больше вокруг него было помпы и церемоний.