Двор красного монарха. История восхождения Сталина к власти - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Себаг-Монтефиоре cтр.№ 51

– Я признаю свою вину, – сказал чекист. – Но я виноват лишь в одном. В том, что вовремя не схватил Енукидзе за горло.

По вопросу наказания Авеля Енукидзе возникли разногласия.

– Должен признаться, что не все заняли правильную позицию в этом деле, но товарищ Сталин сразу почувствовал неладное, – заявил Лазарь Каганович.

Все кончилось тем, что «крыса» Енукидзе был исключен из ЦК и партии – из партии, правда, временно.

Через несколько дней в Кунцеве Сталин, пребывавший в мрачном настроении, неожиданно улыбнулся Марии Сванидзе. «Ты довольна, что мы наказали Авеля?» – поинтересовался он.

Мария была в восторге от того, что эта загноившаяся рана наконец была вылечена. Первого мая Женя и чета Сванидзе приехали в Кунцево на шашлыки. Кроме них и самого Сталина, на даче присутствовал Каганович. Хозяин был мрачнее тучи и молчал. Он немного повеселел, когда женщины начали ссориться. Ему всегда нравилось, когда другие ругались. Кто-то предложил выпить за Надю. «Она сделала меня калекой, – сказал Сталин. – Как она могла застрелиться после того, как осуждала за это же Яшу?»

В самый разгар дела Енукидзе Сталин, Каганович и Орджоникидзе пришли на день рождения любимой няни Светланы, который отмечался на кремлевской квартире. Иосиф Виссарионович подарил имениннице шляпку и шерстяные носки. Он много шутил и ласково кормил Светлану из своей тарелки. Все были полны надежд и оптимизма в связи с открытием Московского метро. Этот советский шедевр с мраморными залами, похожими на дворцовые, был назван в честь своего создателя, Лазаря Кагановича. Железный Лазарь принес десять билетов для Светланы, ее теток и охранников и предложил им прокатиться под землей. Женя и Мария принялись уговаривать Сталина поехать с ними. Неожиданно вождь согласился.

Внезапное изменение планов вызвало, как писала в своем дневнике Мария Сванидзе, большой переполох в свите Сталина и среди его соратников. Они бросились лихорадочно крутить диски телефонов. Через считаные минуты о незапланированной экскурсии знали премьер Молотов и добрая половина политбюро. Все уже расселись по лимузинам, когда примчался Молотов. Он попытался уговорить Сталина отказаться от опрометчивой поездки. Отправляться под землю, пытался втолковать он Сталину, без должной подготовки рискованно. Больше всех боялся Каганович. Он был бледен, как мел. Железный Лазарь предложил было поехать в полночь, когда метро уже закрыто для простых смертных, но Сталин настоял на немедленной поездке.

Три большие машины с партийными руководителями, женщинами, детьми и охранниками выехали из Кремля и направились к ближайшей станции метро. Там все вышли и спустились в тоннели. Они очутились на перроне, но поезда не было. Можно представить, как метался Лазарь Моисеевич и требовал побыстрее подать состав. Простые пассажиры заметили Сталина и начали громко аплодировать и выкрикивать здравицы. Вождь начал хмуриться. Он был недоволен ожиданием. Когда наконец к перрону подъехал поезд, руководители с сопровождающими их лицами под аплодисменты присутствовавших при этом великом событии москвичей подались в вагон и расселись по местам.

Высокопоставленные пассажиры вышли на Охотном Ряду, чтобы осмотреть станцию. Сталина опять окружила толпа поклонников. Марию Сванидзе в давке больно прижали к колонне. Охрана смогла пробиться к вождю не сразу. Мария обратила внимание на то, что Василий испугался. Всем было страшно, но Сталин улыбался. У него поднялось настроение. Иосиф Виссарионович захотел ехать домой, потом неожиданно передумал и вышел на Арбате. Прежде чем все вернулись в Кремль, восторженные москвичи едва не устроили второе восстание. Василий был так шокирован поездкой, что долго плакал в постели. Он успокоился только после того, как ему дали валерьяновые капли.

Поездка в метро показала дальнейшее ухудшение отношений между вождями и женщинами, Сванидзе и Аллилуевой, этими идеологически нестойкими актрисами, по собственному признанию Марии, «покрытыми румянами и пудрой». Каганович весь кипел от злости. В том, что Сталин неожиданно решил покататься на метро, он справедливо винил Женю и Марию. Он сердито прошипел, что организовал бы поездку, если бы они предупредили заранее. Все были взволнованы. Только Серго сохранял олимпийское спокойствие. Он улыбался в усы и загадочно качал головой.

Дора Казан, пробившая себе локтями дорогу в комиссариат легкой промышленности, считала Женю Аллилуеву и Марию Сванидзе пустышками. Они, по мнению Казан, ничего не делали и бесцельно тратили время. В сталинской семье их, по выражению Киры Аллилуевой, считали бедными родственницами. «Даже секретарь Поскребышев начал посматривать на нас свысока, – рассказывала Кира, – словно мы путались у него под ногами и мешали работать».

Семья допустила роковую ошибку, отказавшись налаживать нормальные отношения с Берией. При этом они даже не пытались скрыть своего отвращения к грузинскому чекисту. Родственницы Сталина вели себя возмутительно. Они во все вмешивались и постоянно сплетничали. Надя себе такого не позволяла. В суровом кастовом мире большевиков такое поведение было недопустимо. Они отказались принимать во внимание отношение вождя к семье и не понимали, что заходят слишком далеко. Мария Сванидзе, доносившая Сталину об амурных похождениях Енукидзе, хвастливо писала в дневнике: «Кое-кто из членов политбюро даже считает, что я влиятельнее их. Я, если захочу, могу отменить практически любое их решение».

Фотография, сделанная на дне рождения Сталина в 1934 году, стала причиной очередной ссоры. Снимок еще больше подорвал доверие Сталина к родственницам. Сашико Сванидзе нашла на столе кунцевского кабинета Сталина эту фотографию и взяла ее, чтобы напечатать копии. Так же вели себя амбициозные фаворитки при королевских дворах. Тот факт, что Сашико находилась в кабинете Сталина в его отсутствие, говорит о многом. Как минимум, она и другие женщины могли регулярно читать секретные документы, с которыми работал вождь. Мария ненавидела Сашико за наглость и стремительный взлет. Она обнаружила пропажу и сказала Сталину: «Напрасно ты разрешаешь ей вести себя как дома. Она злоупотребляет твоим гостеприимством».

Эта история – один из очень редких случаев, когда вождя упрекали в доброте. Сталин рассердился и обругал секретарей и Власика за то, что они теряют фотографии. Все кончилось большим скандалом. Он велел Сашико убираться! Своей цели Мария Сванидзе добилась, но это была пиррова победа. Гнев Сталина был направлен не на одну Сашико, а на всю семью.

Избавившись от Сашико, Женя и Мария потеряли всякую осторожность. Сванидзе вели себя так, будто Иосиф Виссарионович был добрым и заботливым отцом семейства, а не великим Сталиным. Когда вождь пригласил Сванидзе и Аллилуевых к себе на ужин в Кунцево после спектакля Кировского балета, они опоздали. Сталин сильно разозлился. «Мы не рассчитали время и приехали только к полуночи, а балет закончился в десять, – объясняла Мария. – Иосиф не любил ждать».

Мы видим здесь Сталина глазами его друзей еще до того, как Большой террор превратил генсека из более или менее нормального правителя в Ивана Грозного. Его целых два часа заставляют ждать приглашенные на ужин гости! Он не садился за стол и в ярости играл в бильярд с охраной. Такое наплевательское отношение, по мнению вождя, принижало значение его исторической и священной миссии. Наверняка в тот вечер он мрачно размышлял над тем, что советские аристократы не боятся и не уважают его.