Звенья разорванной цепи - читать онлайн книгу. Автор: Алла Бегунова cтр.№ 14

— Неужели крымские воины Аллаха позабыли о традиционных луках и стрелах и наконец-то научились заряжать кремнево-ударные мушкеты? — удивилась Флора.

— В данный момент ружей у них нет. Но если получат, то, наверное, научатся. Уж очень они злые и отчаянные.

— Ты узнал, когда прибудет корабль?

— Пока нет. Дело в том, что у имама есть сторонники в порту, владельцы четырех двухмачтовых рыбачьих фелюг. Они могут уходить от берега на пять-шесть миль и встречать парусники из Турции в открытом море. Незаметную перегрузку там осуществить легко.

— Плохо, Энвер, — покачала головой Анастасия. — Для поиска врагов командирам крейсерских судов севастопольской эскадры нужны более точные сведения.

— Я составил донесение, госпожа, — назир «Сулу-хана» опустил руку за пазуху своего суконного кафтана и извлек бумажный свиток. — Имена владельцев фелюг в нем указаны. Может быть, командир гарнизонного батальона в Гезлеве просто их арестует и тогда…

Однако Дервиш не договорил. Стекло в окне со звоном раскололось на куски, в комнату влетела и воткнулась в пол длинная стрела, посредине обернутая полоской холста, для надежности прихваченного сапожной дратвой. Энвер опустился на колени, подполз к стреле, выдернул ее из пола и размотал неровно отрезанный холст. На нем черными чернилами была выведена кириллицей татарская фраза: «Кызъ Шайтан-нынъ! Иолджу олмак бунданъ!»

— Дочь Сатаны! Убирайся вон отсюда! — вслух перевела Аржанова.

— Это все он, — пробормотал молодой турок, не поднимаясь с колен. — Хаджи-Джафар-эфенди.

Тут дверь с шумом распахнулась. На пороге вырос могучий поручик Чернозуб с большим армейским пистолетом в руке. Сначала он бросил тревожный взгляд на курскую дворянку и с облегчением перевел дух, а потом наклонился к Энверу и взял у него стрелу.

— Мы услышали звон стекла и сразу догадались, — на чистом русском языке произнес казак Полтавской губернии. — Из своего окна мы увидели человека, убегающего по улице. Темнота скрыла его.

— Совсем они тут обнаглели, — задумчиво сказала Флора и развернула донесение евпаторийского осведомителя секретной канцелярии Ее Величества, чтобы немедленно его прочитать.

Энвер, смелостью в бою никогда не отличавшийся, на коленях же добрался до диванчика, который стоял далеко от окна, сел на него и большим красным платком вытер пот, льющийся со лба. Он надеялся, что с улицы разглядеть людей на втором этаже дома и в слабо освещенной комнате никому не удалось бы. Стреляли просто по окну. Но террорист, конечно, знал о проживающей в этом номере русской путешественнице.

Такие сведения мог ему передать лишь человек, работающий в «Сулу-хане». Следовательно, под подозрение попадали два конюха, повар и его помощник — мальчишка-поваренок, конторщик и три прислужника, накрывающие столы в чайхане и убирающие в комнатах за постояльцами. Можно предположить, что имам Джума-Джами при постоянных и дружески-деловых отношениях с Энвером не очень-то ему доверяет и потому держит в «Сулу-хане» своего лазутчика. Подобный вывод огорчал Дервиша больше всего и заставлял беспокоиться о будущем.

— Хорошее донесение, подробное и основательное, — нарушила молчание курская дворянка, отложив в сторону бумагу. — В связи с военными действиями против османов ставки по вознаграждению конфидентов у нас возросли. Ты, Энвер, получишь за него десять золотых червонцев. Плюс к ним — четыре рубля серебром за разбитое окно и те неприятные чувства, которые ты испытал при сем внезапном приключении…

На следующий день с утра пораньше поручик Екатеринославского кирасирского полка Остап Чернозуб отправился в штаб-квартиру гарнизонного батальона и встретился там с его командиром — подполковником Шаболдиным. Он передал подполковнику стрелу, но без полоски холста с татарской надписью и свой рапорт, в коем описывал случившееся в «Сулу-хане» и требовал разбирательства по существу дела. Это не вызвало у командира батальона никакого энтузиазма. Он сказал кирасиру, что татары здесь пошаливают давно, а коль стрела никого не задела, то и причин нет начинать следствие.

Гораздо больше Шаболдина заинтересовало прибытие в крепость, его командованию вверенную, княгини Мещерской, супруги заместителя управляющего конторой Севастопольского порта. Он что-то уже слышал об этой женщине, хотя и занял свою должность относительно недавно, полгода назад, будучи с повышением в чине переведен из Копорского пехотного полка. Чернозубу пришлось довольно долго отвечать на вопросы любознательного штаб-офицера. Сошлись на том, что завтра подполковник нанесет визит знатной даме в ее апартаментах на постоялом дворе между десятью и одиннадцатью часами утра.

Тем временем сама Аржанова беседовала с Абдулла-беем из рода Ширин, при хане Шахин-Гирее бывшем каймакамом, то есть управляющим округом Гезлеве, и его младшей сестрой Рабие. Беседа протекала в саду городской усадьбы татарского вельможи, под журчание фонтана, в тени огромного тисового дерева, на хорассанском ковре, расстеленном на невысоком квадратном топчане под ним. Абдулла-бей по традиции угощал дорогую гостью кофе, сладкими коржиками «къурабие», засахаренными фруктами.

Восточный этикет позволял ему при этом полулежать на подушках, курить кальян, с умилением наблюдать за детьми от четырех его жен, играющими неподалеку в прятки. Рабие, чья красота с возрастом не увядала, а только делалась более пышной и яркой, с обожанием смотрела на русскую подругу. Ведь они давно не видались.

Аржанова приехала к Абдулла-бею с просьбой о сотрудничестве. Он по-прежнему принадлежал к так называемой «русской партии», имевшей среди крымско-татарской знати немало сторонников. В 1783 году крымчанин вместе со старшим братом Мехметом оказал русским большие услуги, обеспечив спокойное и бескровное отречение от престола последнего крымского правителя — светлейшего хана Шахин-Гирея. Награда за таковое деяние была щедрой. Род Ширинов существенно увеличил свои земельные владения на востоке полуострова. Да и в округе Гезлеве Абдулла-бею передали поместья двух мурз, по глупости и упрямству сбежавших в Турцию.

Курская дворянка рассказывала бывшему каймакаму о штурме османской крепости Очаков, о молодом султане Селиме, пожелавшем снова оккупировать Крым, о татарском недоумке Бахт-Гирее, согласившемся занять странную должность хана, у которого нет ханства. Абдулла-бей только улыбался. Рядом с ним на подушке лежал переплетенный в желтую сафьяновую кожу томик стихов Гийаса ад-Дина Умара ибн Ибрахима ал-Хайама. Этот знаменитый персидский поэт, философ, математик и астроном жил в XI столетии в провинции Хорассан.

Абдулла-бей выучил персидский язык, равно как и французский, в медресе для детей султанских придворных в Стамбуле, затем путешествовал по Европе, участвовал в Первой русско-турецкой войне и летом 1770 года наблюдал разгром османской армии при реке Кагул. Крымско-татарский отряд спасся, вовремя бежав с поля битвы в крепость Ак-керман. С тех пор блестящий представитель старинного и богатого рода Ширин разуверился в мощи повелителя всех правоверных. Он поставил на пришельцев с далекого Севера и не прогадал. Но успех в жестокой игре не изменил его характера, довольно-таки флегматичного.