Хатшепсут. Дочь Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Элоиза Джарвис Мак-Гроу cтр.№ 80

— И что же? — вскричала она. — Почему ты так смотришь на меня? Ведь это твоя вина!

— Я не знал, насколько великий страх владеет тобой, моя Шесу. Вавилон. Вавилон. Он был так мал — и его отправили так далеко.

— Говорю тебе, что я никуда не посылала его! Это был твой приказ, твой, твоя прихоть, твоё желание, а я не имела никакого отношения к этому...

Он не слушал. Его озабоченный взгляд медленно оторвался от неё, внимательно осмотрел окружавшие лица и остановился на Нехси.

— Ты, — сказал он. — Ты найдёшь моего сына и привезёшь его обратно ко мне.

Внезапно она почувствовала, что задыхается, она была не в силах вымолвить слово, даже пошевелиться. Но вид Нехси, ошеломлённого, но готового выполнить приказ, подвигнул её к действию.

— Ненни, это невозможно! — завопила она. Бросившись вперёд, она неистово вцепилась в его руку. — Ты что, не слышал, что я сказала? Тот находится в Вавилоне — на краю света!

— Если даже он плывёт по Тёмной Реке, он должен быть найден — и доставлен ко мне. Поторопись. Найди корабли. Отправишься сегодня до захода солнца. Верни моего сына.

— Да, Величайший, — прошептал Нехси.

— Ненни, во имя Амона! — кричала она. Потянув так, что чуть не вывихнула ему руку, она заставила фараона повернуться к себе и уставилась ему в глаза. — Ты не можешь сделать этого! Никто не сможет вернуть его, тем более теперь… Ты не знаешь, что говоришь! Он за полсвета отсюда, если, конечно, жив...

— Замолчи. Я говорю — сейчас и сразу. — Он отвернулся было от неё, но, поколебавшись, обернулся назад. Чуть заметная любопытная улыбка появилась на его губах. — В конце концов я понял, что же находится в круге, — негромко проговорил он. — Эго корона. Ей должно повиноваться, понимаешь? Это их собственная выдумка.

— О боги, ты болен! Ты сошёл с ума!..

— Я — фараон, — прозвучал ответ. Он стряхнул се руку и посмотрел вокруг. Его голова склонялась под тяжестью короны так, что золотая кобра, обвившаяся над его бровями, казалось, вытянулась и угрожала всем окружающим. — Я — фараон, — медленно и отчётливо повторил он.

Она видела, как менялось выражение лиц: настороженность сменилась благоразумием, а затем — странным облегчением. Их обращённые на кобру глаза перестали воспринимать всё остальное. Нехси вышел за дверь и исчез.

— Только не Нехси, — прошептала она. — Нет, не Нехси! Ненни, ты не можешь забрать Нехси, он необходим здесь. Умоляю тебя, если ты настаиваешь на этом безумии, пошли кого-нибудь другого, пошли Сенмута, он верный...

— Поедет Нехси. Он неподкупен.

Внезапно все силы покинули её. Она мягко осела в кресле, закрыв лицо руками.

— Мне нужен писец, — потребовал Ненни.

Сквозь ужасный дурман она слышала, как пришёл писец, слышала торопливое шуршание кисточки. Ненни медленно и веско говорил своим ржавым, отвыкшим от разговоров голосом:

— ...И Моё Величество приказывает, что мой сын Менкефер-Ра Тутмос, сын плоти моей, взойдёт в небо Обеих Земель как Гор после меня и будет фараоном вместо меня... И что этот декрет Моего Величества должен быть запечатан моей рукой сегодня, и да будет он помещён в Золотой дом в месте архива Обеих Земель.

Когда писец ушёл, она подняла голову и посмотрела на Ненни.

— Разве ты не видишь, что ты безумен? — негромко сказала она, вложив в ожесточённый голос всю свою ненависть. — Ты не можешь просто взмахнуть рукой и ожидать...

— Моя Шесу, разве не ты сказала мне однажды, что только так можно совершать великие дела? Если бы я хоть раз воздел свой скипетр, сказала ты, то я бы увидел. Ну что ж, вот я и воздел его. А теперь посмотрим.

Он вновь отвёл от неё взгляд и осмотрел комнату. Хотя его и била дрожь, лицо было совершенно спокойным. С долгим вздохом он медленно сел в своё золотое кресло и обратился к министрам:

— Продолжайте докладывать. Гор находится с вами — и останется с вами. Я не вернусь сегодня на своё ложе.

Он не возвращался на ложе, кроме как для ночного сна, ещё две декады. День за днём она смотрела на него, ненавидя его, ожидая, когда же его настигнет приступ и она сможет послать скороходов вниз по реке, чтобы догнать корабли Нехси и вернуть их в Фивы. День за днём Ненни появлялся в совете министров, на приёмах, в Южном саду с семьёй. Он мало говорил и ни в чём не участвовал, но бывал везде, дрожащий и безразличный, тяжёлая корона всегда была на его голове, а глаза, казалось, уже глядели в какой-то другой мир. Двадцать дней он, как призрак, угнетал дворец своим присутствием, а сама Хатшепсут впала в такое расстройство, что не могла ни есть, ни спать.

А затем, однажды утром, он не встал со своего ложа. К вечеру он был мёртв.

И вот теперь Хатшепсут, потерпевшая поражение, беспомощно металась на своём собственном ложе, закрыв руками глаза. Две декады — двадцать коротких дней. О, если бы только он послал Сенмута! Или Инени, или даже Футайи — оказавшись вне поля зрения кобры, они пришли бы в чувство, они нашли бы предлог задержаться, протянуть время в Египте, дождаться неизбежного сигнала от неё. Но Нехси — неподкупный — к тому времени, когда её гонцы достигли дельты, был уже далеко в морских водах.

И вот теперь он возвращался не один. Снова, прежде чем она смогла справиться с собой, детское лицо с мрачным вопросительным взглядом возникло перед глазами и заслонило комнату. Она спрыгнула с постели и резко ударила в гонг, стоявший на столике рядом с ложем. В дверь робко поскреблась служанка. Простая рабыня, чужая — не Иена.

Хатшепсут беспомощно взглянула на неё и резко бросила:

— Ванну.

Тремя часами позже она вышла с совета министров, белая от подавляемой ярости, и направилась к Царским Покоям.

Дураки, думала она. Ну какие дураки! Все они!

— Боимся, что мы не можем согласиться с предложением Вашего Сиятельства. Воля фараона была совершенно ясной, она записана его собственными словами и запечатана его рукой — мы не можем нарушить её...

Разве она просила, чтобы они нарушали её? Нет же. Она предложила самое простое, самое приемлемое, самое мудрое из решений — просто отложить коронацию этого ребёнка на несколько месяцев... До тех пор, пока они не поймут, что он собой представляет, до тех пор, пока не подойдёт подходящий праздник, до... до...

— Боимся, что мы не можем согласиться с Вашим Сиятельством.

— Тогда вы должны не соглашаться и быть готовыми к последствиям, — едко сказала она. — Я только надеюсь, что они будут слишком неприятными.

— Неприятными, Сиятельнейшая?

— Я боюсь, что они будут чрезвычайно неприятными — для вас самих и даже для меня. Мне будет крайне неприятно виден, что вельможами Египта, доверенными и приближёнными слугами господина моего отца — такими, как вы, например, господин Уах, — как крестьянами помыкает напыщенный невежественный маленький мальчишка, сын девки из гарема. Конечно, если бы в нём текла настоящая царская кровь, но...