Куртизанка - читать онлайн книгу. Автор: Дора Леви Моссанен cтр.№ 66

Франсуаза только мило пожала очаровательными плечами.

— Ты, конечно, вольна полагать, что я ценю лишь физическую красоту, но ведь тайные знания, которыми я обладаю, и в будущем будут привлекать ко мне новых поклонников. — И, бормоча себе под нос что-то о жилке вожделения, она выпорхнула из гостиной.

И вот теперь, с вершины холма в долине Африканской циветты, бабушка наблюдала за Симоной на поросшем клевером холме и за Франсуазой, скорбевшей о приближающейся зрелости в долине у его подножия. Ее дочь, конечно, обладает красотой и чувственностью, но она — эгоистичная и тщеславная особа. А у этих черт есть и свои преимущества, и свои недостатки. Оставаясь в душе соблазнительницей, она подняла caprice d'une jolie femme — право красивой женщины на мимолетные причуды и милые глупости — на недосягаемую высоту, превратив его в искусство. И в этом заключался ее бесспорный талант. Мужчина, добившийся ее расположения и благосклонности, чувствовал себя особенным, непохожим на других. И готовым положить все золото мира к ее ногам. Но тщеславие взяло верх. И сейчас она все больше времени проводила в поисках эликсира, способного вернуть ей молодость. Впрочем, сейчас мадам Габриэль заботила отнюдь не Франсуаза.

Убийство Кира по-прежнему оставалось загадкой, и Симона откровенно пренебрегала своими семейными обязанностями. В девятнадцать она превратилась в блистательную женщину, чувственность и яростная решимость которой привели ее сначала в Персию, а потом в Южную Африку. Когда мадам Габриэль не удалось убедить внучку не покидать родной дом, она умолила своих призраков пересечь бурные моря и океаны и преодолеть обжигающие пустыни, чтобы присматривать за Симоной. Вернувшись, они поведали ей истории о потоке беженцев из поселений зулусов, о распрях между Лондонским обществом миссионеров и колонией буров на мысе Доброй Надежды, а также о вторжении Сесиля Рода и Паулюса Крюгера в Британский протекторат Бечуаналанд. А еще они доставили ее внучку домой целой и невредимой.

Мадам Габриэль, придя к выводу, что Симона остепенилась и готова принять на себя ее обязанности, нанесла визит в квартал Маре. Она предложила своему отцу поселиться в недавно возведенном новом крыле замка, откуда открывался великолепный вид на окрестные холмы, и убедить его, как она неоднократно пыталась проделать это раньше, что долина Африканской циветты — слишком славное местечко, чтобы отдать его на растерзание антисемитам.

Услышав это, раввин Абрамович схватил свою кипу и зашвырнул ее на канделябр, как будто собирался пуститься в пляс под ритмы псалмов, которые распевают в субботу, священный день отдохновения. Приняв это за выражение согласия, мадам Габриэль запечатлела на его лбу поцелуй и в приподнятом настроении выплыла из дома номер 13 по улице Роз.

Ее отец молча проводил свою дочь через залитый солнечными лучами сад, в котором росли розы, постоял у деревянной калитки и помахал ей на прощание рукой. И тогда она скорее почувствовала, нежели услышала, те слова, что он произнес ей вслед.

— Эстер, мой дом — моя крепость. Я предлагаю здесь микву в качестве духовного очищения; здесь заседает бет дин [56] . Здесь место духовного исцеления, в которое мне не стыдно пригласить Господа нашего. Я — еврей, не лучше и не хуже других, и дом номер 13 по улице Роз был и останется частью меня, частью моей сущности. Я никогда не покину свой дом… и не отвернусь от своей паствы. — Увидев ошеломленное выражение на лице своей дочери, раввин надел на голову ермолку. — Эстер, подожди. Если ты пообещаешь приготовить кошерную пищу, я, так и быть, загляну к тебе на обед.

А теперь все пошло прахом. Ее отец отказался выполнить ее самое сокровенное желание, а Симоне, похоже, было в высшей степени наплевать на будущее империи д'Оноре. Мадам Габриэль раздраженно сдернула перчатки и сердито хлопнула себя по плечу, напугав жизнерадостного и пышно одетого кастрата, который ненадолго выбрался из-под ее подмышки, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она залпом проглотила изрядную дозу абсента и, сочтя, что этого недостаточно, налила себе еще стаканчик, отчего призрак Золя разволновался не на шутку. Она прикрыла глаза ладошкой, чтобы не видеть порхания взволнованных духов. Пытаясь внушить ей осознание важности момента, они носились вокруг нее столь рьяно и отчаянно, что породили легкий ветерок, обвевающий ее щеки. В воцарившейся суматохе она едва расслышала, как взволнованно икает Гюнтер, возвещая очередной назревающий скандал, или как Ференц Лист нервно постукивает по ее ногтям, желая предупредить о прибытии незваных гостей.

Прищурившись, она посмотрела в сторону ворот и, к своему неописуемому удивлению, обнаружила, что там остановились два экипажа. Она поправила свои голубые локоны, пригладила юбки и обратилась к Эмилю Золя:

— Mon cher monsieur, мой дорогой месье, как, по-вашему, какое невоспитанное создание способно явиться в гости без предварительного уведомления, да еще в столь неурочный час? — Хотя внутренний голос ясно и недвусмысленно подсказал, что гости прибыли отнюдь не к ней. — А к кому же тогда? Ты хочешь сказать, к Симоне?

«А вот это тебе придется выяснить самой», — хором отвечали ее дорогие призраки.

Симона вошла в недавно построенную галерею драгоценных камней. Ветви дикого жасмина, подобно щупальцам, обвивали декоративные решетки, которые не давали нахальным павлинам пробраться внутрь, а также заглушали их пронзительные крики. В галерее были помещены портреты мужчин, которых бабушка сочла достойными столь почетного места — благодаря их колоссальным состояниям. Каждый из них выставлял на всеобщее обозрение свои дары, которыми они успешно соблазнили достославную мадам Габриэль. Шею, запястье и палец султана в тюрбане украшал роскошный рубиновый гарнитур, а мочки его ушей оттягивали тяжелые серьги. Низвергнутый с престола король Баварии, чье имя она так и не сумела отыскать в архивах, держал в руках корону, унаследованную от королевы-матушки, но которую он охотно предложил мадам Габриэль. Русский царевич в сапожках, подаренных ей: он стоял, приподняв левую ногу так, чтобы был виден каблук, украшенный рубинами. Симоне показалось, что он очень похож на месье Ружа, во всяком случае, тот же галстук и такое же чахлое, даже изнуренное телосложение. Вычурные синие буквы на сертификате уведомляли мир о том, что последний презентовал ее бабушке знаменитый Браганса — бело-голубой бриллиант размером с кулак, названный так в честь королевского дома Португалии. Камень долгие годы считался утерянным, пока не был обнаружен в ларце с сорока тысячами золотых монет.

Симона опустилась на каменную скамью и раскрыла Ветхий Завет Кира. Все поля были исписаны. Это был его почерк — набросанные торопливо буквы наезжали друг на друга, как будто стремились спрыгнуть со страниц.

Jounam, жизнь моя, я пишу это для тебя, пишу в самом безопасном месте, какое только знаю. Эти записи предназначены для тебя на тот случай, если со мной что-нибудь произойдет.

Бытие

Вот уже в течение некоторого времени я отмечаю тревожные и необъяснимые расхождения в химическом строении красных бриллиантов, которые прошли через мои руки в разных уголках земного шара. Тщательные исследования их структуры показали, что девяносто девять процентов этих красных бриллиантов добыты на недавно открытом новом руднике Жан-Поля Дюбуа.