За всю любовь - читать онлайн книгу. Автор: Ирэне Као cтр.№ 34

Вдруг Линда резко отстраняется, глаза ее опухли от слез. Она переполнена противоречивыми чувствами, пробуждающими в ней необъяснимую злость. Она отталкивает Алессандро так, будто обожглась.

– Хватит. На этом и закончим, – выдыхает она ему в лицо.

Она вскакивает с дивана, и за несколько секунд расстояние между ними увеличивается. Поцелуй еще горит у нее на губах, и она хочет вырвать их, чтобы не ощущать этот вкус.

– Я не могу простить тебя, Але. Просто не могу. Как я могу смириться с тем, что ты со мной сделал? С той ночи в Париже моя жизнь стала другой – и в этом твоя вина. А теперь ты вернулся, чтобы снова поставить все с ног на голову! И даже не предупредил меня!

Голос у нее хриплый, слова даются с трудом, мысли обрывистые и путаные. Она не знает, чему верить.

– Это не любовь, а обычный эгоизм, вот что это такое. Мы знаем друг друга двадцать лет, а ты понял, что любишь меня, только тогда, когда я вот-вот выйду замуж? Только сейчас? Надо же, какое совпадение!

Линда повышает голос, лицо и уши горят, внутри все кричит от боли.

– Знаешь, в чем дело? Ты просто не можешь смириться с тем, что я теперь буду не только твоей. Твоя подруга Линда, которая всегда ждет тебя, всегда готова прийти на помощь, ничего не прося взамен. Можно уезжать и приезжать без предупреждения, она все равно будет тебя любить, она ведь знает, какой ты. Ты привязан ко мне до глубины души, – и клянусь, я в это верю! – но ты никогда меня не любил! Потому что, если бы это было так, уверяю тебя, за все это время я это заметила, мой дорогой Але…

Линда будто выплевывает эти слова с какой-то незнакомой прежде злостью. Ей так больно, что она старается извергнуть их, чтобы освободиться. Алессандро слушает ее, не перебивая. Он никогда не видел ее в такой ярости. Линда меряет комнату шагами и бормочет, будто разговаривает сама с собой.

– В отношения с Томмазо я вложила столько времени и сил, я повзрослела, поняла, что такое быть вместе. Я никогда прежде этого не чувствовала, а ты не знаешь даже, что это такое.

Она умолкает, чтобы перевести дух.

– Верность, Але, ты знаешь, что это значит? Честно говоря, сомневаюсь. Томмазо сделал меня счастливой. Да, счастливой и уверенной в себе, потому что я знаю, что на него можно положиться.

Линда останавливается и смотрит ему прямо в глаза.

– Чего не могу сказать о тебе. Ты появляешься и исчезаешь, как привидение, сегодня есть – завтра нет, уходишь и возвращаешься, когда вздумается. И теперь, перевернув все с ног на голову, ты уходишь, оставляя меня в полном дерьме. Тебе ведь всегда есть куда идти, верно? А когда ты так нужен, тебя вечно нет!

Слова вырываются у нее из груди, словно порывы ветра, а внутри – водоворот мыслей и опустошенность. Она будто освобождается от эмоций, которые целую вечность были заперты в сейфе, а теперь вырываются одна за другой.

Линда вздыхает. Алессандро делает к ней шаг, он внешне спокоен и невозмутим. Кажется, что он ждал этого момента.

– Я не хочу тебя ни в чем убеждать, Линда. Но прошу тебя, скажи, что ты ко мне чувствуешь – мне надо это знать.

При этих словах она слегка пятится: малейшее соприкосновение может вызвать бурю, а этого ей хочется меньше всего.

– Я тебя не люблю, – отвечает она, как ей кажется, уверенным голосом.

И все же в ее словах больше отчаяния, чем искренности.

– Я люблю Томмазо, – продолжает Линда, сжав кулаки. – И не позволю ни тебе, ни кому-то еще уничтожить это чувство.

Потом она с силой бьет кулаком в стену. Это должно быть правдой. Так оно и есть. Алессандро порывается обнять ее, но Линда стряхивает его руки и высвобождается.

– Оставь меня в покое! Я не хочу тебя больше видеть, Але, ты понял?! Никогда! Никогда в жизни, тебе ясно?

– Что ты такое говоришь, Линда? – Алессандро снова хватает ее, на этот раз за запястье.

– Не прикасайся ко мне!

Линда уворачивается и ускользает от него. Неожиданно она с размаху дает ему пощечину, вот-вот готовая разрыдаться. На мгновение они оба замирают, не веря в происходящее.

– Чтобы я тебя больше не видела. Я серьезно, – Линда плачет, будто это она получила пощечину. – Пожалуйста, держись от меня подальше. Так будет лучше. Для нас обоих.

Потом она открывает дверь и с силой захлопывает ее за собой. Она ни о чем не может думать – лишь бежит вниз по лестнице, ступенька за ступенькой. У нее только одно желание – убежать как можно дальше. Соленые слезы текут по щекам, смешиваясь с потом.

Выбежав из гостиницы, она внезапно ощущает, что волна ярости отступила, принеся облегчение, будто подействовало какое-то волшебное лекарство. Линда чувствует себя свободнее. Теперь она в безопасности. Ее сердце разбито на кусочки, но не случилось ничего непоправимого. Она соберется ради себя самой. И ради Томмазо. Потому что она выбрала именно его.

Прошло полгода. Но Линде кажется, что то волшебное 13 сентября было вчера.

Воспоминание настолько живо в ее памяти, цвета такие яркие, звуки такие четкие. Ей хочется снова и снова переживать тот момент. Вот почему сегодня, когда ей взгрустнулось, она захотела снова пересмотреть видео их судьбоносного дня, когда они сказали друг другу «да». Линда лежит, свернувшись, на диване в гостиной и предвкушает кадры, которые сейчас появятся на большом экране телевизора.

Всякий раз – а это уже, по меньшей мере, четвертый – свадебное видео производит на нее потрясающее впечатление, вызывая калейдоскоп эмоций.

Фильм только начался, но Линда нажимает «паузу», чтобы сделать глоток зеленого чая из полосатой кружки, стоящей на столе: она так и не бросила свои привычки, оставшиеся от жизни в Венето. Она обожает зеленый чай, несмотря на его горьковатый вкус, для нее он как лекарство.

Линда слегка обжигает язык, потому что чай еще горячий, затем снова усаживается на диван по-детски в непринужденной позе, нажимает «плэй» – и вот она, невеста. Ей раньше никогда не нравилось видео с собственным участием, а тем более то, как звучит ее голос, записанный на пленку. Кажется, будто это совсем другой человек – настолько голос кажется неестественным.

Но видеть Линду в тот день – сияющую и прекрасную, какой она не была никогда в жизни, – непередаваемое ощущение. Она не отрывает глаз от экрана, разглядывая себя в белом платье, растерянно выходящей из кареты, запряженной двумя белыми чистокровными жеребцами. Эта сцена будто из другой эпохи, из фильма пятидесятых годов, в котором она с трудом узнает себя.

В атмосфере витает что-то сказочное и волшебное. Камера приближается, и вот она на переднем плане: зеленые глаза накрашены по всем правилам – легкий макияж, подчеркивающий их блеск и сияние; обнаженная шея слегка припудрена, волосы зачесаны на одну сторону и мягко ниспадают на плечо. Никакой фаты.